В связи с этим маленькое отступление. Летом 1971 года Чита, где я в то время жил и работал, наполнилась слухами: Воронова Геннадия Ивановича убрали с поста председателя Совета министров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР). Забайкальцев эта новость заинтересовала потому, что Воронов с 1948 по 1955 год был первым секретарем Читинского обкома партии. Узнали, что смещению Воронова посодействовали первый секретарь Центрального комитета партии Украины Петр Шелест и первый секретарь компартии Грузии Василий Мжаванадзе. На одном из совещаний у Брежнева, где речь шла об экономическом развитии страны и распределении финансовых и материальных ресурсов, и где каждая республика тянула одеяло на себя, Воронов, не согласившись с предложенным бюджетом, ущемляющим интересы РСФСР, едко заметил: «Пора Россию поднимать до уровня национальных окраин». Некоторые «окраины» поморщились, но промолчали, а Шелест и Мжаванадзе пошли на Воронова штурмом: ставится под угрозу национальное единство, братство, и вообще, произнесены неправильные, идеологически вредные слова…
Брежнев снял Воронова с поста председателя правительства РСФСР. Правда, тут же назначил его председателем Комитета народного контроля страны. После чего народный контроль проявил активность в расследовании обстановки в Грузии и на Украине, и через год Мжаванадзе потерял должность (правил Грузией с 1953 по 1972 год). Причина – покрывание «цеховиков» (позднее их назовут «новыми русскими»). Тогда же убрали и Шелеста.
Зачем я вспомнил события давно минувших лет, на первый взгляд не относящиеся к теме? А только затем, чтобы напомнить: и в большом, и в малом Россия была ущемлена, являлась для центра некоей «золушкой». Те же коммунисты России хотя и втихую, но все же нудили: на Украине свой, республиканский комитет партии, в Белоруссии, Казахстане, во всех союзных республиках – свой, а в России нет. Разумеется, они понимали, что создание российского комитета партии неизбежно привело бы к двоевластию, однако на всякий случай ворчали. Мы, российские журналисты, тоже были в обиде: есть «Украинская правда», есть у всех свои «правды», а «Российской правды» нет; и это несправедливо.
Ответом на тихое ворчание стало решение ЦК КПСС об издании с 1956 года газеты «Советская Россия», которая, тем не менее, стала органом все того же ЦК КПСС, а в придачу – президиума Верховного совета РСФСР и российского правительства. Два последних учредителя, разумеется, оказывали на газету минимальное влияние.
Отсутствие собственных средств массовой информации, конечно же, не устраивало новую центральную российскую власть. Сначала Борис Ельцин и Руслан Хасбулатов предприняли попытку взять под свое крыло «Советскую Россию». Михаил Горбачев не сопротивлялся, однако коллектив редакции решительно отказался идти под руку российского парламента и правительства. Дело там дошло до раскола, в результате которого группа журналистов ушла из редакции.
На съездах народных депутатов РСФСР с 1990 года вопрос о создании российских средств массовой информации возникал с частой периодичностью и настойчивостью. Ельцин был особенно озабочен этой проблемой. В те годы ему крепко доставалось от центральных газет и телевидения, попытки пообщаться с телезрителями решительно и грубо блокировались. Партийные газеты изобиловали критическими заметками в адрес российской власти, разного рода репликами, шпильками. Конечно, такое отношение к председателю Верховного совета, а затем и президенту России воспринималось болезненно. Ельцин просил Руслана Хасбулатова как можно скорее создать свою, республиканскую газету. Хасбулатов наседал на министра Полторанина и одновременно пытался решить проблему самостоятельно, каким-то кружным путем.
Вместе с Полтораниным, пользуясь «корочками» народных депутатов СССР, мы много раз обивали пороги в Центральном комитете КПСС, пока не было принято решение об издании двух газет – «Российская газета» и «Российские вести». Первая – издание Верховного совета РСФСР, вторая – издание правительства РСФСР. В эти же дни усилиями Хасбулатова зарегистрирована газета «Россия» как издание Президиума Верховного совета РСФСР (по аналогии с «Известиями», издателем которой был Президиум Верховного совета СССР).
Не стану преувеличивать наши с Полтораниным усилия в открытии российских газет. Времена, когда без решения Секретариата ЦК КПСС невозможно было начать издание даже заводской многотиражки, остались позади. Партия ослабла, приотпустила вожжи и уже не способна была противостоять напору гражданского общества. Но, что существенно, продолжала владеть – и владеть законно – типографиями, без допуска к которым выпуск российских газет был невозможен. Тогда все типографии и издательства (за исключением маломощных профсоюзных) являлись собственностью партии.
Еще одно короткое отступление… В советское время студенты факультетов журналистики чуть ли не наизусть знали работу В.И.Ленина «Партийная организация и партийная литература». Умная и логически безупречная статья. В ней автор обосновал зависимость партийной печати от партийной организации. Проще сказать: партийная газета печатает на своих страницах только то, что позволяет партийный комитет, органом которого она является. Обращу внимание: речь шла исключительно о партийной литературе. Но затем усилиями партийных идеологов сталинско-сусловского призыва акценты были сознательно смещены, и в итоге вся литература вдруг стала партийной. Без партийной цензуры не могла выйти и кулинарная книга.
Одновременно в советские годы были вложены огромные средства в развитие издательского производства: строились типографии, комбинаты, способные ежедневно выпускать сотни миллионов экземпляров газет и журналов. И партия стала собственником чуть ли не всех новых типографий и комбинатов, где производилось более 90 процентов периодической печатной продукции. Огромные доходы потекли в партийную кассу, взносы коммунистов в сравнении с ними – крохи.
Как «химичила» партия
Что, однако, произошло с газетами, почему все так резко подорожало? Не знакомый с издательской сферой человек и представить себе не может, какие способы использовала партия, чтобы извлекать из отрасли огромные доходы. Что там взносы? Копейки! Все типографии, за исключением немногих профсоюзных и советских, принадлежали партии. Это была их собственность. Ни госплан, ни Минфин, ни правительство не имели к ним никакого отношения. И, надо сказать, партия успешно развивала эту отрасль: в республиках, краях, областях были построены десятки полиграфических комплексов, которые печатали не только партийные газеты, но и книги, журналы, формально не относящиеся к партийным изданиям. Однако все доходы и прибыль шли в партийную кассу.
Займемся арифметикой. «Известия» имели 12-миллионный тираж, «Правда» (как ни старался ЦК партии увеличить ее тираж) – 9 миллионов, «Труд» – 30 миллионов. Газеты стоили тогда две-три копейки. Себестоимость на самом деле раз в десять выше, но партия, озабоченная политическим и духовным воспитанием советских людей, конечно же, не могла допустить удорожания идеологической пищи. Выход отыскала простой, но эффективный: во-первых, все бумажные комбинаты перевели в разряд планово убыточных предприятий и заставили их поставлять издательствам тонну бумаги за …30 рублей (а стоила она все 150); во-вторых, приказали министерству связи брать за доставку экземпляра газеты полкопейки.
