— Ты… — Инарг привстал, держась ладонью за горло. — Ты все равно сдохнешь раньше меня. Проклятие доконает тебя! А она останется вдовой, и вот тогда посмотрим.
Дэймар замер. Выпустил из рук рубашку, обернулся к северному лорду, вытянул вперед правую руку и замер. А тот вдруг заорал, беспомощно корчась по полу. С него исчезал, словно осыпался мелкой пылью рисунок магических татуировок и все это потоком уходило Дэймару в ладонь. Минуты не прошло, а у того на теле не осталось ни одной отметины. Только его собственная гладкая кожа — и ничего.
Когда все закончилось, Дэймар стряхнул с ладони похожую на грязь синюю лужицу. Зал затих, пораженный, теперь стояла гробовая тишина. Король отвернулся от тяжело дышавшего Инарга и обратился к его людям:
— Помогите вашему лорду подняться.
Ловко натянул на себя одежду и направился к возвышению, на котором стоял королевский стол.
***
Он шел к ней, и Ника не знала, что чувствует. А мужчина был закрыт.
Лишь на мгновение она уловила сквозь корку внешнего спокойствия, бушевавший в нем гнев. Что-то непонятное сверкнуло в его серых глазах, когда он взглянул на нее. Но тут же снова закрылось это оконце.
Дэймар подошел вплотную, протянул ей руку и помог встать из-за стола. Проговорил, ни на кого не глядя:
— Королева устала.
И вместе с ней вышел из зала.
глава 43
Молчание. Напряжение. Едва заметная дрожь его руки. И притяжение, теперь оно было неоспоримым, колоссальным. Ее как будто приковывало к нему.
Особенно, когда они проходили мимо всех этих людей. Под этими пронизывающими взглядами. Такое же чувство, как будто они снова преодолевали какой-то барьер. Как тогда, на реке, то же ощущение невидимой стены, сквозь которую надо прорваться.
Наконец они вышли из зала.
Дюжина сопровождения и ее служанки были у же там, хотя Ника и не успела заметить, когда те к ним присоединились. Но это было и не важно сейчас. Сейчас опять было гулкое это коридоров, и оно воспринималось правильно. Оно помогало стряхнуть с себя это состояние дикой тревожности, клещами впивавшееся в затылок, и начать нормально дышать.
Он по-прежнему вел ее, держа за руку. Смотрел вперед и молчал. А ей казалось, что надо говорить что-то, наверное. Слова не шли с языка. И руку его она не отпускала, держала крепко. Впервые сама.
Путь до ее покоев казался бесконечным, а кончился внезапно.
Перед дверью Дэймар остановился. На какое-то мгновение они словно остались вдвоем, но были на виду. Дюжина сопровождения, двумя шестерками по бокам, служанки, все это замерло рядом, Ника слышала их дыхание. Короткий поклон, и Дэймар, глядя ей в глаза, медленно отпустил ее руку.
Ее буквально потянуло за ним следом, вдруг сбилось дыхание. Тысячи вопросов, которые она хотела ему задать, они дрожали, требовали ответов. На самом деле, это был один единственный вопрос, и если бы она могла говорить сейчас, она бы…
Мужчина смотрел на нее хмуро, внимательно, странные чувства отражались сейчас в серых глазах, она не могла их разгадать. Потом неожиданным жестом легко коснулся костяшками пальцев ее щеки и проговорил:
— Ты устала, отдыхай.
И снова опустилась шторка, делая его взгляд непроницаемым.
Барьер. Он отделил ее от себя.
Ника сглотнула, взгляд метнулся в сторону. Люди, они на виду.
— Я должен вернуться, — его низкий голос прозвучал глуховато.
Ну да. Он же король. Обычаи. Будь они трижды неладны!
Огонь на мгновение вспыхнул в глазах Дэймара, как будто он увидел в ее взгляде нечто важное. И так же мгновенно погас. Мужчина коротко поклонился и направился обратно.
Ника смотрела, как он уходит по коридору, а потом вошла в свои покои.
***
Там ее уже ждала Тирсия, наверное, она и не уходила. Было что-то извечное женское в том, как она раскрыла ей свои объятия, и Ника бросилась на грудь старой женщины.
— Все хорошо, я же говорила, все будет хорошо, — шептала Тирсия, поглаживая ее по спине. — Ты плачь, если хочешь. Можно немного поплакать, это не страшно.
А у Ники не было слез, но как будто что-то сдавливало горло.
— Тебе нужно отдохнуть, — бормотала Тирсия. — Смыть с себя это, поесть немного и поспать. Позвать служанок?
Ника удивленно нахмурилась, только сейчас она поняла, что ни Лессаль, ни Такар в комнате не было.
— Да, я…
Она хотела сказать, что да, помылась бы. Потому что до сих пор ее пробирает дрожь и холод бежит по позвоночнику. Но вместо этого вдруг выпалила:
— Почему он сказал, что Дэймара доконает проклятие?! Что за проклятие?!
Женщина грустно улыбнулась и отошла от нее. А потом сказала, сцепив руки перед собой:
— Об этом ты должна спросить у него сама.
И взгляд у нее был такой задумчивый и странный.
Знает, и не говорит, подумала Ника и разозлилась на то, что ничего тут не понимает. А они все темнят! И черт бы их побрал со всеми их тайнами. Потом поняла, что должна добиться от него правды сама. А в мыслях уже начали прокручиваться варианты. Мозг строил предположения, одно, другое, отбрасывал. Снова строил и снова отбрасывал.
— Завтра, дитя, — проговорила Тирсия, о которой Ника на какое-то мгновение забыла. — Завтра. А сейчас отдохни, Беренис Серебряная. Я позову твоих служанок.
Старуха была права. Она действительно устала, слишком много эмоций. На мозговой штурм уже просто не осталось сил. Тирсия ушла, а девушки быстро помогли ей раздеться, набрали воду и оставили поднос с едой в спальне.
А дальше она их отпустила. Не нравилась Нике постоянная опека, это вторжение в личное пространство, и она не собиралась привыкать. Полежала в горячей ванне, потом поклевала с подноса фруктов и какой-то еды. А мысли, все равно, хочешь не хочешь, не отпускали. На самом деле, ей просто надо было увидеть его. Просто увидеть, и Ника уже знала, какой вопрос задаст ему завтра. Но сейчас…
Сейчас она открыла свою книгу.
Снова ожог на кончиках пальцев. Ей показалось, или по книге побежала волна сияющего призрачного серебра? Ничего нового ей не открылось, но текст как будто дрожал, наливаясь крохотными искорками. В конце концов, она закрыла книгу, и легла спать.
Завтра.
***
Сны…
Были сумбурные, яркие. Серебро и черные побеги, лозы. Странные цветы, расцветающие магией. Снова смех Танькин на заднем плане…
***
Утром она проснулась рано.
Какая-то заряженная напряжением. Но торопиться было нельзя, и потому Ника терпеливо выдерживала, пока ей помогали одеться и расчесывали волосы. Она сама, кстати, попросила их уложить как-то компактно. Волосы привлекали к себе излишнее внимание. Потом ее кормили завтраком.
