Я накрыла нос ладонью, пытаясь остановить спазм в груди и не всхлипнуть. А когда убрала руку, Эмиль наклонился и тронул губы своими. Мы давно жили, как брат и сестра. Но этот странный поцелуй, совсем не в духе Эмиля, был мягким, со вкусом. Язык дотронулся до губ, и муж подался вперед, будто хотел уложить меня на постель. Ладонь накрыла затылок.
Шорох одежды в темноте, влажные звуки поцелуя и тяжелое мужское дыхание меня отрезвили. Но я ничего не успела сделать — он отстранился первым.
Во рту остался пьянящий вкус Эмиля и шампанского.
Я дышала, как перед панической атакой, и смотрела перед собой. На меня напал ступор — хочу орать и не могу.
Пальцы Эмиля соскользнули с моего лица, он провел по плечу, сбрасывая с него рубашку. В действиях не было ни намека на ту неистовость, с какой он взял меня в первый раз, но я начала дрожать под твердой рукой.
Он еще не раздел меня, но я все поняла. Я его жена. Рано или поздно он бы попытался взять свое.
— Не надо, — я сжала ноги, чувствуя себя уязвимой, и попыталась остановить ладонь.
В прохладной комнате она ощущалась горячим оттиском на плече.
— Успокойся, маленькая, — самоуверенный голос… Такой безжалостный.
— Пожалуйста, Эмиль! — слезы вылились в голос, я говорила с надрывом, как перед истерикой. Спрятала лицо в ладонях, пытаясь успокоить дыхание.
— Я тебя не обижу, — ладонь мазнула по лицу поверх моих рук, обвела подбородок, шею. — Маленькая? Ну что ты?
Я вцепилась в его пальцы изо всей силы, не давая проникнуть под рубашку. Пусть лучше застрелит, чем это.
— Ну все, Дина. Отпусти, — Эмиль осторожно убрал руку. — Я хотел тебя успокоить, все. Не трогаю.
Меня трясло, но он больше не прикасался — допил бокал и вышел, оставив меня в темноте. Я глотнула шампанское, пытаясь избавиться от вкуса Эмиля и слез во рту.
Минут через десять хлопнула дверь. Он снова поехал к той женщине, что обслуживает его вместо меня. Давай, проваливай, раз тебе с ней хорошо. Держать не стану. Я смотрела в глянцевый потолок в разноцветных пятнах фейерверков и пыталась успокоиться после приставаний. Первые ухаживания с тех пор, как…
Я теперь неполноценная. Наверное, больше никогда не смогу.
Ну и плевать. Не очень-то и хотелось.
Секс только мужикам нужен. Ублюдки они.
Я сделала сладкий чай с молоком и поставила чашку на подоконник. За окном шел легкий снег. Знобило, я набросила халат. Привычка стоять здесь появилась недавно. Это мое окно в мир. Каждый вечер по нескольку часов я наслаждалась «свободой» смотреть наружу. С той стороны окна прилипла кружевная снежинка, сияя в свете фонаря.
Осень прошла — убежала в никуда. За ней пройдут зима, весна, лето… Годы. А я буду неподвижно стоять в темноте, и смотреть на пустеющую улицу, слушать тишину. Где-то там, с другой, Эмиль, которого я когда-то любила. Что она обо мне думает? Только женился — и сразу полез обратно в ее постель.
Но я все поняла. Видела в его глазах, видела в зеркале, когда распахивала халат. С тела исчезли кровоподтеки, так, несколько шрамов осталось, но внутренним взором я по-прежнему видела его истерзанным. Думаю, что и Эмиль тоже.
Все рухнуло. Наших отношений больше нет. Способность любить атрофировалась вместе с эмоциями. Я настолько слаба, что мне нужна каждая капля сил, меня больше ни на что не хватит.
Эмиль никогда меня не любил — только наслаждался телом. А я, кажется, его разлюбила. Кто мы теперь — враги под одной крышей? Хозяин и его тень? Все закончилось — все, что между нами было. Кошмарный Новый год…
Но постепенно дни стали длиннее, а солнце я видела чаще.
И как-то в полдень, когда я в сотый раз мыла кухонный подоконник — Эмиль ненавидит грязь, я остановилась и поняла, что солнце меня больше не злит. Противно слепит, но мне не хочется его выключить. Я отдышалась, убирая волосы с потного лба. В замке заскрежетал ключ, и я приняла это спокойно. Муж пришел домой.
Он не плохой. Если не злить, то не трогает. Главное вовремя захлопнуть рот. Не бесить его.
— Быстро к себе! — голос мне не понравился, напряженный, с подтекстом.
Таким голосом он велит прятаться в комнате.
Эмиль был не один, и бежать уже поздно — он стремительно вошел в кухню.
В распахнутом бежевом пальто, похожим на шинель, он приближался, глядя сквозь меня. За ним шли трое — главного моего мучителя среди них не было. Вместо того бритого был новый парень.
Я отступила к подоконнику, сердце заколотилось, как бешеное. Они идут сюда, а я не успела спрятаться!
Мне Эмиль не сказал ни слова, повернулся к ним лицом, чуть не мазнув меня по носу широкой спиной. Распрямил плечи, ткань пальто натянулась между лопатками. До меня не сразу дошло, что происходит — он закрыл меня от взглядов. Я прислонилась к его спине, в слепой надежде, что обо мне не вспомнят.
Они рассредоточились по кухне, уверенно, нагловато — будто у себя дома. Новичок с интересом оглядывался. Я дышала Эмилю в спину, распластавшись по нему. В их сторону я даже смотреть боялась.
— Выпить не предложишь? — сказал один из них. — Или к делу?
Голос был противный, бухающий. Так говорят люди, твердо уверенные в своем превосходстве.
Они пришли требовать денег и вели себя соответственно.
— Не предложу, — ответил Эмиль.
Я плотнее приникла к спине мужа и зажмурилась.
— Не гостеприимный ты у нас. Ремонт делаешь или жене на булавки не хватило? Деньги где?
Меня начала бить дрожь — его пришли поторопить.
Такого давно не было. Как-то зимой приходили, но я спряталась в комнате и почти ничего не слышала. На Эмиля давили, напоминая, чего и сколько он должен, но меня не трогали. Лишь бы не прицепились снова…
— Почему платежи задерживаешь?
— У меня еще день, — сказал Эмиль. Я так тесно прижилась к нему, что ощутила, как голос отдается в спине.
— Да ну? — бросил второй. — Может, твоей суке напомнить…
— Не трогай мою жену! У нас договор! — зарычал Эмиль и шагнул вперед. Я подалась вместе с ним, словно у нас одно тело, и тихо, с надрывом застонала в спину, чтобы не услышали.
Боже, только не…
— Эй, — вдруг сказал третий. — Что за слова в адрес девушки? Претензии к Эмилю, не к ней.
Эмиль нерешительно стоял — только что был готов к схватке, но слова сбили его с толку. Он не знал, как реагировать и чего от незнакомца ждать.
А тот шагнул в сторону, пытаясь заглянуть за спину. Мельком я увидела лицо — темные волосы, заинтересованные карие глаза, улыбку. Эмиль не дал на меня посмотреть, отступил, закрывая еще и рукой.
— Отвали, — буркнул он.
