Чуть отстав, Счастливчик поравнялся с сестрой, пошел рядом. Белла искоса посмотрела на него.
— И ты до сих пор думаешь, что сможешь ее контролировать? — тихо спросила она.
Счастливчик не стал уточнять, о ком она говорит, все и так было понятно. Он приподнял одно ухо, но даже не взглянул на сестру. Его взгляд был прикован к Лизушке, тихо шедшей впереди.
— Не знаю, — после долгого молчания отозвался Счастливчик. — Может, мне и не нужно этого делать. И так видно, что она будет непревзойденной бойцовой собакой. Это у нее в крови. Вчера она сделала то, что сделала бы любая собака на ее месте. Они с Ужасом сражались не на жизнь, а на смерть, и Лизушка победила.
— И ты считаешь, что это все? — хмуро спросила Белла, насторожив уши.
— В бою мы все становимся свирепыми и беспощадными, — вздохнул Счастливчик. — Инстинкты пробуждают в нас хищников.
— Это было другое, — осторожно заметила Белла. — У Лизушки пробудились совсем другие инстинкты.
— Да, ты права Это было… — Счастливчик грустно покачал головой: — у нее в крови инстинкт собаки-убийцы. Что удивительного в том, что она использовала его в схватке с Ужасом?
«Я пытаюсь убедить Беллу в том, что ничего страшного не произошло, но ведь сам я совсем в этом не уверен… Я до сих пор не могу отделаться от ощущения, будто что-то нехорошее случилось, уже после того, как битва была закончена Будто что-то было сделано потом, когда я отвернулся… Но даже если так, что из этого? Я не слышал ни рыка, ни свирепого лая. Если смерть приходит как избавление, можно ли назвать убийцей того, кто ее несет?»
Луна, шедшая впереди всех, вдруг остановилась, взглянула на небо и отрешенно вздохнула:
— Собака-Солнце почти завершила свое путешествие. В пору Алого Листа она совсем ненадолго остается с нами, наверное, ей не нравится наступление холодов. Собака-Солнце пытается поджечь деревья, чтобы согреть Собаку-Землю, однако они только краснеют и желтеют, но не загораются.
Счастливчик нежно лизнул ее в ухо.
— Давайте устроим лагерь, чтобы переждать бессолнечницу, — сказал он. — Все устали, нам нужен отдых.
— Как ты думаешь, дождь будет?
У Счастливчика сжалось сердце от безысходной тоски, прозвучавшей в голосе Луны.
— Вряд ли. Небо ясное. Давайте переночуем под деревьями, а с рассветом снова пустимся в путь.
— Мы должны оплакать Пороха и спеть ему прощальную песнь, — прошептала Луна. — Мы обязательно сделаем это, когда наша стая соединиться. — Она тихо описала круг перед сном, легла на листья и закрыла глаза. — Мы споем Великую песнь, призовем Всесобак, чтобы они встретили Пороха, позаботились о нем и помогли в долгом странствии.
Глава XXII
Этой бессолнечницей лес был особенно тих и печален. Даже слабое дуновение ветерка не шевелило листву над головами собак, и насекомые не шуршали в траве, словно боялись потревожить усталых путников. И все-таки Счастливчик спал очень беспокойно. Он вертелся и ворочался, словно лежал на муравейнике, ненадолго забывался тревожным сном и тут же снова просыпался, дрожа всем телом Ему снились загадочные и пугающие сны — видения Собачьей Грозы смешивались с жуткими картинами последней битвы со стаей Ужаса. Счастливчик боялся, что если он заснет чуть крепче, этим кошмарам не будет конца. Даже лесная тишина и неподвижность деревьев пугали его.
В какой-то момент он снова задремал, но почти сразу проснулся от негромкого звука.
«Шаги. И совсем рядом».
Счастливчик как можно тише встал, старясь не разбудить измученную Луну. Неужели стая Ужаса все-таки решилась вернуться и отомстить за смерть своего Альфы?
«Нет, шаги идут не в нашу сторону. — Счастливчик поморгал, всматриваясь в темноту, и вскоре различил за деревьями движущуюся тень. — Это же Лизушка! Она уходит!»
Может, ей просто захотелось размять мышцы или закопать свою грязь? Но какая-то сила заставляла Счастливчика идти за Лизушкой, почему-то он знал, что ни в коем случае не должен оставлять ее одну. Он тихо прокрался за ней до самого подножия холма Здесь Лизушка обернулась и взглянула на Счастливчика, но в ее глазах он не увидел ни удивления, ни раскаяния.
— Что это значит, Лизушка? — шепотом спросил Счастливчик. — Что ты делаешь?
— Ничего, — ответила она, глядя мимо него в темноту леса. — Просто захотелось побыть одной. Я чувствую себя… виноватой, — она вздохнула, но по-прежнему не смотрела на Счастливчика.
Он весь напрягся от вновь пробудившихся подозрений:
— Виноватой? В чем?
— Не знаю. Мне не нравится, как вы все вдруг переменились ко мне. Это странно… и неприятно. Никто из вас ничего не говорит вслух, но я чувствую, как что-то изменилось. Все считают меня скверной, да? Опасной, злой, порочной… такой же, как Ужас Это так?
Счастливчик облизнул пересохшие губы, внутри у него вся затряслось от страха.
— Честно говоря, я сам был потрясен тем, как ты сражалась с Ужасом. И тем, как ты его… победила Нет, я не говорю, будто ты сделала что-то не так! — поспешно добавил он. — Просто… ты совсем не сдерживалась, ни капельки.
— А я должна была это сделать? — прямо спросила его Лизушка. — Я должна была сдержаться в бою с псом, только что растерзавшим Пороха? Почему?
— Просто… — растерянно залепетал Счастливчик, не зная, что сказать. — Просто мы все так делаем…
— А я нет? Значит, я скверная? — Лизушка наконец обернулась и с тревогой посмотрела на него своими темными блестящими глазами.
— Нет! Я точно знаю, ты не такая! — Счастливчик сел на задние лапы, посмотрел на нее. — В тебе живет гнев, но в этом нет ничего удивительного. Ты живая, ты свирепо предана своим товарищам, у тебя горячая кровь. Ты хочешь защитить своих друзей и свою стаю. В этом нет ничего скверного, Лизушка!
— Но… я боюсь, что могу быть такой… — Лизушка вздрогнула, крепко зажмурила глаза. — Я могу стать такой… как Сталь.
— Вот поэтому я и стараюсь держать тебя рядом, — горячо прошептал Счастливчик, зарываясь носом в шерсть на ее шее. — Ты должна быть рядом со мной, со всеми нами. Оставайся в стае, слышишь? Без стаи ты можешь не совладать со своей яростью, понимаешь?
Лизушка легла на живот, с мольбой заглянула ему в глаза.
— Я не хочу стать такой, как Сталь! — зашептала она. — Не хочу! Я хочу быть надежным членом стаи, умелой охотницей и защитницей, но не свирепой убийцей! Я хочу быть хорошей собакой!
Счастливчик ласково потерся подбородком о ее макушку, закрыл глаза и заставил себя не обращать внимания на гложущие его сомнения. Но тихий шепот, вдруг оживший в его голове, не унимался, он снова и снова вкрадчиво спрашивал, может ли прирожденная убийца быть хорошей.
