И тут он вдруг заговорил. Негромко и без всякой подготовки.
— Иргиаль владела некромантией.
— Что? — одними губами переспросила Ника.
— Я тогда все-таки умер, во время ее ритуала, обратно меня вытащил Эйдэрал и драконья магия. А от Иргиаль мне достался этот знак власти, черная сила. И предсмертное проклятие. Что я буду жить без сердца. Что я женюсь на старухе. И что единственная женщина, которую я смогу полюбить, держит в руках мою смерть.
— Нет, — прошептала Ника, закрывая рот рукой.
Но он словно не слышал.
— Мне было все равно, я никого любить не собирался. Я просто жил, ходил по мирам, завоевывал.
— Нет! — Она уже догадалась, что он скажет дальше, но отказывалась верить.
— Знаешь, что со мной было, когда я тебя впервые увидел? — мрачно усмехнулся мужчина. — Когда я понял кто ты, и что я к тебе чувствую? Сначала я пытался ненавидеть тебя, потом смирился. Потому что это бесполезно.
Хлопнул ладонями по каминной полке и повторил:
— Бесполезно.
Нике казалось потолок раскачивается над головой огромным колоколом. Беззвучным, ревущим, звенящим. Она закусила кулак и пробормотала:
— Неужели ничего нельзя сделать… Есть же что-то… Какой-то способ…
Дэймар обернулся к ней, серые глаза смотрели на нее серьезно.
— Есть.
глава 45
Каково это? Смотреть на желанную женщину и видеть свою смерть. Прекрасную юную смерть с серебряными волосами. Все равно что смотреть в глаза бездне.
Три года борьбы. Сейчас она здесь. Она рядом, и опасна для него как никогда. И если бы не дикая, иррациональная надежда…
Дэймар видел, что девушка пытается собраться, найти выход, придумать как помочь. Потому что она бы и пса издыхающего пожалела. Он даже мог догадаться, к чему склоняются сейчас ее мысли.
Просто по тому, как она неловко приоткрывает рот и прячет глаза. И водит тонким пальцем по брачной татуировке. Понятно, о чем она думает. Ах-ха-ха…
А когда взглядывает на него, в ее растерянных прячется решимость и страх.
Не хотел он так. Это было больно.
Еще вчера он бы принял.
До того, как к ним пожаловал с вызовом сопливый мальчишка Инарг, Дэймар принял бы от нее это. Может быть, даже смог бы удовольствоваться половинчатым существованием, этими жалкими крохами и подобием чувств.
Но не после того, как она пришла и села с ним рядом за тот проклятый стол! Не после. Потому что теперь вся его борьба с собой утратила смысл.
Он это понял.
Но не понимает она.
***
Его слова еще звенели в ушах. Невероятно, но Дэймар умудрился за минуту перевернуть всю ее жизнь с ног на голову. Заставить чувствовать вину в том, что этот сильный мужчина… Умирает?! Она боялась того, что сказал и не сказал одновременно. Из-за любви к ней…? Но против воли.
Ужасно.
Только что Нике казалось, что чувство вины раздавит ее. Но он сказал, есть выход.
Выход! И сразу мозги заработали, перебирая самые мелкие факты, составляя из них какое-то подобие стройной системы. И уже не казался ей таким чудовищным решением красный платок. В конце концов, что ей стоит переступить через себя, а этот человек будет жить…
Главное, не позволить себе серьезные чувства. Она сможет удержаться. Ей хватит уважения, которое она может к нему испытывать, и если закрыть глаза на все прошлое, то он вполне вменяемый. С ним можно договориться и как-то соблюдать границы.
Пусть уже озвучит.
Но Дэймар просто смотрел на нее, и молчание длилось уже долго. Или может быть, Нике так казалось. Она собралась с силами и спросила:
— Вы сказали, способ есть.
Что-то странное промелькнуло на миг в его глазах, а потом взгляд сделался холодным и жестким. Его как будто отрезало от нее.
— Есть. Но он тебе не понравится.
Она и не ожидала, что ей понравится.
— Это не важно, — повела руками Ника, а он проследил ее жест прищуренным взглядом. — Если это поможет, я готова.
— Принести себя в жертву?
Мужчина расхохотался. Обидно, издевательски. У Ники перехватило дыхание. Хотелось закрыться от него руками, сгореть от стыда за свою глупость и неуместную попытку помочь. Но разве не сам он все время требовал от нее этого? Разве не он на нее давил?
А Дэймар вдруг подался к ней, так неожиданно быстро, что она невольно отшатнулась от него и отвернула лицо.
— Посмотри на меня, Серебряная Беренис.
Теперь и голос звучал иначе, в нем было столько… Ника сжала зубы и все-таки взглянула на него.
— Мне не нужна от тебя ни жалость, ни жертва.
Он смотрел на нее долго, а она чувствовала себя идиоткой и не могла понять, чего этот мужчина на самом деле от нее хочет! Наконец он проговорил со странной усмешкой:
— А теперь беги к себе. Ты устала и перенервничала. Тебе надо отдохнуть.
Ника не помнила, как сорвалась с места и опрометью бросилась прочь. И если слезы не лились сейчас из ее глаз, то только потому что их выжигала обида.
***
Дверь хлопнула.
А у него дернулся мускул на щеке.
— Просто люби меня. Просто люби, — прошептал мужчина едва слышно.
Способ есть. Нереальный, призрачный.
Но даже если ничего не выйдет, даже если он обречен, это стоит всей его жизни.
***
В коридоре Ника, конечно, овладела собой. Потому что там были люди. Потому что никого не должно касаться, что она только получила от него словами наотмашь.
— Никогда, слышишь, никогда! — со злостью шипела она сквозь зубы.
Кому, зачем? Ему? Себе? Кто знает.
К тому моменту, когда дошли до ее покоев, Ника уже сумела загнать вглубь дикую обиду. Просто говорить не получалось. Как будто свело горло и ни слова не протолкнуть.
А время как раз к обеду подошло, опять у нее стол ломился от разной еды. И это было хорошо, можно просто молчать. Но какой тут к черту аппетит?!
Аппетита у королевы не было. Поклевала чуть-чуть, и то, потому что девушки вертелись вокруг нее и уговаривали поесть. А поднос с платочками опять лежал на видном месте, но теперь Ника отказывалась на него даже смотреть. И будь ее воля, сожгла бы к чертовой матери и пепел по воздуху развеяла.
Со временем она, конечно, отошла. Решила переодеться, и с волосами что-то сделать, потому что у нее разболелась голова. Девушки помогли с платьем, а потом возились с волосами, расчесывали ее и пересказывали последние сплетни.
