5 октября очередное распоряжение поступило за подписью председателя правительства Виктора Черномырдина: «Освободить от занимаемой должности в связи с противодействием выполнению указа Президента России № 1400». Такая запись сохранилась в моей трудовой книжке. В тот же день из газеты ушло десятка три-четыре журналистов. Технических работников я попросил оставаться на рабочих местах. Исход журналистов из редакции продолжался месяцев пять-шесть; находили места в других изданиях и уходили. Через год от прежнего состава остались единицы. Газета полностью поменяла редакционную политику.
Да бог с ней, с газетой. Невелика потеря. Страна погрузилась в темный омут!
Отступление. Социализм и либерализм: кто кого?
Сегодня, спустя четверть века, вдосталь отведавши капитализма, в России все чаще и все большее число думающих людей задает себе вопросы: а заслужил ли социализм такой участи? Была ли крайняя необходимость круто разворачивать огромное государство и достаточно адаптированное к социалистическому порядку общество в прямо противоположную сторону? Почему русские люди с такой легкостью расстались с «вековой мечтой человечества»?
Но, может быть, мы запоздали с вопросами, и прав либерал-большевик Чубайс, когда заверял нас в том, что он вбил последний гвоздь в крышку гроба социализма? Думается, не запоздали. Все же у социалистической идеи и возраст, и отцы-родители весьма почтенные, чтобы вот так взять и сгинуть бесследно и безвозвратно с лица земли. Либералы-большевики явно преувеличивают свою способность похоронить то, что проповедовали Христос, а затем и величайшие умы в течение двух тысячелетий.
Истина, видимо, заключается в том, что либеральная и социалистическая идеи, подобно добру и злу, идут рядом, взаимно отрицая и одновременно обогащая друг друга. И как не могут одолеть друг друга в вечной борьбе добро и зло, так не могут мирно разойтись и эти две противоборствующие идеи. Они существуют в одном и том же мире, занимаются одним и тем же делом – отношениями людей, устройством обществ и государств. И на обеих территориях постоянно зреют и поспевают противоположные, отталкивающие друг друга начала.
Какое из них одержит верх? Все зависит от выбора людей. И, вероятно, от времени. Кажется, невероятной сама возможность появления без малого два тысячелетия назад, в жестоком и эгоистичном языческом мире нравственных, этических предпосылок христианства. Мир был четко разделен на сильных и слабых, богатых и бедных. Войны и только войны регулировали отношения племен и народов. Раб стоит дешевле, чем лошадь или бык. И вот в такой среде на месте страха возникает понятие …греха! Непостижимо, если еще иметь в виду, что и спустя двадцать веков идеология Христа остается, в общем-то, мало востребованной. Сверхбогатство одних и нищета других и поныне разделяют государства, народы, людей. «Золотой миллиард» Запада и маленькие мумии умирающих младенцев в Африке – разве не подтверждение того, что мы не далеко ушли от дохристианского древнего мира?
Что и какие именно устремления и действия называет самым страшным грехом Спаситель?
Стяжательство. Вслушайтесь… «Не можете вы служить и Богу, и мамоне одновременно». «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Божие». Закхей, богатый человек из Иерихона, старший над мытарями (ненавидимыми иудеями сборщиками налогов), с радостью сообщает Иисусу Христу о том, что половину своего состояния готов отдать бедным, а «… если я обманул кого в деньгах, то заплачу вчетверо больше!». Реакция Спасителя: «Сегодня спасение пришло, ибо и этот человек истинный сын Авраама». ««Продайте все, что у вас есть, – говорит Христос ученикам, – и отдайте эти деньги бедным. Стремитесь к богатствам непреходящим, сокровищу неисчерпаемому на небесах, где ни вор не может подобраться к нему, ни тлен не может его погубить. Ибо сердца ваши будут там, где сокровище ваше».
