— Что происходит? — прошептала Кусака на ухо Счастливчику.
Он растерянно помотал головой. Никогда в жизни ему не доводилось видеть ничего похожего! Может быть, Ужас умирает? Но почему тогда его стая ведет себя так, будто в этом нет ничего удивительного? Почему никто из них не бросается на помощь своему Альфе?
Наконец судороги Альфы стали стихать и вскоре он обессиленно затих в луже слюны и пены. Бока его тяжело вздымались, язык вывалился из пасти. Отдохнув, Альфа слизнул пену с губ, перекатился на живот и встал. Он выглядел совершенно измученным и слабым, как новорожденный щенок.
Стая бросилась к нему и, повизгивая, принялась вылизывать своего обессилевшего вожака.
— Ужас! Ты вернулся, о великий!
— Ты снова с нами!
— Ты никогда нас не бросаешь, ты такой добрый, такой заботливый! Спасибо тебе, Ужас!
— Что сказала Собака-Страх? Что она передала тебе?
Ужас слабо пошатнулся. Теперь он был совсем не похож на того пса, который только что рвал и кусал своих собак, гоня их на бой. Только глаза его ничуть не изменились, оставаясь такими же желтыми, выпученными и безумными, как и раньше.
— Собака-Страх сказала… что мы должны вернуться в наш лагерь, — хлюпая слюной, прошамкал желтоглазый.
— Сейчас? — провыла маленькая бурая собачонка.
— Сейчас. Немедленно. — Ужас поднял слабую лапу, чтобы привычно смазать собачонку по морде, но промахнулся. — Она сказала… что мы должны убивать всех незнакомых собак. Всех чужаков. Всех до единой. На месте. Без разговоров. А теперь — в лагерь!
Собаки поджали хвосты и бросились к изгороди, устроив кучу-малу возле пролома. Ужас, шатаясь, побрел за ними. Счастливчик заметил, как Хромой ненадолго замешкался и бросил косой взгляд через плечо, прежде чем заковылять следом за своей новой стаей.
— Да уж, — прошептал Бруно, когда безумная стая наконец скрылась из виду. — Ну и дела!
Микки поежился:
— Здорово ты придумал этот трюк с крышей, Бруно! Иначе быть бы нам всем падалью.
— Вот именно, — прорычал Порох, подергивая хвостом. — Ты умница, Бруно!
— И мы даже готовы тебе простить, что этому гениальному трюку тебя научила царапка, — лукаво проурчала Кусака, дружески пихая Бруно носом. — Правда, Счастливчик? Не будем его дразнить?
— Он спас наши шкуры, — задумчиво пролаял Счастливчик. Его не оставляло неприятное ощущение, что их чудесное спасение было всего лишь краткой передышкой. Не слишком ли много опасностей преследуют их в последнее время? Сначала Свирепые псы, теперь безумные… Что за пес этот Ужас? Что с ним только что произошло? Неужели на свете, в самом деле, на свете существует Собака-Страх, которой подчиняются Небесные Псы? И неужели эта собака отдает приказы Ужасу?
От этой мысли у него мурашки поползли по шкуре.
— Давайте поскорее вернемся в лагерь, — громко сказал Счастливчик, чтобы отогнать тревожное чувство. Но возвращение в стаю грозило охотникам новыми испытаниями. Что скажет Альфа, когда они явятся в Дом еды без дичи, да еще с рассказом о столкновении с безумной стаей?
— Верно, — кивнул Бруно. — Альфа должен как можно скорее узнать об этом Ужасе и его ненормальной стае.
Он с опаской подошел к краю крыши, напружинил задние лапы и перепрыгнул на деревянную постройку.
— А ты уверен, что он в самом деле бешеный, а не притворяется? — спросил Микки, спрыгивая следом.
— Будто ты его не видел! — хмыкнул Порох. — Как по мне, так он настоящий безумец, опаснее целой клетки со злыми царапками!
— Интересно, как же он так спятил? — не унималась Кусака. — И что с ним было? Вы видели, как он кривлялся и дергался? По-моему, это все было не по-настоящему! Он притворялся, хвостом клянусь! Или вы верите, что он, в самом деле, разговаривал со своей Собакой-Страхом? Во-первых, такой собаки нет, а во-вторых, даже если бы она была, то ни за что не стала бы разговаривать с этим слюнявым психом!
— Нет такой собаки, — проворчал Счастливчик, искренне жалея, что не может заставить себя поверить в собственные слова.
Он посмотрел через луг в сторону леса. Конечно, приятно убедиться, что на свете есть и другие собаки, пережившие Большой Рык, но неужели среди выживших не могло найтись стаи поприятнее? И вообще, что это за собаки? Они обезумели от Большого Рыка или же заразились сумасшествием от своего желтоглазого вожака?
Одно Счастливчик знал наверняка — Ужас полностью оправдывал свое имя.
Глава IX
— И что все это значит? — грозно прорычал Альфа, медленно поднимаясь на лапы. — Где добыча?
Патрульные, опустив хвосты, один за другим вошли в разрушенный Дом еды. Колючка и Жук радостно бросились к отцу, Луна забила хвостом по земле, насторожив уши, но остальные собаки притихли, с опаской поглядывая на разгневанного Альфу. Закатное солнце отбрасывало длинные тени на пол и стены.
«Неужели мы так долго ходили?» — поразился Счастливчик.
Порох молча прошествовал к вожаку, по пути ласково лизнув Колючку в ухо. Он почтительно остановился перед Альфой и склонил голову:
— Прости, Альфа. Случилось непредвиденное.
— Слушаю! — рявкнул полуволк.
Порох склонил голову, но Счастливчик с уважением заметил, что могучий пес не стал падать на пол, как на его месте сделали бы почти все члены стаи.
— Мы столкнулись с незнакомой стаей. Враждебной стаей.
— Это были не Свирепые псы? — тень тревоги пробежала в глазах Альфы.
— Нет. Это другие собаки, но тоже опасные.
Стая завыла и зарычала, потрясенная новым страшным известием.
— Их целая стая? — ахнула Прыгушка, поднимая торчком уши.
— Да, — негромко подтвердил Порох. Он поднял голову и по очереди обвел взглядом всех собак: — Во главе этой стаи стоит совершенно безумный пес.
Альфа недоверчиво сморщил нос, однако не произнес ни слова, продолжая внимательно смотреть на Пороха.
— Безумный? В каком смысле? Бешеный?
— Сумасшедший, — объяснил Порох. — Да, он чем-то похож на собак, больных водяным бешенством. — При этих словах сразу несколько собак из стаи судорожно затявкали и завыли. — Но только это не тот случай. У него тоже пена валит из пасти, и припадки случаются, но в целом он вполне собой управляет. Даже слишком хорошо управляет. Он нагнал такого страху на свою стаю, что его собаки, скорее, дадут себя убить, чем ослушаются приказа.
Счастливчик не удержался и коротко взглянул на Альфу. Огромный полуволк медленно кивал словам Пороха.
