Я этих воспоминаний стыдилась, я их ненавидела. Потому что не знала, кому отдаюсь и что будет дальше.
— Я тебя трахал, мыл, лечил… А ты меня стесняешься?
Лицо осталось неживым, словно Эмилю когда-то отбило нервные окончания и теперь они не работали. В голос проникло раздражение. Я уставилась на него — бесконечно долгим взглядом. Пустым. Без злости, без мольбы.
— Твою мать! — Эмиль засадил в стену кулаком. — Покажись, когда оденешься.
Он вышел, с тяжелым вздохом я стянула джинсы и футболку. С размером он угадал. Когда я влезла в платье, ткань приятно льнула к коже. Я вышла в коридор, надела к платью черные туфли, и бегло взглянула в зеркало.
Выгляжу роскошно, этого не отнять — платье подчеркнуло фигуру, темные волосы били контрастом. Проблема в том, что я не хочу быть привлекательной. Я этого боюсь.
— Отлично, — сдержанно оценил Эмиль.
Ему нравилось, что я красива. Жена такого человека должна быть куколкой. А я буду умирать от страха под каждым случайным взглядом. Буду бояться мужчин. Ведь Эмиль не сможет меня от них защитить. Уже не смог. Со мной делали, что хотели.
Я не знаю, как с этим жить. Я об этом не думаю.
— Хорошо, — он убрал волосы за спину, погладил лицо. — Сегодня вечером в «Фантоме» прием. Мы должны пойти.
Тон был тяжелым, так не сообщают о вечеринке в клубе. Я вдруг испугалась продолжения.
— Будут все, — он замолчал, и сердце чуть не разорвалось от безжизненного лица Эмиля. Пальцы ласкали мне щеку. — В том числе мой шеф. Соберись, Дина, у нас нет выбора.
— Нет, — прошептала я.
Он о том человеке, что когда-то решил мою судьбу. Он меня отдал Эмилю. Повесил на него ярмо, обузу… Его погибель, если что-то пойдет не так. А если там будут эти, которые мучили нас?
Меня ошпарило страхом, с ног до головы я покрылась колючими мурашками.
Вскрикнув, я отпрянула от Эмиля.
— Я понимаю, тебе трудно, — он не обращал внимания, как слезы бегут по моему лицу. — Но ты соберешься, сядешь в машину, и поедешь на эту встречу, тебе ясно?
— Нет! — выкрикнула я.
Того человека я боялась больше всех. Больше тех ублюдков. Они терзали, но это он решал жить нам или умереть. До сих пор помню взгляд — холод и ноль сострадания. Мы для него насекомые. Я не хочу, чтобы на меня вновь так смотрели… Я не выдержу… А если он захочет того же? Заберет в тот дом и снова кинет в комнату без окон?
Меня охватил ужас — дикий, душный. Я выпала из реальности: картинка исказилась, звон в ушах заполнил сознание. Я пыталась дышать, глядя в суровое лицо Эмиля… Уставшее, с короткой щетиной на щеках. Он что-то кричал, а я не слышала. Перед глазами темнело.
В себя меня привела мощная пощечина.
— Приди в себя! — мир пришел в норму, вместе с ним вернулись звуки.
Я пошатнулась и следующий удар — раздраженный, со зла, сбил меня на пол. Дезориентированная, я рухнула на колени. Это не он сильно ударил, а я была такой слабой, что ноги не держали.
— За что? — разрыдалась я, упираясь ладонями в пол. — За что…
Он хотел, чтобы я пошла туда. Там жили мои кошмары, от которых он не мог меня защитить. Меня выкручивало от боли, она сводила меня с ума. Так будет всю жизнь? Каждый день в аду, на каждое «нет» — по лицу?
Не могу больше…
Я уставилась на ключи, болтающиеся в замке. Эмиль про них забыл.
— Дина? Маленькая…
Я оттолкнула его руки и вдруг, не владея собой, бросилась к двери. Мне было все равно, что будет дальше, я безумно хотела свободы.
Одна секунда: я налетела на дверь и оказалась в подъезде. Вторая: выдернула ключ. Третья: захлопнула дверь и заперла с другой стороны.
Я побежала вниз по лестнице, понятия не имея, что будет дальше. Одно знала — здесь оставаться не могу.
Пошло оно все!
Глава 53
Улица встретила весной.
Воздух прогрелся, вроде не холодно, но без куртки замерзну.
Плевать. Я бросилась через двор к подворотне, не обращая внимания на соседей. Плевать! Все что они видят — заплаканную соседку, которая в одном платье бежит прочь. Шумный Ворошиловский меня отрезвил. Я озиралась, как дикарка, впервые оказавшаяся в городе.
Добежала до угла, свернула и спряталась за киоском «Союзпечати».
Я прижалась спиной к ледяному металлу и закрыла глаза. Меня трясло, лицо было мокрым от слез. Разгоряченная эмоциями и бегом, я не заметила холода — теперь он вцепился в тело, как голодный лев. Сколько я выдержу в тонком платье? Без документов, денег, друзей? В мире, где некому доверять, а за побег ждет страшнейшее наказание.
Придется вернуться. От этой мысли я беззвучно зарыдала, упираясь затылком в металл. Хотелось биться головой об стену. Я не хочу к Эмилю!
Шаги… Сюда идут. Недалеко же я сбежала.
На плечо легла рука, но я не успела оглянуться. Шаги были слишком легкими… И рука легче, чем у него, мягче.
Это не Эмиль.
Я резко обернулась — рядом стоял Андрей.
— Все в порядке? — спросил он, прежде чем я успела испугаться. — Дина? Жена Эмиля… — он усмехнулся. — А ты знаешь, что тебя так и называют — «жена Эмиля»?
— Кто называет? — я испуганно дышала, рассматривая карие глаза.
Взгляд был мягким, но не потому, что он добрый, скорее потому, что его мало что злило. Андрей взял меня под локоть.
— Все, кто его знает. Пойдем, моя машина рядом… Отдышишься. Холодно.
Я растерянно оглядела его, но дала вывести себя из-за киоска. Машина была припаркована напротив нашей подворотни, только с другой стороны дороги. Внутри никого не было.
— Не бойся… Не съем, — сказал, усаживая меня в пассажирское кресло, а сам сел за руль.
Я поняла, что он никуда меня не увезет, и расслабилась. После удара горела щека, меня трясло, но главное, чувства возвращались. Я обняла плечи, ежась. В душе воцарилось опустошение, как после хорошей истерики.
Андрей с интересом поглядывал на меня.
Неторопливо закурил, пару раз глотнул дым и опустил окно. Стало совсем зябко. Приученная Эмилем к молчанию, я не решалась первой начать разговор, а Андрею, кажется, не особо нужны слова. Взгляд скользнул по моим голым рукам.
— Замерзла?
Я робко взглянула на него, покачала головой и любезно улыбнулась. Не хотелось становиться обузой еще и для него. Он завел машину и включил обогрев. Как только пошел теплый воздух, я сложила ладони лодочкой над потоком.
Он покопался в бардачке и что-то мне перебросил.
— Держи, — я достала из пакетика драже и автоматически сунула в рот. На языке таяло сладкое… Я думала, не почувствую вкуса, но удивительно сладкая, тающая во рту конфета поразила меня.
