В тот же самый день Мария узнала о судьбе своего младшего брата. Сев за стол, она написала письмо наиболее выдающимся представителям знати в королевстве. «Милорды, — обращалась она к ним, — приветствую вас и извещаю о получении нами точных известий о том, что наш покойный царственный брат и бывший верховный правитель вручил дух свой милости Господа». Как писала Мария далее, ей «кажется странным, что о кончине нашего вышеупомянутого брата в прошлый четверг ночью мы не получили от вас никаких известий», а затем она требовала, чтобы «наш титул и право носить корону и управлять государством были провозглашены в Лондоне». Сообщается, что, прочитав это письмо, лорды тревожно переглянулись, а их жены начали всхлипывать. Марии отправили ответное письмо с призывом «не досаждать английскому народу и не беспокоить его» своими незаконными притязаниями.
10 июля в Чипсайде, Полс-Кросс и Флите герольды объявили о восхождении на престол королевы Джейн. Доказательств всеобщего ликования по этому поводу или хотя бы одобрения у нас нет. Толпа ответила гробовым молчанием, если не открытым неудовольствием; на лицах людей читались «печаль и неприязнь». Согласно одной хронике, когда слуга винодела Гилберт Поттер выкрикнул, что «у леди Марии прав больше», его тут же схватили и увели. На следующее утро мальчику под корень отрезали уши.
Можно было подумать, что герцог Нортумберленд занимает исключительно выгодное положение. Он контролировал флот и казну, руководил крепостями и гарнизонами по всей стране. Мария пока армией не располагала; все, что у нее было, — ее семья. Однако всей власти герцога Нортумберленда оказалось недостаточно перед лицом решительного сопротивления принцессы и праведного гнева ее сторонников. Обман и лицемерие не должны были подвергать опасности законный порядок наследования английского престола. Кризис, разгоревшийся в государстве по вине самого Нортумберленда, никого не оставил в стороне. Некоторые из членов тайного совета в душе сомневались в герцоге. Другие чувствовали себя потерянно и неуверенно. Уильям Сесил вооружился и стал строить планы бегства из страны.
Герцог Нортумберленд решил силой задержать леди Марию и отвезти ее в Лондон. Если бы он начал действовать раньше, хотя бы до того, как Эдуард скончался, он мог бы ее погубить. Сначала предполагалось, что во главе вооруженного отряда противников Марии встанет отец Джейн Грей герцог Суффолк, однако возражения новой королевы исключили этот вариант. Вместо него сам герцог Нортумберленд в сопровождении шестисот вооруженных солдат должен был выехать из Лондона через Шордич. Горожане смотрели им вслед. «Народ столпился, чтобы на нас посмотреть, — заметил герцог, — но никто не желает нам счастливого пути». Нортумберленд призвал своих сторонников оставаться верными ему, однако вряд ли мог быть полностью уверен в их верности.
Мария твердо стояла на своем. Как и отец, она была решительна и непреклонна; отличаясь истинно тюдоровским ощущением собственного величия, она помимо этого считала своим религиозным долгом спасти Англию от ереси. Полагали, что она может бежать к находившемуся в Брюсселе императору, но зачем королеве оставлять свое государство? К ней начали стекаться сторонники, и в первых рядах их оказались граф Суссекс и граф Бат. Жители окрестных городов и деревень взяли в руки оружие. Казалось, вся Восточная Англия поднялась, чтобы защитить Марию. В Норидже ее провозгласили законной королевой. Небольшая флотилия из шести кораблей, отправленная герцогом Нортумберлендом для охраны морских путей у побережья Нориджа, переметнулась в лагерь леди Марии. Когда она вышла для осмотра своих новых войск, раздался крик: «Да здравствует добрая королева Мария!» Лагерь перенесли из Кеннингхолла в замок Фрамлингем в Суффолке, где Мария могла бы отразить любое нападение. Однако она все еще находилась в смертельной опасности. Если бы ее судили в случае поражения, то, скорее всего, обвинили бы в государственной измене. На кону теперь стояла не только судьба целой нации, но и судьба религии.
Герцог Нортумберленд привел своих сторонников в Ньюмаркет, Кембриджшир, выбранный в качестве места сбора армии, которая состояла из держателей различных дворянских земель. Однако, когда туда дошли вести о переходе флота на сторону Марии, солдаты подняли мятеж. Они объявили, что отказываются служить своим лордам и идти против королевы Марии. Герцог Нортумберленд отправил срочное сообщение советникам, требуя подкрепления, однако получил «крайне сдержанный ответ». В отсутствие своего председателя члены тайного совета начали сомневаться в целесообразности всего предприятия. Как писал в своей хронике современник, «пыл их начал угасать».
Пока радикальные проповедники продолжали вести кампанию против Марии со своих кафедр, Уильям Сесил вместе с группой сторонников занялся организацией государственного переворота. В это время все они находились в Тауэре рядом с самой королевой Джейн, под надзором преданного герцогу Нортумберленду гарнизона. В среду 19 июля, когда войска герцога открыто восстали против него, советникам удалось покинуть Тауэр и собраться в замке Бейнардс, расположенном на северном берегу Темзы, примерно на 1,2 километра выше Лондонского моста.
К группе присоединился лорд-мэр, олдермены и другие видные горожане. Граф Арундел заговорил первым. Если они продолжат поддерживать леди Джейн Грей, гражданская война будет неизбежна, с большой вероятностью иностранного вмешательства. Сложно представить судьбу печальнее этой для Англии и ее народа. Затем поднялся граф Пембрук и, вынув меч из ножен, объявил: «Или мне суждено погибнуть, или этот клинок возведет на престол леди Марию». Ни одного голоса не прозвучало в поддержку герцога Нортумберленда или леди Джейн. После этого отряд из ста пятидесяти человек отправился в Тауэр, где потребовал ключи именем королевы Марии. Отец леди Джейн понял, что пришел конец; бросившись в спальню дочери, он сорвал с постели, на которой она сидела, королевский балдахин. Правление ее продлилось всего девять дней.
Затем лорды тайного совета проследовали на перекресток в Чипсайде, где должным образом объявили Марию королевой Англии. В толпе собравшихся кричали «Боже, храни королеву!», а граф Пембрук бросил свой кошелек и расшитую шляпу в самую гущу людей. В соборе Святого Павла забили в колокола, к их звону присоединились все прочие колокольни города. Затем процессия лордов направилась в собор, где впервые за почти семь лет хор исполнил хвалебный гимн, известный под названием «Тебя, Бога, хвалим». На всех крупных перекрестках подмастерья собирали хворост, чтобы жечь костры. В тот вечер члены тайного совета отправили письмо герцогу Нортумберленду, прося его сложить оружие.
Герцог, едва ли не заточенный в Кембридже, сам поспешил явиться на базарную площадь. Он объявил рассерженной толпе, что, провозгласив королевой Джейн и выступая против Марии, следовал приказаниям тайного совета; теперь же, когда советники поменяли свое мнение, он готов сделать то же самое. И, бросив в воздух шляпу, он воскликнул: «Боже, храни королеву Марию!» Герцог сказал одному из своих коллег, что Мария — милосердная женщина и объявит общее помилование. На что получил такой ответ: «На тех, кто сейчас у власти, надеяться нельзя».
Граф Арундел приехал в Кембридж с приказанием арестовать герцога.
