Красноармеец выбросил из машины трупы и занял место механика-водителя. Егоров припал к пулемету, перевел ствол на горящий бронетранспортер и дал две короткие очереди. Солдаты, спрятавшиеся за ним, рванулись к отделу полиции. Соболев и Павленко положили их.
Старшина крикнул красноармейцу Ренько:
— Разворачивай эту дуру мордой к Ямской. Соболев, Павленко, к зданию полиции, занять оборону, смотреть за округой.
Уничтожение охранного взвода и эсэсовцев заняло несколько минут.
В комендатуре лейтенант Ройдер и пятеро солдат из нижнего холла бросили наступательные гранаты на второй лестничный пролет. Сразу же после взрыва гитлеровцы, вооруженные автоматами, рванулись наверх. Они вели массированную стрельбу и прижали к полу бойцов Шелестова. Офицеры особой группы не видели целей.
Сосновский поднял руку, дважды выстрелил по пролету. Вскрикнул один из гитлеровцев.
— Есть! — крикнул Сосновский.
Сразу же в холл верхнего этажа влетела граната «М‐24», которую из-за деревянной ручки назвали колотушкой. Эта противопехотная наступательная осколочная граната имела радиус сплошного поражения от десяти до пятнадцати метров, накрывала весь холл. Она подлетела к Когану. Тот успел схватить ее и бросить обратно.
Взрыв прогремел еще в полете, так что осколки прошли над головами офицеров. После этого Шелестов и Сосновский приподнялись и выстрелили в пролет. Сквозь дым они увидели два тела.
С нижнего пролета ударили два автомата и хлопнул пару раз «вальтер». Трое гитлеровцев остались живы. Но это уже некритично, если, конечно, к противнику не подойдет помощь. А во дворе еще как минимум пятнадцать солдат.
Взводный Ройдер метнулся к входу и столкнулся с капитаном Авдеевым. Командир спецгруппы оказался лучше подготовлен к подобным ситуациям. Он без промедления нажал на спусковой крючок пистолета-пулемета «ППШ», и лейтенант Ройдер повалился на ступени. Из-за спины Авдеева по двум охранникам выстрелили Терехов с Маховым. После этого наступила тишина.
— Эй, на палубе, живы? — крикнул Авдеев.
Офицеры поднялись, и Шелестов ответил:
— Живы! Вовремя ты, капитан, появился.
— А я всегда появляюсь вовремя, не заметил? Что там наверху, удалось кого-нибудь прибить?
— Всех, на кого выходили.
— Ну и славненько. Сейчас уже половина двенадцатого, пора уходить.
— Погоди, мы кое-что забыли, а оно пригодится. Сосновский, Коган, взять саквояж с чемоданом!
Пока группа спускалась, Терехов вышел во двор, тут же вернулся и доложил Авдееву:
— Порядок, командир, взвод прибили, эсэсовцев тоже, бронетранспортер захватили.
— Пулеметы?
— Павленко возится с одним, пытается снять.
Особая группа вышла в нижний холл.
— Да, Саня, ты действительно всегда появляешься вовремя. Мы не устояли бы против целого взвода, — сказал Шелестов.
— Давай, майор отходим. Мои ребята захватили бронетранспортер, поедем весело. Кстати, по какому маршруту?
— Кто у тебя за механика-водителя?
— Ренько Евгений.
— Не припоминаю.
— Не мудрено, ты не знаком с моими.
— Вот этому Ренько я и укажу маршрут.
Группа загрузилась в бронетранспортер, за пулемет встал старшина.
Шелестов приказал водителю:
— Идем до площади, на Трудовую, далее влево на Восточную. Через два квартала у поворота на Береговую встанешь, подберем двух наших. Дальнейший маршрут там и скажу. Понял?
— А чего не понять-то?
Бронетранспортер вышел из административной зоны и свернул к площади.
Унтерштурмфюрер СС Людвиг Ромберг хорошо слышал грохот боя в административной зоне. Чтобы выяснить, что там происходит, он попытался вызвать на связь исполняющего обязанности коменданта, своего бывшего ротного. Но тот молчал. Не отвечали и телефоны в казарме, полиции, управе.
Встревожившийся Ромберг на свой страх и риск связался с командиром третьего взвода унтерштурмфюрером Эбелем, люди которого совместно с охранным взводом вели позиционный бой у железной дороги.
Эбель ответил:
— Слушаю, Людвиг.
— Ты не в курсе, что происходит в административной зоне?
— Скорей всего, в центре действует русская диверсионная группа. Я видел, как снялся с вокзала охранный взвод и с двумя нашими мотоциклами пошел в центр.
— Как считаешь, не послать ли нам туда своих мотоциклистов?
— Неплохая идея, но мы не знаем обстановки. Возможно, там скоро все кончится и диверсантов уничтожат. Все же в зону пошли значительные силы с техникой.
— Закончится — вернутся. Меня беспокоит то, что ни Бонке, ни полицейские, ни ротные, ни управа не отвечают.
— Да? Я не связывался с ними.
— Не отвечает никто, Мартин.
— Хорошо, давай отправим туда экипажи мотоциклов.
— А ты заметил, Людвиг, что стрельба в центре прекратилась? — спросил Эбель.
— Да, только что.
— Это означает, что наши уничтожили диверсантов либо, наоборот, погибли.
— Что предлагаешь?
— Пустить мотоциклы по Восточной улице. Если диверсанты уничтожили наших, то они будут отходить той дорогой. Там нет препятствий для них. Если мы ошибаемся, то мотоциклы подойдут к административной зоне через Трудовую улицу и площадь.
— Согласен. Высылаем экипажи немедленно.
— Да, я по Северной, ты по Вокзальной.
— Хорошо. До связи, Людвиг.
— До связи, Мартин.
По два мотоцикла от каждого взвода СС пошли к Восточной улице.
Бронетранспортер подъехал к повороту на улицу Береговую. В десантный отсек поднялись Рогоза и Зайцев, сели в самой корме.
Ренько ударил по газам, машина пошла, набирая скорость, и в это время Егоров вдруг крикнул:
— Мотоциклисты, два экипажа!
Он не стал ждать команды, прицелился и ударил по мотоциклам из пулемета. Стрелял Егоров метко, сбил водителей и пулеметчиков. Оба мотоцикла почему-то пошли в одну сторону, а именно к реке. Туда они и слетели.
Однако по броне тут же заколотили пули пулеметов еще двух мотоциклов, догоняющих транспортер сзади. Вскрикнули и упали Рогоза и Зайцев.
— Авдеев, огонь из автоматов по мотоциклам! — приказал Шелестов.
Тут получил пулю в грудь красноармеец Терехов, следом упал на тело Рогозы Павленко. Только после этого Авдеев и Махов ударили по преследователям из «ППШ». Один мотоцикл вывернул вправо и тоже слетел в реку. Второй пытался развернуться, но угодил в изгородь. Авдеев тремя короткими очередями расстрелял экипаж.
