Вторым аргументом нереформируемости советской системы является сам факт смерти СССР. Какой смысл вкладывают в это утверждение? Коли не стало Советского Союза, следовательно, нет и нужды доказывать нереформируемость системы, ибо если бы была возможность ее модернизировать, Советский Союз продолжал бы существование. Выходит, трагическая кончина мировой державы была предопределена роком? Не имеем ли мы тут дело с мироощущением Софокла?
2 сентября 1992 года «Российская газета» опубликовала занятную статью профессора Стэнфордского университета Григория Фрейдина под интригующим названием «Сохраним пережитки социализма». Автор – наш соотечественник, перебравшийся в США в начале 70-х годов. В ней он ехидно-благодушно посмеивается над социалистической идей. Все, кто ищет справедливости, – цинично заявляет профессор, – завистливые или глупые люди. Установка коммунистов и социалистов – «стряхнуть с себя ветхого Адама, зависть и алчность» – неразрешима в принципе, ибо справедливости не может быть, и ее не должно быть, потому что человек от природы порочен, и он непременно восстанет против тех, кто ищет справедливость. Что же предлагает автор? Цитата: «…имеются иные варианты, и среди них наиболее яркий – политическая система, выработанная два века назад составителями американской конституции. По словам одного из них, Александра Гамильтона, авторы этого документа не тешили себя мечтой «о совершенном обществе, созданном несовершенным человеком». Выдающиеся знатоки политических теорий своего времени, а вместе с тем толковые предприниматели и люди, успевшие отличиться на военном и общественном поприще, эти американцы XVIII века опирались на богатейший жизненный опыт и умели смотреть правде в глаза. …Они понимали, что не только благодетели, но и порочные страсти являются составной частью человека».
Кто бы возражал! Но за констатацией истины, известной с библейских времен, должны стоять направление, вешка, куда человек должен двигаться. Он стремится к благодетелям или пороку? Автор дает простой, но многозначащий для понимания западного мира ответ: необходимо создать такие «правила игры, в порядке которой люди, кто движимый добродетелью, а кто пороком, вступят друг с другом в соревнование».
Это не просто теория и не просто философия. Это – мировоззренческая установка и всего нынешнего англосаксонского мира. Трассирован путь, по которому должны двигаться страна, общество, человек. На этом пути нет места Нагорной проповеди, есть только рынок и конкуренция людей, которые когда-нибудь выявят победу одного из двух конкурентов. И для апологетов социального дарвинизма не важно, кто победит – порок или добродетель. Будет так, как предначертано. Так что тот, кто мечтает о справедливости, кто что-то делает, чтобы приблизить ее век – или завистливый шарлатан, или плут и обманщик. В лучшем случае – бесплодный мечтатель. Отсюда следует вывод: социалистическая идея есть изобретение мечтателей, шарлатанов, плутов, и поэтому у нее нет права на существование. Тем более смешно говорить о каком-то реформировании.
28 июня 1993 года в Москве состоялся «круглый стол» «Возрождение России: концепции и реальность». Он был организован Российской академией наук и Американским университетом в Москве. Среди участников оказались, в частности, известные диссиденты Василий Аксенов, Владимир Буковский, Александр Зиновьев. Самым эпатажным, в какой-то мере неожиданным и одновременно «очень русским по форме и сути» оказалось выступление Александра Зиновьева, которого нынешние отечественные либералы, не говоря уже о русофобах, считают предателем. Приведу несколько выдержек из выступления Зиновьева.
Цитата. Я увидел Россию исторического предательства»
«Российская газета», 3 июля 1993 года.
«…Оказавшись на западе 15 лет назад, за эти годы я не изменился. Но произошла парадоксальная вещь. Из страны меня изгоняли с клеймом диссидента, антисоветчика, антикоммуниста. Сейчас, ни на йоту, не изменив собственных убеждений, я заполучил ярлык «красно-коричневого» ярого коммуниста.
…Социалистическое оболванивание – игрушки по сравнению с оболванивающей машиной Запада. На Западе оно изощреннее; попробуйте, посмейтесь над строем и идеологией! Я на демократическом Западе не имею возможности развивать свои идеи, так как они не соответствуют принятым там политическим и идеологическим установкам.
…То, что случилось с Россией, – результат ее разгрома в войне превосходящими силами противника. Речь идет о планетарном господстве, кто будет властелином мира.
…Отношения Россия – Запад я определил одной фразой: западнизация России, переходящей в режим колониальной демократии. То, что происходит с Россией, ничего общего не имеет ни с рынком, ни с демократией. Рыночная экономика Запада сегодня плановая и регулируемая. Нам усердно внушают: больше товаров – ниже цены. Этот закон действует только на блошином рынке. Я 15 лет живу на Западе и вижу: товаров все больше, а цены, тем не менее, растут.
…Россия никогда не станет страной западного типа. И дело не в исключительности России, как любят говорить, а в исключительности Запада.
…Хочу подчеркнуть: советская система была не хуже и не лучше западной, та и другая имели свои достоинства и недостатки. Разгромив советский строй, Запад пошел по раскритикованному им пути: усиления планирования, идеологической обработки, увеличения числа госслужащих. …Советский период был самым блистательным в российской истории. Одно из главных достоинств советской системы – ее огромные мобилизационные возможности, в обычной войне ее победить было невозможно. Поэтому и была развязана «холодная война»».
Годы «исторического предательства» Зиновьев напрямую связывает с Горбачевым и его реформами, как бы не замечая их, не придавая им значения. Это распространенное свойство мыслителей – увлеченно распутывать парадоксальные явления, «играть» ими, сопоставлять варианты и в какой-то момент верить в то, что истина «в кармане». Невозможно поверить в то, что такая личность не заметила и не проанализировала процесс реформирования советской системы и на основе анализа не сделала выводы. Ведь реформирование советской системы шло на ее глазах и на глазах западных советологов и наших отечественных либералов, и шло такими темпами, которые поражали объективных исследователей.
Именно при Горбачеве было положено начало свободным демократическим выборам. Напомню, Съезд народных депутатов Союза ССР формировался двумя способами: одна половина депутатов избиралась (назначалась) по «сословному» признаку (200 депутатов от компартии, по сотне от комсомола и профсоюзов, по десять от творческих союзов). Например, Сахаров был избран академией наук, Полторанин – на съезде журналистов.
Но другая половина прошла через горнила выборов в одномандатных округах и завоевала мандаты в яростной и бескомпромиссной борьбе, и нередко их соперниками были секретари обкомов партии или их кандидаты.
Съезд отменил статью Конституции о руководящей роли компартии, что также свидетельствовало о готовности общества возвратиться к первоначальному устройству власти – советской. Конечно, требовалось время на совершенствование системы, чтобы наполнять ее новыми смыслами и содержанием, демократизировать настолько, насколько это соответствовало бы идеалам социал-демократии. К этому все и шло. Перспектива была ясна: многопартийная демократия, рыночная экономика со смешанной формой собственности (государственная и частная), подлинная федерация республик. Никто не был против регулируемой экономики, и даже такой противник Горбачева как Андрей Дмитриевич Сахаров призывал к конвергенции, то есть к вкраплению элементов капиталистической экономики в социалистическую. Он предлагал это делать, не поспешая, всякий раз учитывая конкретную ситуацию, отнюдь не революционными методами, не ломая экономику через колено.
