От увиденной картины мне стало еще хуже. Если тут все женщины так себя ведут, то и со мной обращаться также станут. Кто тут будет разбираться какого я воспитания и какая у меня нежная внутренняя организация? Еще и попользуют меня где-нибудь в туалете с какой-нибудь барышней за компанию.
Все, нужно выбираться отсюда. Никуда я не лечу.
Вскочив, я метнулась на выход.
До двери, ведущей из отсека, добралась очень быстро, а дальше меня ожидала проблема: стюард стоящий там, в проходе, никуда меня не выпустил. На все мои попытки объяснить ему, что я схожу с корабля и никуда не лечу с ними, я слышала лишь равнодушное: «Покинуть судно невозможно, начался предстартовый отсчет».
Возвращалась я на свою койку, будь она трижды проклята, словно древняя старуха. В моей душе царила паника. Мозг вопил от ужаса. А внешне я словно льдом покрылась. Добравшись до места «46Б», я забралась на него с ботинками и сжалась в комочек, уперевшись спиной о металлическую спинку кровати. Справа от меня лежал довольный жизнью марсианин с блаженной улыбкой на губах. Ему хорошо, его никто тут не тронет. А вот у меня все очень-очень плохо.
Взлет я пережила с трудом. От сильной перегрузки и резкого ускорения меня отчаянно мутило. В голове словно вата. Руки и ноги отяжелели до такой степени, что и двинуть ими стало невозможно. А этот марионер спокойно лежал и грыз яблоко. Казалось, он даже не почувствовал все эти стартовые нагрузки. Да кто же он такой? Даже обидно стало. Я едва не вывернула наизнанку весь свой желудочно-кишечный тракт, а ему хоть бы что.
Слева от меня через узкий проход кто-то натужно закашлялся. Под грудой одеял пошевелился человек и снова затих. Вот только больных тут и не хватало, еще и вирус какой прихвачу для полного счастья.
Уйдя в свои переживания, я не сразу поняла, что за странные звуки раздаются над моей головой. Какие-то стоны и методичное поскрипывание металлической сетки кровати сверху. А вот когда до меня дошло, ЧЕМ там занимаются, я на мгновение забыла, как дышать. От смущения я не знала, куда себя деть. Я тут переживала, как переодеваться буду и спать, а тут на глазах у всех, не скрываясь, разврату придаются.
Прижав рюкзак к груди, я стыдливо потянула одеяло на себя, и забралась под него, накинув край на голову. Лечь я так и не решилась. Под одеялом довольно-таки странно пахнувшим оказался голый матрац с подозрительными желтыми пятнами. При виде такой тошнотворной грязи меня замутило. И на этом спать! И вот за такой перелет я заплатила столько денег!
А кормить тут чем будут? Помоями?
Силы небесные! Я ведь, дурная голова, даже не поинтересовалась, а будут ли вообще тут кормить. И входят ли обед и ужин в стоимость перелета? А если нет, что мне тогда есть? О чем я только думала, затевая это путешествие? Да ни о чем! Я вообще головой не думала.
Покрывая себя последними ругательствами, я пыталась заглушить внутри поднимающуюся волну леденящего душу страха. Вся моя жизнь с момента смерти мамочки перевернулась с ног на голову и развалилась на части. Я потеряла свой якорь, упустила все ориентиры и сейчас я не просто плыла по течению жизни. Я сама себя топила. При этом топила быстро и с особым усердием.
Сосед напротив снова раскатисто и громко закашлялся. О том, что это был мужчина, поняла по кашлю. Интересно, почему его не изолируют в медсанчасть? Тут такое скопление народа и вдруг больной.
Сверху послышалось легкое пыхтение и спустя мгновение в проход грохнулась голая женщина средних лет с сильно обвислой грудью. Более детально рассматривать ее тело я естественно не стала по причине крайнего смущения и хорошего воспитания. Но это я была воспитанной, а она, похоже, нет. Потому как, прогнувшись облезлой кошечкой, дама легкого поведения поползла на четвереньках через моё койко-место к моему соседу. При этом ее грудь болталась тряпичными плоскими мешочками во все стороны.
— Ой, какой мужчина! – прокуренный хриплый голос неприятно резал по ушам, – а можно с вами ближе познакомиться?
В этот момент я отчетливо уловила от нее кислый запах перегара. Похоже, она была банально пьяна. Марионер же приоткрыв один глаз прошелся по этой кошке драной оценивающим взглядом и похабно ухмыльнулся:
— Ну, рискни, дорогуша, — не веря себе, услышала я его ответ и вмиг побледнела. Одно дело, когда совокупляются над твоей головой, и ты этого не видишь, а другое когда вот так на соседней кровати. Судорожно схватив край одеяла, я натянула его полностью на себя. Закрыв уши ладонями, тихо запела песенку. Главное не слышать. Не видеть происходящего вокруг. Забыться. Потеряться в ином внутреннем мире и отключиться от реальности. Но не выходило.
— А что бы ты хотел, дорогой? – мурлыкнула эта бесстыдница, развалившись на моей койке.
Покусывая губы, я продолжала тихо напевать слова детской песенки. Главное не видеть и не слышать их.
— Я бы хотел, чтобы ты свалила с этой кровати и прикрыла зад, – сладко пропел мужчина, – ты пугаешь мою соседку.
Услышав его слова, я замерла. Словно истукан. Не дыша, я в душе молила его прогнать эту бесстыжую женщину.
— Ой, прямо пугаю? – расхохоталась эта доступная дама. – Да ладно, что она там не знает или не видела? Хочешь, втроем тут покувыркаемся, чтобы она в обиде не осталась. Ну, жеребец, обкатаешь нас двоих?
— Ммм… - протянул марсианин, – интересное, конечно, предложение и я бы возможно не отказался, но думаю, ей эта затея не понравится.
— Так давай спросим, большой мальчик. Может она мечтает поскакать на таком жеребце, — услышав такое от развратницы, я окончательно опешила.
Не думая больше, повинуясь инстинктам, сползла с кровати и забралась под нее. Все это сопровождалось жутким противным прокуренным женским хохотом. Но мне было не до веселья. В голове, будто наяву, услышала топот армейских ботинок и крик мамы. Из глаз хлынули непрошенные слезы. Зажав рот кулаком, старалась вообще замереть и не подавать признаков жизни.
Надо мной скрипнула и сильно прогнулась койка. Я уловила странный шлепок, и снова кровать заходила ходуном. Внутренне я уже была готова к тому, что сейчас услышу тяжелое дыхание и утробные стоны. Но все пока было подозрительно спокойно.
— Проваливай, – тон марионера изменился в миг, и сейчас в нем слышалось лишь злобное раздражение.
Сверху опять послышалась какая-то возня, и женщина снова оказалась на полу. Встав, шатаясь, она как была голой, так и двинулась по проходу
— Ну, так бы и сказал, что импотент, – огрызнулась она напоследок.
Я продолжала лежать на полу, и хоть тут была грязь, но так было лучше. Тут безопаснее и никто меня не видит.
Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, вечность. Глаза предательски слипались, и сознание медленно погружалось в сон. Но мой покой был грубо нарушен. Кто-то схватил меня сзади за лямки комбинезона и потянул. От неожиданности я дернулась и забилась в истерике. Выдернув меня из-под кровати, кто-то уложил поверх матраса. Надо мной склонился марионер и внимательно всмотрелся в лицо. Я, надрывно дыша, сквозь пелену слез пыталась уловить ход его мыслей по выражению лица. Но он словно маску надел. Ленивое безразличие и скука - все, что смогла я прочесть.
