Шелестов отложил газету. То же самое сделали остальные.
— Как вам снимки, товарищи офицеры? — осведомился народный комиссар.
— Знал бы, где находится этот каратель, пешком бы пошел, отыскал бы его и порвал на куски! — проговорил Буторин.
— Это произошло в Горошинском районе, — сказал Берия. — Вам уже известно это название. Двадцатого сентября эсэсовцы и полицаи провели карательную операцию «Листопад» в селе Ясино, деревнях Лоза, Карчеха и Павлинка. Жителей Лозы они заживо сожгли в сарае. От деревни осталось пепелище. В общем, в селе и трех деревнях нацисты уничтожили сто пятьдесят девять человек. Кстати, не пощадили они старост и местных полицейских. Районная полиция действовала в Лозе. В селе и двух других деревнях отличились эсэсовцы из роты некого гауптштурмфюрера СС Бонке. — Нарком повернулся к Буторину. — Говоришь, знал бы, кто этот пес, который сжигал живых людей и где он теперь находится? Я скажу тебе. Это начальник районной полиции Мирон Калач, в недалеком прошлом большевик, активист, орденоносец, директор автобазы. Он живет в Гороше, пьет водку и спит с девками, которые обслуживают немецких офицеров в борделе при местном ресторане. Но мы отклонились от нашей основной темы. — Берия кивнул на Платова и продолжил: — Старший майор знает, что меня вызывал товарищ Сталин. Естественно, я прибыл в точно обозначенное время. А он мне в лицо газеты. Мол, что это? Ответа у меня не было. Ну, тут Иосиф Виссарионович разошелся не на шутку. Таким я его не видел никогда. Не буду рассказывать, что происходило в кабинете Верховного, до сих пор не отойду. Только где-то через полчаса он немного успокоился, закурил трубку и спросил, знаю ли я, что в этих газетах? Я ответил, что не в курсе. «Ознакомься! — приказал он и спросил: — Ты же готовишь группу в Минск и Горош?» «Так точно, готовлю, но непосредственно этим занимается товарищ Платов», — ответил я. Тогда товарищ Сталин сказал: «Передай ему, что вся фашистская сволочь, засевшая в райцентре, все руководство этой банды должно быть уничтожено в ходе основной операции. Руководство управы, комендатуры, карательных подразделений и особо Калач. Как это сделают офицеры группы, меня не интересует. Я не приму никаких объяснений, если им не удастся выполнить это задание. Передай товарищу Платову, что это мой личный приказ, за невыполнение которого…» — Товарищ Сталин замолчал, сел в кресло, а потом приказал мне ехать сюда.
Коган вздохнул и проговорил:
— Извините, товарищ народный комиссар, что перебиваю. Мы прекрасно понимаем, что недоговорил товарищ Сталин. За невыполнение задания нас ждет расстрел, даже если мы справимся с основной задачей.
Берия развел руками:
— Я теперь и не знаю, какая задача главная. Но приказ должен быть выполнен. Конечно, Иосиф Виссарионович говорил в состоянии крайней ярости. Никого из вас не расстреляют, если выполнение его приказа окажется действительно невозможным по объективным причинам. Однако приказ есть приказ. Он отдан.
— А что пишут газеты? — спросил Шелестов. — Разрешите прочитать?
— Да чего там читать, я доведу, пока ехал сюда, наизусть запомнил. Накропал эти статьи некий белорусский журналист Остап Качеренок. А пишет он о том, что Красная армия под натиском прекрасно подготовленных и оснащенных войск великой Германии терпит одно поражение за другим. Боевой дух красноармейцев слаб, командиры не могут управлять частями и подразделениями. Многие сдаются в плен. В этих условиях провалился и план советского руководства организовать партизанское движение в тылу германских войск. Жители территорий, оказавшихся под немцами, охотно идут на сотрудничество с новой властью. Кремль в злобном отчаянии прибегает к крайним мерам. Я сомневаюсь, что такой репортер Остап Качеренок существует на самом деле. Но если это так, то, по словам этого писаки, выходит, что карательные акции устраиваются не полицаями, а специальными группами НКВД, заброшенными в немецкий тыл. Вот и зверства в Горошинском районе — дело рук большевиков, стремящихся любой ценой заставить людей идти в леса, создавать партизанские отряды, основу которых составляют те же офицеры НКВД. В общем, все в этом духе.
— Это что же получается? Мы сами уничтожаем свое население? Но это же ложь! — возмутился Коган.
Берия невесело усмехнулся и проговорил:
— Ты, капитан, наивен, как дите малое. Пусть это ложь, и что с того? Кстати, в этих газетах нет ни слова о расстреле эсэсовцами мирных жителей села Ясино и двух других деревень. Да и фотографий оттуда нет. Я посмотрел предыдущие номера этих самых газет. Там снимки и статьи совсем другого характера. Немец-эсэсовец держит на руках смеющегося мальчишку. Фашисты в окружении крестьян, которые протягивают своим освободителям букеты полевых цветов. Штандартенфюрер СС осматривает какую-то сельскую больницу. Физиономия у этого фашиста до того скорбная, словно там лежит его родной отец. В статьях приводятся выдержки из разговоров с крестьянами и рабочими, где они благодарят немцев за освобождение от большевистского ига. — Берия сплюнул на пол, вытер слюну сапогом. — Нет ни слова о массовых казнях евреев, цыган, пленных красноармейцев, изуверских издевательствах над коммунистами, активами разных поселений, над комиссарами и политруками. Ничего о гетто, концлагерях, которые плодятся на оккупированных территориях, как крысы. Ни одного фото дымящихся труб крематориев. Об этом пропаганда Геббельса предпочитает умалчивать. Вы посмотрели эту, извините, прессу? Давайте ее сюда. В архивы пойдет. Станет свидетельством против настоящих преступников, когда их будут судить всем миром. — Он забрал газеты, свернул их в рулон, повернулся к командиру группы. — Значит, так, Шелестов. Приказ товарища Сталина вам ясен?
— Так точно, товарищ Берия!
— Он должен быть выполнен, как и мой приказ о ликвидации верхушки оккупационных властей, которая собирается в Минске и Гороше. Как и где работать, обговорите с товарищем Платовым. Все необходимое получите. На месте у вас будет поддержка и помощь. Об этом скажет вам товарищ Платов. Готовьтесь и помните, что ваши семьи находятся здесь. Я не хотел этого говорить, но приходится. Все вопросы к Платову. Я в Москву. До свидания. Удачи вам! Не надо меня провожать.
Платов поднялся и подал команду:
— Товарищи офицеры!
— Делом занимайтесь! — заявил Берия и вышел из кабинета.
Вскоре послышался шум двигателя его «Паккарда». После этого наступила тишина.
— И что загрустили, товарищи офицеры? Или впервой вам видеть, что творят фашисты и их приспешники? — произнес старший майор. — У нас не так много времени. В связи с изменившейся обстановкой сегодня обговариваем предварительный план работы по высокопоставленным чинам ведомства Розенберга. Завтра, после того как я соберу полную информацию по Горошу, займемся планом исполнения приказа товарища Сталина. — Старший майор Платов достал из портфеля еще одну папку, выложил из нее фотографии. — С информацией вы ознакомились, теперь взгляните на фигурантов предстоящей операции.
На одном снимке был изображен штандартенфюрер СС, на другом — миловидная женщина лет двадцати восьми в звании обершарфюрера.
