И снова эти глаза… Беззащитные…Огромные, наполненные непролитыми слезами.
— Влад, я же знала, что мама… — Маша начала говорить первой. Он не ошибся — ей была необходима небольшая пауза. Всего пару минут. — Врачи не давали прогнозов. Они говорили: «Готовьтесь». Мама никогда не показывала, что ей страшно. Что… — Маша протяжно выдохнула, стараясь не расплакаться в голос. Слезы одна за другой побежали по щекам.
Это был тот случай, когда слезы его женщины воспринимались, как благо. Влад опасался замкнутой боли Особенной. Когда она всё будет держать в себе, пытаясь показаться сильной.
Более того! Ему было важно, чтобы она открылась. Перед ним.
Переступила через невидимую черту.
Доверилась.
— Я знаю — ей было страшно. Иначе и быть не могло. Всем страшно умирать… Знать, что тебе отведен какой-то минимальный отрезок времени. Он пройдет, закончится — и всё оборвется. И ничего… Влад, понимаешь, ничего…
Он не мог оставаться безучастным.
Никогда не думал, что чужую боль будет воспринимать так остро. Точно к коже прикасаются раскаленным ножом. Ведут медленно, осознанно растягивая боль, углубляя её.
Так и с признаниями Маши. Они оседали на коже, проникая внутрь. В груди рождалось нечто новое, хлесткое, стихийное, что заполняло его изнутри. Появлялась даже некая беспомощность, абсолютно не свойственная Владу. Была бы его воля, он бы забрал всю боль Маши себе!
Лишь бы она снова улыбнулась…
— Понимаю.
Он протянул руку и дотронулся до ладони Маши.
Девушка не отпрянула, не замкнулась.
Напротив, робко подставила пальцы, позволяя их переплести.
На одно мгновение сердце Влада остановилось.
Даже так…
— Многие осуждали маму. Говорили про неё гадости, — Маша громко шмыгнула носом и второй рукой подтерла его. — Через сплетни мы тоже проходили. Может быть, если бы я была … глупее…я бы тоже поддалась на провокации. А так… Особенно теперь, когда я знаю всю историю мамы. Знаешь, Влад, я ей восхищаюсь. Мамой, — она уже плакала, не стесняясь.
Влад слушал. Впитывал в себя.
— Она невероятно сильная. Даже взять её случай со мной… Многие бы сохранили ребенка под таким прессом? Да единицы, Влад… А потом? Сколько раз к ней приезжали… Даже били. Я помню, Влад, всё помню. И тех ублюдков тоже. Поэтому…
Она замолчала, шумно задышав и прикрыв глаза.
Влад сильнее сжал её руку, давая понять, что рядом. Что он здесь. И никуда уже не уйдет.
Даже если будет прогонять.
Мужчина должен бороться за своё. Инфантильность многих поражала. Один раз девушка сказала «нет» и всё, в сторону. И как на таких положиться? Как по таким не пройтись? С древних времен ничего не изменилось. В мужском мире так точно. Выживал сильнейший. И получал всё лучшее тоже он. Тот, кто умел рисковать, бороться, кто не боится брать ответственность на себя.
— Наверное, я всё-таки скажу тебе «спасибо», — она улыбнулась сквозь слезы. А потом накрыла его ладонь сверху своей. Дрожащей.
Влад сжал челюсть с такой силой, что даже зубы заскрипели.
— Маша…
— Не надо. Ты просто будь со мной рядом. Пожалуйста…
Как после такого жить и не умереть?
От этого тихого голоса. Нежного. Ранимого.
— Когда мама уходила в загул…Мне было больно, досадно, но никогда не было стыдно. Она имела право. Ей это было…надо. Все эти бары, клубы, мужчины… Это был её способ уйти от боли. От того, что случилось в прошлом. Забыться. Если брать меня, то… Влад, она мне столько дала! Мы же с ней часами общались каждый день! Она не просто мама…она — подруга…Она — часть меня. И… Сейчас… Я не понимаю! Как убили? Я же не ослышалась? Я же правильно поняла?
— Правильно.
— Кто? Влад, кто?
Она не кричала. Её голос осип. Каждое слово давалось с трудом.
Но и молчать она не могла.
— Я узнаю.
Он увидел по её глазам, что она поверила ему.
— Отвези меня к ней. Влад, я так сильно хочу к маме…
Он вел машину аккуратно, несмотря на то, что гнал.
Быстрее в клинику. Узнать подробности.
Маша больше не плакала. Сидела, прижав тонкие, едва ли не прозрачные пальчики к губам и молчала.
Он понимал её. Очень хорошо… Ему было двадцать два, когда зачистили родителей. Ему повезло лишь в одном — к тому времени он уже состоялся. Знал себя, знал, на что он способен. Знал, что порвет любого, кто встанет на пути.
Маша — другая. Она сильная, как и Вера. Её сила немного иная. Женская. Абсолютно не стервозная. Не наигранная. Даже ранимая.
Его Минни относилась к той категории женщин, что за родных пойдут на любое преступление. Будут беречь семейный очаг до последнего. Родят детей и каждый вечер будут читать им сказки перед сном.
Стоило снова подумать о ребенке от Особенной, как внизу живота все жилы скрутило. Не от желания. Нет. От чего-то большего.
Ребенок, подаренный Машей, становился идеей фикс. Влада даже потряхивать начинало от этих мыслей.
Он предохранялся, пусть и прерванным половым актом. Никакой нежелательной беременности.
Только по согласию Особенной.
Их уже ждали. Начальник охраны, знакомые менты. Ещё две машины с его людьми. Клинику оцепили. Конечно, главврач не был в восторге. Но он понимал, что произошёл инцидент, от которого отмыться будет непросто.
— Где мама?
Он посмотрел на безопасника. Тот кивнул, давая понять, что ему есть что сказать.
А это уже интересно.
Влад пошёл с Машей.
Не мог не пойти.
Маша держалась.
Его умница…
Витов продолжил ждать его на улице, куря у машины.
— Есть информация?
— Влад, ты не поверишь…
— Рассказывай.
— Да тут и рассказывать нечего. Вера была бедовой бабой. Вот и нарвалась. Но мы проверим всё ещё раз. Я уже дал распоряжение, парни копают. Потому что иначе…В общем, — он кинул сигарету, затушив тлеющий огонёк ногой. — Она подкупила медсестру. Та выдала ей одежду и помогла выйти через запасной выход. Медсестра уже у нас. Дальше…
Дальше Влад уже примерно понимал, о чем пойдет речь.
— Вера доехала до первого же магазина. Им оказался круглосуточный. Накупила спиртного. Вышла. Зашла за угол. И прямо из горла… А там бомж рядом.
— Чееерт…
— Они схлестнулись. Он у неё бутылку отобрал и по голове. Вера успела выйти к магазину и назвать адрес клиники. Ребята приехали, но было поздно.
