Её личный фетиш. Её тайная страсть.
Впервые Маша поняла, что ей нравятся мужские руки, когда пришла в тир. Она хорошо помнила себя. Испуганный подросток-переросток, готовый драться со всем миром. Она очень стеснялась и себя и других людей.
К ней подошёл тренер. Оглядел с головы до ног и мягко улыбнулся.
— Пошли.
Она и пошла.
Именно тогда её заворожил вид пальцев, сжимающих оружие. Что-то в этом было непостижимое, неподвластное анализу. Да Маша и не планировала разбираться. Ей просто понравилось наблюдать. Видеть, как напрягаются вены, как замирают пальцы. Как оружие подчиняется их властным движением.
Потом, чуть повзрослев, Маша не избавилась от своей страсти. Ни к занятиям в тире, ни к рукам.
У Багровского были едва ли не одни из самых красивых рук, что Маше доводилось видеть. С длинными пальцами, уверенно сжимающими руль. С четко проступающими венами. Такие кисти кто-то называл «подсушенными», проводя аналог со спортсменами, что проводят «сушки» перед соревнованиями.
Ей понравился вид его рук, уверенно сжимающих руль.
Маша отвернулась к окну. Молодец, что тут скажешь. Сначала ты реагируешь на его запах, теперь на руки залипаешь. Что дальше?
Повторно спрашивать куда они едут, не имеет смысла. Они проехали минут тридцать, когда Влад остановился у небольшого ресторана.
— Посиди.
Маша кивнула. Убегать она точно не планировала. Влад вышел из машины и сразу её заблокировал, чем вызвал у девушки улыбку. Мнительный. Или предусмотрительный?
Время замедлило ход, и Маша откинулась на кожаное сиденье. Удобное, идеально для спины. Такие ставят только в очень дорогих машинах. Маша прикрыла глаза. Ей нравилась тишина. Она любила одиночество. Чтобы посидеть вечером во дворе дома, посмотреть на закат. Маша мечтала, что однажды у неё будет свой дом с деревянной верандой, и когда все домашние — мужа она представляла плохо, а вот дочку с сынишкой отлично! — лягут спать, она сварит себе кофе, добавит сливки, потому что на ночь крепкий кофе вреден, выйдет на веранду, сядет в кресло-качалку и будет наслаждаться уходящим днем. А на сердце будет спокойно…
Мечты, из которых её выдернул звук снятой блокировки. Маша распахнула глаза и увидела, как в салон возвращается Влад с небольшим пакетом и двумя стаканами кофе.
— Держи, — он захлопнул дверцу и протянул ей один стакан. Маша на рефлексе приняла его.
— Что это? — задала она самый глупый вопрос, который можно представить в данной ситуации.
— Кофе. И завтрак. Ешь.
Влад положил Маше на колени бумажный пакет, и сразу по салону поплыл ароматный запах свежей выпечки. Рот Маши невольно наполнился слюной, и она громко сглотнула.
— Проголодалась, — конечно же, Багровский не мог оставить без внимания её слабость и довольно усмехнулся, растягивая звуки. Ей показалось или он доволен. Чем?
Маша, чтобы сгладить неловкость, сделала глоток крепкого кофе. Вкус оказался божественным. Очень вкусным.
— А в пакете что?
Голод не тетка, так говорят?
— Посмотри. Круассаны и пончики. Ешь давай. Тебе будут нужны силы.
— Для чего, Багровский? Что ты затеял?
— Для начала покормить тебя и самому выпить кофе.
Маша пожала плечами и раскрыла пакет. А там настоящие хрустящие круассаны, невыносимо вкусные даже на вид. Строить из себя гневную голодную особу не хотелось, хотелось как раз съесть всё то, что в пакете.
— Ты будешь?
— Нет.
Отсутствием аппетита Маша никогда не страдала и с удовольствием накинулась на предоставленные лакомства. Оценила она и воздушные пончики с ванильно-шоколадной посыпкой.
Когда пакет фактически опустел, а кофе закончилось, Маша повернула голову, чтобы поблагодарить Багровского за чудесный завтрак, но осеклась, натолкнувшись на его тяжелый взгляд. Влад смотрела на неё слишком пристально. Слишком…плотоядно. Другого слова у Маши не было.
Замкнутое пространство машины усиливало эффект, Маша мгновенно насторожилась, по спине побежали мурашки, колени невольно соединились. От взгляда Влада внутри что-то переворачивалось, мышцы живота скручивало от непонятных тревожных ощущений, предчувствия надвигающейся волны.
Маша замерла, ожидая дальнейших действий от него.
И они последовали.
Влад медленно поднял руку и потянулся к ней.
— Не смей.
Он снова усмехнулся, а потом дотронулся до уголка её губ.
— Клубничный джем, — он перевернул палец и показал остатки начинки.
А Машу пробрало до основания. И она поспешно отвела взгляд.
Она неправильно реагирует на Багровского. С первого взгляда, тогда, когда он только вошёл в ту чертову комнату, куда её привели после пальбы. Она ещё тогда почувствовала исходящую от него опасную ауру. Подавляющую, будоражащую.
Опасную для неё.
Влад с ней играется.
Дразнит особенной… Для чего?
Влад снова завел машину, и Маша немного расслабилась. Даже временная передышка ей не помешает.
— Как Вера?
— Доводит до истерики медсестер.
— Чем же?
— Нарушает режим.
— Требуя пива?
— Что-то в этом роде.
— Ей нельзя пить.
— Я знаю.
— Никому нельзя, — жестко бросил Влад, выворачивая на трассу, что уводила из города.
Маша не удержалась и снова с интересом посмотрела на мужчину.
— Ты хочешь сказать, что не пьешь?
— Нет, — он смотрел прямо на дорогу. — И ты не будешь.
Брови Маши медленно поползли кверху. Она могла бы сказать, что и не злоупотребляет алкоголем, вернее, вообще его на дух не переносит, приказной же тон Багровского задел её.
— Уже решаешь за меня? — негромко уточнила она, медленно закипая.
— Да. И дальше буду решать при необходимости.
— Багровский, много на себя берешь и…
— Помолчи, Минни.
— Минни?
Маша растерялась. Умел он её дезориентировать.
— Минни Маус. Ты с этими «шишками» на голове напоминаешь мне подружку Микки Мауса.
Маша открыла рот, чтобы дать достойный ответ, поняла, что его нет, и закрыла, снова отвернувшись к окну.
Они ехали минут десять. Въехали в некую закрытую зону, где их встретил блокпост с вооруженными людьми. Влад опустил окно и о чем-то негромко переговорил с охранниками. Им открыли, и они проехали дальше.
Маша частично оказалась права, они приехали или на полигон, или на какую-то военную базу.
