— Нет.
Маша говорила очень тихо, очевидно опасалась, что он передумает и прекратит рассказ.
— Она всегда была бедовой. Ходила перед парнями в юбке по самое не балуй, задницей вертела. Естественно, привлекла внимание. Моё в том числе. Я тоже был борзым. Оно и понятно… Вера дразнила меня. Постоянно. Я был младше её. Ей же хотелось, чтобы на неё обратили внимание старшеклассники. Они и обратили, как выяснилось позже.
Влад выдавал информацию скупо. Лишь факты. И то внимательно следя за реакцией Маши. Он готов был прекратить рассказ в любой момент.
— Дальше?
— У нас была своя тусовка. Детки богатых родителей. Мы собирались периодически у кого-то дома. Или за городом… Так было и в тот вечер. Я не знаю, да мне сейчас и неинтересно, откуда узнала Вера об очередной вечеринке. Её и вечеринкой — то не назвать. Собиралась узкая компания. Я и ещё трое парней. Они не были моими друзьями, но мы общались. Каждый из них старше меня на три года. Общались со мной, потому что я Багровский. Вера сама подошла. Кокетничала. Добилась того, что я позвал её с собой. Маш, она мне нравилась. Очень. И я не предусмотрел многих моментов. Поэтому и считаю себя её должником. Вернее, считал. Долг я вернул.
Маша зажала рот рукой, уже начиная догадываться, что дальше будет.
Влад сменил позу, подавшись вперед, сложил руки в «замок».
— Ты заметила, что я остро реагирую на алкоголь. Не пью двадцать два года уже. Да, с того дня. Мы приехали… Разместились… Достали алкоголь… Вере дали вино. Я был против, чтобы она пила. Девочка всё-таки. Сам выпил пиво. Одну бутылку. В него была подмешана наркота. Я вырубился. А проснулся связанным. По рукам и ногам. Мои «друзья» решили позабавиться таким образом. Одному из их тоже Вера нравилась. Он взбесился, что она со мной. Решил проучить и меня, и её. Маша?
— Они насиловали её. Да? Втроем.
— Да.
— А я результат того вечера…
— Да.
— Я догадывалась, что в жизни мамы имеет место быть трагедия…потому что потом…Стой, Влад. Нет, всё же дай попить.
Особенная и его удивила. Он ожидал, что она более эмоционально отреагирует. В слезы кинется. Нет, его девочка держалась. Видимо, в голове прокручивала и такой вариант.
Когда Маша брала стакан, её руки дрожали.
— Особенная?
— У меня иногда случаются панические атаки. Это отголоски, — она натянуто улыбнулась, возвращая стакан. — Мне стало плохо после твоего ухода. Начала задыхаться. Не знаю… Не могу назвать причину.
Услышав о ПА, Влад напрягся. Получается, он сорвался из-за того, что девочке стало элементарно плохо и она вышла из кабинета.
А он…
Ладно, разберутся.
— Расскажешь, что было дальше.
— Уверена?
— Влад, — Маша сделала паузу, нахмурилась, пытаясь совладать с накатывающими эмоциями. — Я сотню раз спрашивала маму, что с ней случилось в прошлом. Понятное дело, когда девушка рожает в пятнадцать лет, это не от хорошей жизни. Сама же ребенок, а тут… Влад, пожалуйста. Я хочу знать. Вернее, мне жизненно необходимо знать, — она посмотрела на него хмуро и одновременно с долей смущения, — чтобы избавиться от своих кошмаров.
Влад вернулся в кресло, снова подавшись вперед. Ему необходимо было быть как можно ближе к Маше. Чувствовать её запах. Быть рядом.
На всякий случай…
— Дальше началась зачистка. Если бы твой дед не поднял бучу, всё бы обошлось, Маш. В каком плане обошлось… Никто бы их не тронул. Твоих бабушку и дедушку. Но они начали угрожать. Шантажировать. Всё понеслось по накатанной.
— Они погибли в аварии. Значит…подстроена?
— Да.
— Ты так уверенно говоришь об этом…
— Потому что знаю.
— Влад…
— Я к смерти твоих родных не имею никакого отношения.
— Стой… Пожалуйста, стой. А почему ты говоришь, что должен маме? Был.
— Особенная, я не прощаю нанесенных мне оскорблений. Я пригласил Веру, не смог её защитить. «Друзья» решили повеселиться за мой счет.
***
Сначала Маша до конца не поняла, о чем он.
Тому было несколько причин.
Во-первых, она до сих пор ещё не отошла от своего выпада. Для чего было поднимать платье и позволять себя шлепать? Чтобы ещё больше погрузиться в пучину темноты? Глупо. На самом деле.
Маше не подходила роль жертвы. Никак. Допустила, а для чего? Чтобы потом сказать — ах ты негодяй, ты унизил, тронул меня. По попе отпорол. Да наверняка более взрослые женщины его шлепки расценили бы, как прелюдию к сексу.
Господи, о чем она думает…
Во-вторых, Владу Багровскому не просто удалось удивить её. Он шокировал. Она и надеяться не смела, что когда-то услышит историю мамы. Тем более, от него.
Дальше — больше.
Мама несколько раз говорила, что Багровский ей должен. Услышав, что произошло в ту роковую ночь, Маша всё равно не сразу поняла. Он же получается маму не трогал.
Но смотрел.
Опьяненный не по своей воле.
И не мог помочь.
Тринадцатилетний мальчик.
В голове Маши одновременно взорвалось несколько петард. В висках застучало, в горле встал проклятый ком, во рту, несмотря на то что попила, снова образовалась сухость. Выжженная Сахара. Воображение, всегда щедрое с ней, подкидывало одну картинку за другой, вызывая тошноту и холод по спине. Она никак не могла собрать мысли вместе. Сконцентрироваться. Машу не отпускало чувство, что она упускает что-то важное.
Она посмотрела на Влада. Тот смотрел на неё. Спокойный. Уравновешенный. Холодным бы она его сейчас не назвала.
— Они…живы? — тихо, не размыкая губ, спросила Мария.
Она не могла не задать вопрос.
Она не уточняла, кто именно.
И так понятно.
— Нет.
Ответил просто, словно говорил об обыденном.
По законам человечности и уголовного кодекса она должна бы его осудить. Должна бы испытать отвращение. Полное отторжение.
Ничего подобного.
Абсолютно.
Наоборот, она почувствовала некое удовлетворение. Злое, агрессивное. Наказать…Сделать так же больно…Поломать.
Какой бы не была её мама в прошлом — бедовой, куражной — она не заслужила то, что с ней сделали. А бабушка с дедушкой? Их же зачистили! Потому что они хотели добиться справедливости от родителей тех уродов.
Машу так и подмывало спросить, как Влад мстил.
Он именно мстил. Его она отлично понимала. Даже больше, чем хотела! Потому что понимать Влада Багровского страшно.
