Там Буганов убедился в том, что никто их не слышит, и спросил:
— Что по Тимофееву и евреям?
— Нормально все. На месте. Во двор выходят только по нужде. Иваныч сказал, долго так евреи не просидят. Они наверняка задумали куда-то дальше свалить.
— Главное, чтобы до утра не свалили.
— А чего утром будет?
— О том я и хотел поговорить с тобой, но после Фомы. Идем.
Буганов со Шмаровым вернулись в контору.
Из коридора старший полицейский позвал бывшего зэка:
— Фома, поди сюда.
— Чего еще?
— Поди, надо.
Болотов вразвалку вышел в коридор.
— И что?
— Иди за мной!
Они прошли в торец коридора. Двери камер тюрьмы держались открытыми, когда в них не было сидельцев за мелкие нарушения.
Одну из них и открыл старший полицейский.
— Заходи, тут поговорим. Так безопасней будет.
Болотов зашел в камеру, услышал, как за ним захлопнулась дверь и заскрипел замок, повернулся и закричал:
— Ты чего, Евдоким? Охренел? Какого черта?
— Ты, Фома, извиняй, — ответил Буганов. — Я не по своей воле тебя закрыл. Таков приказ начальника районной полиции. А уж что за претензии у него к тебе, с ним и выяснишь. И не кричи, а то воду с хлоркой в камеру пущу. — Буганов повернулся к Шмарову, остолбеневшему от неожиданности. — А теперь пойдем поговорим. Ты все поймешь.
Полицаи направились на улицу.
Глава вторая
За полчаса до начала совещания к коменданту явился начальник районной полиции Мирон Калач. Секретарша пропустила его без вопросов. Калач зашел в кабинет и доложил о прибытии.
Комендант указал ему на стул.
— Садись, Мирон, у нас не так много времени на разговор. В восемнадцать тридцать здесь соберутся бургомистр, командиры рот охраны и СС.
Я не хочу обозначать задачу полиции в предстоящей операции «Листопад» при них, поставлю тебе ее сейчас. Ты внимательно выслушай и не перебивай. Все вопросы потом. Завтра с рассветом, в шесть пятнадцать, ты со своими полицейскими на грузовой машине выдвигаешься в деревню Лоза.
Калач кивнул, а штурмбанфюрер продолжил:
— Двинешься следом за взводом роты СС, который зайдет в село Ясино. Дальше с тобой поедет бронетранспортер командира роты. Возможно, он возьмет и мотоцикл с экипажем. Первое и главное, что тебе и ротному с твоими подчиненными следует сделать, ты знаешь. Это еврейский вопрос. И не смотри на меня так. Бонке в курсе нашего общего дела. Ну теперь второе. — Штурмбанфюрер поднялся, прошелся по кабинету и продолжил постановку задачи.
Калач услышал нечто такое, от чего даже у него, совершенно безжалостного палача, приоткрылся рот.
— Да, Мирон, именно это, — заявил комендант. — Не спрашивай меня ни о чем. Ты доставишь евреев сюда, поселишь в доме на улице Береговой, под охраной верных людей. Надеюсь, ты уже обзавелся такими?
Калач быстро пришел в себя и ответил:
— Так точно, герр штурмбанфюрер! У меня в штате десять человек. Все они ненавидят Советы, их власть. У них к ней счеты. Они намерены устроить свою жизнь в новой России, освобожденной от большевиков. — Калач зловеще усмехнулся и продолжил: — К тому же все они повязаны кровью и если попадут в руки НКВД, то их ждет страшная смерть. Посему они будут убивать сами, чтобы не стать жертвой.
— Ты долго говорил, Мирон, но сказал хорошо. Значит, евреев поселишь в этом доме. С дантистом будешь работать лично и сам разберешься со всей семьей, когда они будут больше не нужны. Это понятно?
— Понятно, герр штурмбанфюрер.
— Тебе требуется время для подготовки акции в Лозе?
Обычно на подобные вопросы каратель отвечал «нет», но сейчас подумал и сказал:
— Пожалуй, да. Мне надо переговорить с подчиненными.
— Хорошо. Говори после совещания. Вопросы ко мне есть?
— Да, господин штурмбанфюрер.
— Спрашивай. — Комендант присел в кресло, взял в руки остро заточенный карандаш.
— У меня два вопроса, герр комендант.
— Пожалуйста, слушаю.
— Вы сказали, что с моей командой в деревню Лоза поедет командир роты СС.
— Да, и что?
— Извините, зачем?
— Во‐первых, гауптштурмфюрер Бонке поедет на бронетранспортере, на котором установлен пулемет «МГ‐34». Во‐вторых, с ним будут четыре солдата роты с автоматами. Твои же полицейские вооружены винтовками. Согласись, поддержка пулемета и автоматов лишней при решении поставленной задачи не будет. К тому же, что скрывать, гауптштурмфюрер проконтролирует работу твоей команды. Что еще?
— Недалеко от того дома на Береговой проживает мой осведомитель Рогоза. Можно его привлечь к охране.
— Спятил? Твои охранники станут лишними, а ты еще осведомителя хочешь посвятить в наши дела! Никакого Рогозы, понял?
— Так точно!
— Гут. Тогда перекури у комендатуры. В восемнадцать тридцать быть на совещании!
— Слушаюсь!
В половине седьмого 19 сентября 1941 года в кабинете Фишера собрались бургомистр района, глава управы Роденко, командиры рот гауптштурмфюрер Вилли Бонке и обер-лейтенант Ганс Херман и начальник районной полиции Мирон Калач. Помощник коменданта в звании шарфюрера вывесил на стенд карту района, прицепил на крюк указку, принес стулья.
Участники совещания разместились в кабинете, и штурмбанфюрер Фишер начал постановку задачи по операции «Листопад»:
— Командиру роты СС гауптштурмфюреру Бонке завтра с рассветом отправить один взвод в село Ясино, два других — в деревни Карчеха и Павлинка. Порядок движения гауптштурмфюрер определит сам. — После этого штурмбанфюрер довел до Бонке задачи взводов.
Тот выслушал его и спросил:
— А где мое место, герр штурмбанфюрер?
— Я скажу об этом позже. Как и о действиях в деревне Лоза.
Определив задачу роте СС, Фишер повернулся к командиру охранной роты и проговорил:
— Вам, обер-лейтенант, завтра с утра усилить посты на всех важных объектах и выделить патруль не менее взвода на железнодорожную станцию. Последующую задачу получите после завершения операции в районе. У вас вопросы есть?
— Нет, господин штурмбанфюрер.
Фишер взглянул на бургомистра.
— Вам, господин Роденко, обеспечить обычный режим работы управы, но быть в готовности привлечь сотрудников для охраны здания.
— Но ее охраняет подразделение господина Хермана.
— Вы плохо поняли меня?
