Влад не спешил её отпускать. Большим пальцем приласкал кисти, найдя тонкую венку с пульсом. Ему нравилось прикасаться к Маше. У неё невероятно шелковистая кожа.
Давление в паху не спадало. Влад подал бедра вперед, показывая, что он вовсе не удовлетворен. Маша сразу же, уловив его посыл, застыла изваянием и сильнее зажмурила глаза.
— Я хочу тебя. Но не здесь, — озвучил Влад свои потребности. Говорил жестко, не оставляя ей шанса подумать, что она может отказаться. Он всегда получал, что хотел. Это нормально.
— Не здесь… — выдохнула она, не открывая глаз.
Влад нахмурился.
Что-то не так.
Черт побери, что-то не так!
Слишком притихшая.
Слишком податливая.
глава 9
Врач позвонил не Маше, а Владу.
Наверное, в те минуты это было к лучшему.
Маша даже не успела оскорбиться.
— Что она натворила? Да твою ж мать. Сейчас подъеду.
Влад отключил телефон и, ничего не объясняя, вырулил на трассу.
Заметно притихшая Маша посмотрела на него и негромко спросила:
— Мама?
— Да.
Влад не смотрел на неё. Только на дорогу. Поэтому Маше был доступен лишь его жесткий профиль. Сосредоточенный взгляд, нечитабельное выражение лица, слегка поджатые губы. Сейчас он ничем не напоминал того мужчину, что ласкал её в тире. При воспоминании о ласках, которые он ей дарил, Маша снова вспыхнула.
Так нельзя. С ней происходит что-то неправильное. Что-то, о чем она потом горько пожалеет.
Пришлось изрядно сосредоточиться на предстоящем разговоре, а не мысленно утонуть в том, что было десять минут назад.
— Что она натворила?
— Напилась.
— Господи…
Маша откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
— Мама неисправима.
— Она найдет то, что ищет.
Жестокие, пусть отчасти и справедливые слова Влада, заставили девушку внутренне вздрогнуть. Одно дело, затаиваясь и стыдливо отгоняя подобные мысли, не желать признавать очевидное, и совершенно другое — слышать их. Приходит полное отторжение и желание воспротивиться, ринуться в спор, потребовать, чтобы он взял слова обратно, несмотря на то, что в душе считаешь так же.
— Не говори так, — Маша всё же не сдержалась.
— Как, Особенная? — жесткость в голосе Влада усилилась, всё сильнее контрастируя с тем хриплым шепотом, которым он её окутывал ранее.
— Ты…
Она оборвала себя, открыла глаза и снова посмотрела на мужчину. Он продолжал вести машину.
— Договаривай, раз начала. Что ты мне хочешь сказать в защиту Веры? Что она малолетний ребенок, не контролирующий себя? Что не понимает, что делает? Вера — взрослая женщина! Ей пытаются помочь! Продлить жизнь, остановить рост опухоли, что прогрессирует! Но нет, черт возьми, ей алкоголь важнее здоровья! Когда она начала пить?
Маша не любила говорить о матери в негативном ключе. Чтобы про неё не думали окружающие, она для неё всегда останется мамой. Единственно близким человеком, которого она может потерять в любой момент! Поэтому Маша готова была всегда её защищать.
Несмотря ни на что.
— Я задал вопрос, Маша. Когда Вера начала пить запойно?
— Смени тон, Влад. Я не буду разговаривать, когда ты…Ай…
Мужчина резко вывернул руль, подрезал другой автомобиль, после чего с юзом остановился на обочине. Несколько мимо проезжающих машин недовольно просигналили. Маша ошарашенно моргнула.
— Ты сумасшедший? Нас же могли…
— Ответь на вопрос, Маша.
Влад не повышал голоса, ему и не требовалось. От его властного тона, что не оставлял ни малейшего шанса противостоять ему, Машу снова кинуло в непонятный жар. И это ещё не всё. У неё возникло странное желание подчиниться. Словно кто-то пробрался внутрь неё и начал диктовать потребности.
Маша уперлась руками в панель, к которой её кинуло при резком маневре, сглотнула и не смотря на Влада, всё же ответила:
— Серьезно — четыре года назад.
— Вот же…
— Багровский, — Маша поспешно оборвала его. Она не могла допустить, чтобы в её присутствии оскорбляли маму, а всё шло именно к этому.
Ругаться с Владом — себе дороже.
Не понимать это — глупо.
Маша глупой не была.
От мужчины шла сногсшибающая, отчасти подавляющая энергетика. И чем чаще ты общаешься с ним, тем сильнее попадаешь под её влияние. Сопротивляться становится с каждым разом сложнее. Даже Маша с её бунтарским характером начинала поддаваться.
Или дело в другом?
В прикосновениях Влада?
Верхняя губа Багровского дернулась, словно мужчина старательно сдерживает оскал. Маша плохо его знала, но почему-то была уверена, что сейчас не стоит вступать с ним в дискуссию. Его глаза превратились в глубокие бездны, холодные, опасные. Те самые, что не предупреждают, а сразу засасывают, не оставляя после человека ничего.
Наверное, именно так смотрит Влад Багровский на оппонентов. Маша интуитивно притихла. Удержала себя от опрометчивого поступка дернуть ручку двери и попробовать сбежать. Куда она побежит? Да и зачем? Что за детский сад. О, нет, с этим айсбергом надо дружить. Или по крайней мере, делать вид.
Но кто бы знал, какие противоречивые чувства терзали Машу! И взять их под контроль никак не получалось.
Пауза затянулась, Маша не выдержала первой. Не делая резких движений, точно она на самом деле оказалась запертой в клетке с диким хищником, а не простым смертным мужчиной, она выставила вперед руку, очерчивая личное пространство, и севшим голосом сказала:
— Ты решил меня напугать?
Она хотела разрядить атмосферу, смягчить.
— А ты у меня разве из пугливых?
Сердце Маши забилось сильнее, оглушая и выбрасывая очередную порцию адреналина в кровь.
— У тебя?
— У меня. Есть сомнения?
— Влад, прошу, мне кажется, ты…
— Значит, четыре года, — снова перебил он её, не спуская тяжелого взгляда с лица Маши. Девушка мысленно чертыхнулась. Она больше ни за что в жизни никуда не поедет с Багровским!
— Я не хочу разговаривать про маму.
— Зато я хочу! — уже не сдерживаясь, прорычал Влад, нависая над Машей и забирая её пространство себе. — Я взял за неё ответственность.
— Она не просила!
— Неужели? — Влад усмехнулся, поднял руку и перехватил кисть Маши. По коже мгновенно рассыпались мурашки, дыхание перехватило. Ничего не понимая и продолжая ругать себя, Маша аккуратно попыталась вырвать руку. Куда там… — Поэтому и пришла ко мне?
