Хью Латимер знал, на кого следует возложить большую часть вины. «Это вы, лендлорды, — говорил он, — вы, повышающие арендную плату и уподобляющиеся не отцу, а отчиму, владеете слишком многим… и в результате возникает такой дефицит, что бедняки, живущие своим трудом, не могут в поте лица своего заработать на жизнь». В основном люди жаловались на систему огораживания. Этот термин в действительности охватывал целый ряд практик, представлявших собой совершенно новый подход к землепользованию. Один из элементов огораживания — это укрупнение, то есть объединение множества мелких земельных участков в руках одного человека; второй элемент представлял собой огораживание лендлордом ранее общинных земель, которые он теперь объявлял своей собственностью; третий — превращение пахотных земель в пастбища для скота. Так и получилось, что Хью Латимер восставал против «этих скотоводов, огораживателей, повышающих арендную плату… там, где раньше кругом были домовладельцы и обыватели, теперь можно встретить лишь пастуха с собакой». Предполагается, что основная часть огораживаний завершилась ранее, однако быстрый рост цен и падение уровня заработной платы создали климат, усугублявший все прочие экономические проблемы.
Хью Латимер обращался и к проблеме порчи монет: «Что за прелестный шиллинг [12 пенсов] у нас теперь, — начинал он, — на днях я принял его почти за целый гроут [4 пенса]». Другими словами, стоимость шиллинга сократилась на две трети. Джон Хейвуд сформулировал эту проблему несколько иначе:
Покраснел мой тестон — вас устроил бы он?
Верно, милость небес: глянь, зарделся стыдом
[47].
Другими словами, под тонким слоем серебра на поверхности монет стала проступать медь. Когда к деньгам не относятся с достаточной серьезностью, экономика начинает рушиться. Реформатор Джон Хупер писал Уильяму Сесилу, начинавшему тогда свою придворную карьеру, что «цены на товар здесь такие, как я вам и говорил, а количество людей велико. С каждым днем их маленькие домишки и бедные жилища приходят во все больший упадок. Так и остается им жить в вечной нужде, разве что Господь пошлет хворь и заберет их из этого мира. Вам известно, чем грозят крайности и насколько неуправляемым и губительным может быть голод».
Летом 1549 года произошло несколько восстаний против системы огораживаний, в ходе которых разъяренная толпа сметала ограждения, установленные для раздела земель. Сами огораживания стали символом всех напастей, преследовавших народ, в том числе посягательств на пустующие и общинные земли, а также утраты жильцами прав перед лендлордами, постоянно повышавшими арендную плату. Обычаи постепенно уступали место договорной системе и конкуренции. В ответ на восстания правительство регента послало комиссию для расследования, почему «многие оказались доведены до крайней бедности и вынуждены оставить родные места»; также проводилось расследование для проверки выполнения соответствующих законов, принятых в правление двух предыдущих монархов.
В интересах регента было открыть доступ на территорию королевского оленьего парка в Хэмптон-Корте, а также восстановить общинное право на землю во многих приходах. Посол Священной Римской империи сообщал своему двору: «С условием сохранения строжайшей тайны мне сообщили, будто регент объявил тайному совету, что, по его мнению, требования крестьян справедливы и оправданны; бедные люди, у которых нет земли для выпаса скота, должны сохранить право на общинные земли, а также те, которые всегда были в общей собственности, а богатым людям и знати не следует захватывать эти земли или присоединять их к своим паркам и владениям». В голову барону Сомерсету могла прийти еще одна мысль. Если новая вера не способствовала установлению социальной справедливости и не упрочила прав бедных слоев населения, она точно не выполнила некоторые из своих первостепенных задач.
Тем не менее разногласия и недовольство продолжались. Если в правление предыдущего монарха «все было слишком жестко», как заявил сэр Уильям Пэджет герцогу Сомерсету в конце 1548 года, то «теперь стало слишком распущенно». В былые времена «и действия, и слова могли заключать в себе опасность, будь они даже без злого умысла; теперь же каждый вправе говорить и творить все, что вздумает, без какой-либо опаски». В правление юного короля царил беспорядок.
Общее недовольство только возрастало. «Все идет к худшему, и ситуация плачевна, — писал Уильям Пэджет, — всякий пребывает практически на грани отчаяния и утратил мужество, а о нужде нашей столь хорошо известно, что враги презирают нас, а друзья — сочувствуют». Весной 1549 года была издана прокламация, направленная против «бесстыдных, праздных, мятежных и беспорядочных людей, которые… судачат направо и налево… подогревая слухи и сочиняя небылицы».
Говорили, будто король скончался. «Тем временем, — писал Эдуард в своем дневнике, — из-за слухов о собственной смерти мне пришлось проехать по Лондону». Утверждали, что война с Шотландией окончилась полным провалом. И действительно, она не принесла роста благополучия. Ходили слухи, что введут налог на проведение свадеб, крестин и похорон. Бедный урожай 1549 года только усугубил протесты. В качестве меры предосторожности запретили все состязания по борьбе, перенесли все театральные постановки и интерлюдии: было неблагоразумно допускать любые массовые скопления людей. Бедняков обвиняли в подстрекательстве к мятежу, однако можно найти и другие причины недовольства. В труде «Путь к богатству» Роберт Кроули обвинял в подстрекательстве к народным волнениям «крупных фермеров, скотоводов, богатых мясников, законников, купцов, джентльменов, рыцарей, лордов и уж не знаю кого еще».
В мае назрело восстание в Уилтшире, однако войска местного магната рассеяли смутьянов, убив часть из них. В Оксфордшире повстанцы потерпели поражение от армии в полторы тысячи человек под предводительством лорда Грея; некоторые были схвачены и повешены, что более соответствует военному времени, тогда как другие бежали восвояси. Похожие неудачные восстания прошли в Суссексе и Гэмпшире, Кенте и Глостершире, Суффолке и Эссексе, Хартфордшире, Лестершире и Вустершире. Во всей стране творилось что-то неладное, даже если очаги сопротивления быстро подавлялись.
Однако ничто не смогло сломить силу народного восстания, которое началось в первые дни июня. Оно получило известность под названием Западный мятеж, или восстание Книги молитв, свидетельствуя о том, что между проблемами религиозного и социального характера было невероятно трудно провести границу. В начале 1549 года вторая сессия парламента Эдуарда одобрила публикацию Книги общих молитв. Ее утвердили в рамках Закона о единообразии, который был принят для обеспечения «единообразия проведения служб и совершения таинств во всем королевстве» и стал одним из наиболее важных и постоянных парламентских законов, дававших предписания по доктринальным основам и англиканской литургии для будущих поколений.
