Я и вправду его жена. В самом деле принадлежу хищнику и убийце. Как это возможно?
Меня начало трясти.
Эмиль твердо взял мою безвольную руку и надел кольцо. Холодное, скользкое, оно село, как влитое. Я перестала дышать, когда губы мужа прикоснулись к полоске металла.
С замужеством, Дина. Будь счастлива и постарайся выжить.
Глава 46
Эмиль оставил меня одну.
Я без интереса рассмотрела покупки: зубная щетка, женский гель для душа, шампунь и еще куча всякой всячины. Даже средство для эпиляции. Сумку собирала женщина — явно по своему вкусу.
Секретарша, домработница? Любовница?
Та, что звонила, плакала в трубку, а я… Я покраснела и чуть не начала задыхаться, вспомнив, что при этом делала. Я ему сосала.
Боже не могу поверить… Это была не я.
Предметы гигиены я отнесла в ванную. Умылась холодной водой, пытаясь избавиться от навязчивого воспоминания. Оно вызывало боль и отвращение.
Я вернулась в комнату и разобрала остальные вещи. О сексе я старалась не думать. Нижнее белье, колготки… Два платья, бежевое и бордовое. Белый кардиган, серые брюки, несколько блузок и свитер.
Я убрала вещи в шкаф и вспомнила, что в доме должна быть моя старая одежда. Меня утащили голой… Все здесь. Крадучись я вышла из спальни. Тихо, как вор, открыла шкаф.
Платье, чулки, белье, сумка и туфли — все валялось кучей на нижней полке. Смятое, словно мусор. Как моя жизнь.
Я вытянула из кучи чулок — жеваный, весь в стрелках… Эмиль порвал, когда мы занимались любовью. Сначала в клубе, затем здесь…
Я швырнула чулки в мусорное ведро. Ненавижу… Не могу. Туфли отправились следом, не знаю, почему, они меня бесили. Хотелось разорвать их на части. Может быть, потому, что они нравились Лазарю. Он говорил, в них у меня такие ножки…
Платье стало тусклым, хотя когда-то казалось ярким, как огонь. То ли я утратила способность воспринимать краски, то ли оно пропылилось в шкафу. С сумкой я медлила. Во-первых, ее я любила, должна же остаться хоть одна вещь от прошлой жизни. От прежней меня. Унесла ее в комнату и выпотрошила на смятой постели.
Ничего особенного: коралловая помада, зажигалка… Увидев сигареты, я перестала дышать. Так сильно захотелось курить, что свет померк. Эмиль дым не любит, но всего одна сигарета…
Из комнаты не доносилось ни звука. Я спрятала сумку, а сигареты и зажигалку отнесла к окну. Если открыть пошире, закрыть дверь… Может, Эмиль не почувствует?
Он сам не курил. Практически не пил. Не уверена, что у этого мужчины вообще есть слабости, но они есть у меня. Если он простит мне одну сигарету, я на многое пойду… Мне нужно расслабиться.
Не выдержав, я распахнула окно, обжигаясь промозглым осенним ветром, щелкнула зажигалкой и… Сердце обливалось кровью от страха. Помню, какая у Эмиля тяжелая рука.
Я спрятала сигареты обратно в сумку. Закурить в его доме — все равно, что выпросить оплеуху.
— Дина!
Эмиль стоял в дверях, надевая пиджак. Целеустремленное лицо — черствое и злое, было невозможно читать.
— Одевайся, — сказал он. — Свожу тебя подышать.
Я робко полезла в шкаф, неуверенная, что Эмиль серьезно. На мне еще следы, а он поведет меня вниз? И не боится, что увидят соседи?.. А потом вспомнила нашу легенду: «попали в аварию».
Я выбрала серые брюки и кашемировый свитер. Срезала бирки и надела. Сидело неплохо, несмотря на то, что одежду купили без примерки. Коробка с изящными ботинками стояла в коридоре.
— Надеюсь, ты помнишь, что говорить, — напомнил Эмиль перед выходом.
На улице я сразу же обхватила плечи. Зябко. И это несмотря на свитер.
Осень была в разгаре. И уже подходила к концу. Небо низкое, темно-серое. Деревья облетели, а ветер стал сырым и холодным. Казалось, я телепортировалась из лета в осень.
Я жадно вдохнула стылый воздух, чувствуя, как обжигает нос. Соскучилась по улице и свободе. Только по солнцу больше не скучала.
— Пойдем, — Эмиль непривычно-мягко подвел меня к машине. Я огляделась, пока он открывал «мерседес». Обычный двор: хмурые на непогоду соседи, мамочка с коляской пыталась преодолеть бордюр, шумели деревья и Ворошиловский проспект за аркой.
Здесь идет обычная жизнь… Пока я существую в аду и не знаю, как собрать себя заново.
Я села в салон, пропахший лимонным ароматизатором. Пристегнулась без напоминаний. Эмиль слишком дорого за меня заплатил, чтобы потерять в аварии, помню.
Он вырулил на Ворошиловский, и я оглушено уставилась в окно. Таращилась на проплывающие витрины, фонари, прохожих. Мой мир изменился. Он стал другим. Стекло отделяло меня от города, от свободы, от настоящей жизни. Я будто оказалась в стеклянном шаре на потеху Эмилю. Не выбраться, не спастись.
От мысли, что это может быть навсегда, у меня перехватило горло.
Когда живешь так, постепенно мир становится меньше. Мой стал настолько тесным, что я не могла дышать.
Скоро зима. А из моей жизни куда-то исчезла осень.
Эмиль отвез меня в парк. Стылый воздух был неприятным, тонкий кашемир с холодом не справлялся. Я побрела по тропинке, не зная, что делать. Кажется, я разучилась гулять. Разучилась жить. Улица меня оглушила. Всему придется учиться заново.
— Вижу, тебе лучше, — Эмиль шел рядом, вместе мы напоминали влюбленных. — Скоро представлю тебя коллегам.
Он остановил меня, взяв за плечи. Я смотрела в лицо мужа, не понимая до конца, как так получилось, что я его…
Эмиль сладко улыбнулся и наклонился — хотел меня поцеловать. Я увидела нас со стороны: съежившуюся девушку, которая боится поцелуя. Он положил ладонь под подбородок и поцеловал в губы. Мягко, невинно, словно перед алтарем.
Наверное, мне придется привыкнуть — он мой муж. Наверное, и спать с ним придется. От этой мысли все дрожало внутри.
— Нам надо поговорить, — негромко сказал Эмиль. — Ты пришла в себя, я хочу, чтобы ты обо всем рассказала.
Руку он так и не убрал, водя пальцем по подбородку. Я опустила взгляд на грязный асфальт в мокрых осенних листьях. Разговор будет трудным: он хотел знать о Лазаре. Порыв ветра лишил меня остатков тепла.
— Как скажешь.
— Не будешь лгать, я тебя не ударю, Дина, — Эмиль снял пиджак и набросил мне на плечи. Кобуры под ним не было.
Он меня не ударит. Это хорошо. Я куталась в теплый пиджак Эмиля, пахнущий им и его туалетной водой. Волнующий мужской терпкий запах — запах богатства и власти, которую он так некстати утратил. Из-за меня.
По крайней мере, он может так думать.
По дороге домой мы заехали за продуктами. Я вместе с ним выбирала мясо, вино к нему и чувствовала себя странно. Он передал мне бутылку, пока мы стояли перед стеллажом. Я чуть ее не выронила от неожиданности.
