«Конституционная комиссия действительно выносит на суд Съезда проект основного закона страны. Как только это намерение стало фактом, группа юристов под началом профессора хозяйственного права в советской системе Анатолия Собчака спешно сконструировала альтернативный проект Конституции и презентовала его общественности 30 марта при содействии Гавриила Попова в здании московской мэрии. 31 марта «Независимая газета» сообщила, что ближайшее окружение Ельцина во главе с Сергеем Шахраем в ещё более спешном порядке готовит альтернативный проект. Суть данного проекта …состоит в беспрецедентной президентской республике с практически неограниченной властью президента».
«Накануне шестого Съезда более-менее ясно обозначились три политические силы, каждая из которых клянется в своей лояльности «всенародно избранному» президенту. Первая – парламент с его программой парламентской республики, предоставляющей президенту широкие полномочия, но с противовесом в виде законодательной власти и с четким разделением всех трех властей – законодательной, исполнительной и судебной. В правительстве сконцентрировалась другая группа политиков, которую часто называют окружением Ельцина, а в последнее время обозначают и как «команда Бурбулиса» – он сам, Сергей Шахрай, Егор Гайдар и другие. Эта группа, видимо, решив, что после 12 июня 1991 года вся власть в России уже перешла к президенту, сконцентрировала все свое влияние на принятии решений, устраивающих президента … "Команда Бурбулиса" перешла в открытую атаку на парламент, заявив (устами Бурбулиса), что законодательная власть должна быть встроена в президентскую структуру. Это о ней Аркадий Вольский сказал: "Чернухи" всякой много, вдохновляющей идеи – нет, нравственного начала – нет»».
«К третьей политической силе, сформировавшейся в последнее время, относятся люди, которые по разным причинам и в разное время выпали из политической колесницы на крутом историческом вираже, но не могут смириться с этим. Это прежде всего «отцы-основатели» Движения за демократические реформы (ДДР) – Гавриил Попов, Анатолий Собчак, Аркадий Вольский, Александр Яковлев и инициатор этого движения Эдуард Шеварднадзе (правда, теперь он покинул этот корабль без парусов). Они …не были бы самими собой, если бы не придумали чего-нибудь этакое. Так возникла мысль об учредительном собрании, которое по их замыслу должно заменить Верховный совет России. Полем борьбы они …избрали парламентский проект основного закона, заявив, что то, что предлагает Конституционная комиссия, «неприемлемо и не может стать основой новой российской Конституции». В проекте, выносимом на съезд, считает эта группа, «не учтены все испытанные временем механизмы, способные упорядочить власть». Возражение сильное. Однако, когда авторы проекта переходят к тому, что следует понимать под «упорядочением власти», выясняется, что речь идет о том же: президент страны должен «возвыситься» над тремя властями, стать над ними. Фактически, как и у «команды» Бурбулиса», речь идет о диктатуре президента, который подминает под себя и законодательную, и судебную власть».
Не будем и упрощать причины споров разных групп по поводу соотношения прав и полномочий ветвей власти. Дело, разумеется, не только в маниакальной страсти Ельцина к власти. Тогда эти споры и разногласия вокруг смысла и духа Конституции объяснялись обоюдными претензиями на первенство. Согласно действующей Конституции только Съезд обладал абсолютной властью, ибо только он был вправе принять к рассмотрению любой (любой!) вопрос и принять по нему обязательное для всех решение.
Спор шел именно из-за этого: какой республикой быть России – парламентской (Англия, Германия), полупрезидентской (Франция), президентской (США)? Противники парламентской республики приводили веские аргументы в защиту президентской формы правления: огромная территория, говорили они, не может управляться коллегиально, власть должна быть выстроена вертикально, она должна состоять из назначенцев, а вся ответственность ложится на всенародно избранного президента. Ельцину такая «раздача» полномочий была по душе, главным образом потому, что он никогда не боялся ответственности, хотя бы и потому, что глубоко и нравственно никогда не осознавал меру своей ответственности.
Вспоминается эпизод: после принятия «Ельцинской конституции» я при встрече с Бурбулисом спросил его: «А что вы будете делать, если на следующих президентских выборах победит Зюганов? Или Жириновский? И окажутся с вашей конституцией в руках?». «Этого не случится», – ответил Геннадий Эдуардович. «Ну, а если?», – настаивал я. «Уйдем в оппозицию», – отшутился Бурбулис. Шутка шуткой, а ведь и впрямь многие, кто драл горло в поддержку суперпрезидентской республики, сегодня кусают локти, из каждой подворотни криком кричат об угрозах абсолютизации власти президента. Тут не грешно и позлорадствовать: что ж, господа либералы, вы хотели суперпрезидентскую республику – вы ее получили.
А ведь можно было договориться и в рамках президентского Конституционного совещания. Было бы только желание. Вот мнение заместителя ответственного секретаря Конституционной комиссии, ученого, человека разумного и адекватного Виктора Шейниса.
Цитата. Идеальное решение – совместить оба проекта
«Российская газета», 3 июня 1993 года.
Печатаются фрагменты.
«…Шаг президента, конечно, нетривиален. Нетривиален, если иметь в виду, что президент является председателем Конституционной комиссии, от имени которой и был опубликован проект, что он неоднократно выражал согласие с его основными идеями. И даже более того, после шестого Съезда направил в рабочую группу больше 20 поправок. Почти все они были приняты. Думаю, в его окружении, да и у самого Ельцина сложилось мнение, что с таким Верховным советом иметь дело невозможно. За появлением президентского проекта стоит желание «получить» другой парламент и заодно усилить президентскую власть.
Особенно смущает подчеркнутая ориентация на властные структуры регионов. В недавнем выступлении Сергей Шахрай сопоставил легитимность трех субъектов политического процесса: президент, легитимность которого якобы повысил референдум; Съезд, который после референдума якобы не имеет легитимного права принимать новую Конституцию; власти субъектов, легитимность которых, по мнению Шахрая, выше, чем у депутатов Съезда. Но почему? Разве представительные органы регионов избирались иначе, не в то же время и не в соответствии с тем же законом? И это очень опасный для целостности России путь. Недавно на заседании Верховного совета выступал представитель Татарстана и прямо сказал, что федеративный договор открыл путь к превращению России в договорную федерацию. Но что такое «договорная федерация»? Такого феномена нигде в мире нет. Есть договорная конфедерация, есть договорной союз государств. И есть конституционная федерация, в которой источником легитимности является волеизъявление всего народа России, а не договоры, заключенные между регионами. Выходит, российское государство как бы учреждается заново?!
Невозможно понять, почему в президентском проекте бывшие автономии и национальные образования оказались «более равными» по сравнению с другими субъектами Федерации. Так, предлагается сформировать одну из палат на паритетной основе: половина мест – национальным образованиям, другая – краям и областям, где проживают 86 процентов граждан.