Христос, конечно, не был общественным реформатором – нет фактов и свидетельств, в том числе и учеников, что его интересовала организация общественной жизни. И с этой стороны он был безопасен для Римской империи. Поэтому прокуратор Пилат в какой-то степени был обескуражен ненавистью иудейских священников к одному, как полагал прокуратор, из пророков, которых в Иудее было всегда пруд пруди. Он даже ходатайствует за него перед синедрионом.
Почему же толпа ревет и призывает Пилата: «Распни его!»? Отвечая современным языком – за убеждения. В том числе и за призыв к богатым во имя их собственного спасения делиться с бедными. Он видел зло в богатстве, поскольку любое богатство (не путать с достатком) есть результат присвоенной силой или обманом части чужой собственности. А это несправедливо, не от Бога. Именно этой «пропаганды» не могли ему простить дальние предки либералов, нынешние бескомпромиссные адвокаты «святой» частной собственности. Но не может быть святой собственность, нажитая за счет присвоения результатов труда наемного работника. Один из классиков либерализма Людвиг фон Мизес в пространной работе «Социализм» (впервые издана в 1922 году) не скрывает раздражения по поводу этой части учения Христа. Но задолго до классика то же самое в Христе раздражало и его наместников на грешной Земле. Как ни странно, особенно активно и целеустремленно занималась искажением христианской идеологии …христианская католическая церковь.
Уже со второй половины второго века, когда не стало апостолов, когда на смену пророкам и проповедникам приходят пресвитеры (своеобразные «завхозы», «кладовщики», «кассиры» христианских общин – будущие епископы), начинается борьба с пророчествами, содержавшими критику богачей, грозящими им адом и гибелью греховного мира. Западная церковь решительно и принципиально делает выбор в пользу мамоны. Да и как могла церковь допускать нападки на богатых, если в распоряжении самого папства в конце концов оказалась огромная материальная база в виде земельных владений в Италии, Сицилии, Галлии, Далмации, Африке, Азии, а позднее и во всей Западной Европе? В четвертом-пятом столетиях потомки братьев христианской общины, некогда дружно и сердечно справлявшие совместные трапезы, вынуждены передавать земельные участки епископам и трудиться на них как на земле, арендованной ими.
Вся история папства, в недрах которого (а затем и в протестантском мире) и оформлялась либеральная идея, наполнена сюжетами его жестокой борьбы с той частью Нового Завета, где говорится о грехе стяжательства. В ХIV веке очередной папа издает буллу (по-нынешнему – указ, постановление), которой запрещает споры о том, как Христос относился к вопросу о нищете и частной собственности. Ссылки на Библию на этот счет в булле названы ересью. Хранителей учения Христа повсеместно преследует инквизиция, их даже отлучают от церкви. За что папский двор, кстати, получал от тогдашних «олигархов» и, в частности, венецианских купцов приличные «гранты», в том числе и на оргии. Что ж, у бизнеса во все времена был один бог – богатство.
Но несмотря на гонения, христианская социалистическая идея со времен Нагорной проповеди уже не покидала людей. Конечно, проявлялась она часто в наивных и даже в диких формах. Так, первая «социалистическая революция» произошла в Персии в…V веке. При шахе Каваде был визирь Маздак (потомок иудеев из Иерусалима, разрушенного римлянами в иудейских войнах в I веке н. э.). Тогда в Персии случился очередной голод, и «социалист» Маздак выдвинул простую программу борьбы с кризисом. Рассуждал он так: в мире существует добро и зло. Добро – это разум, а зло – неразумие, инстинкты. Разве разумно, задал он вопрос шаху, когда у одних гаремы, хорошие лошади, дорогое оружие, время свое они проводят в пирах и на охоте, а другие голодают? «Поэтому будет справедливо казнить тех, у кого много имущества, а их добро и гаремы раздать бедным». Шах подивился разумению потомка иерусалимских изгнанников и разрешил ему осуществить свой замысел. Но конфискованное имущество визирь раздал не бедным, а своим сторонникам. После чего бежал на Каспий, где и была основана диаспора, правившая Хазарией в течение трех веков (Л.Н.Гумилев, «От Руси до России»).
