И рано или поздно мы вернемся домой. В темный дом, где я останусь наедине с чудовищем, а потом буду стоять у мойки, запрокинув голову. Буду пытаться остановить слезы и кровь. И смотреть в потолок, на огни Ворошиловского, которые расплываются в белом глянце.
Так уже было.
— Дина?
Я слегка подалась к нему. Неосознанно. Голос каждый раз заставлял на себе сосредоточиться. Ловить каждый жест, взгляд, вздох — чтобы знать, что меня ждет в следующую минуту.
Эмиль полностью меня изменил меньше, чем за год. Превратил в безропотную тень.
— Все нормально? — резко спросил он.
Я кивнула. А что еще я могла сделать?
Мы спускались к мосту, он свернул к «Береговой». Я узнала дорогу на набережную.
Эмиль вел машину: пальцы сжали руль до отметин в кожаной оплетке, желваки напряжены, зубы сжаты — привычное выражение лица моего мужа.
Он припарковался у обочины и я выбралась наружу. Огляделась, осматривая тротуарную плитку и каштаны. Взгляд задержался на черной ограде у реки. Как давно я не была здесь…
— Пойдем, Дина, — Эмиль, обняв, повел к реке.
Солнечно, ярко. Цвел шиповник, источая розовый аромат, каштаны тоже в цвету. Кругом влюбленные парочки. Я тоже шла с мужем — самым прекрасным мужчиной на свете, но у меня были потухшие глаза. И что такое улыбка я тоже забыла. Осенью год, как мы женаты. Годовщина в аду.
Ветер трепал мои волосы и красное платье на бретельках. Атласный подол скользил по ногам.
Я остановилась у ограды, отделяющей реку от набережной. Эмиль развернул меня к себе, обхватил стан и неожиданно посадил на нагретый чугун. Высоко, страшно!.. А у меня и так кружится голова, появилась слабость после скандала и рукоприкладства.
Возникло ощущение невесомости. Показалось, я падаю в воду! От страха я схватила Эмиля за шею, оглядываясь через плечо. Темные воды Дона плескались внизу, облизывая гранит набережной.
— Дина, — ладони Эмиля легли на скулы, он заставил меня смотреть в глаза. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах. — Посмотри на меня.
Голос был тихим.
Мы оказались вровень. Солнце падало сбоку. Эмиль слегка щурился правым глазом, светлые брови искрились на свету. Я смотрела в сузившиеся зрачки, и так отчетливо ощутила теплую шею под своими пальцами. Покрытую крупными порами, из-за которой кожа казалась шершавой, мелкими волосками. Я так давно к нему не прикасалась, что ощущения обжигали.
На губах бледные шрамы от ожогов. В ту ночь ему об рот потушили сигарету.
Эмиль… Я хотела назвать его имя, но только приоткрыла губы. Прошептала его мысленно.
— Дина, — голос был тихим и хриплым. — Я тебя отпущу, и ты упадешь.
Испуганная, я крепче взялась за шею, сминая воротник рубашки. Он сказал, что отпустит, но не сделал этого. Ладони уверенно лежали на талии.
— И если ты меня отпустишь, упадешь тоже. Держись за меня, маленькая, и у нас все будет хорошо. Но сейчас нужно потерпеть, чтобы выжить. Это не навсегда. Но пока держись за меня, договорились?
Он поцеловал меня в лоб, и я закрыла глаза, сглатывая. Облегчение, какое облегчение… Я боялась серьезного разговора, жестокости. Боялась представить, как он будет доносить до меня правду.
Эмиль нашел более доходчивый способ.
Потому что если бы я его отпустила — я бы упала с ограды в воду.
Наглядно.
— Если хочешь, — устало сказал он. — Давай еще погуляем. И потом поедем домой, хорошо, Дина?
— Я поняла, Эмиль, — я кивнула, борясь с головокружением. — Прости, больше не буду убегать.
Я обняла его крепче — хотела слезть с ограды. Слишком страшно было сидеть спиной к реке, но Эмиль прижал меня к себе и не пустил.
Я ощутила каждую мышцу под тонкой сорочкой. Попыталась отстраниться, но только плотнее прижалась грудью к нему, ладонь скользнула под пиджак на плечо — горячее, мощное. Наши объятия показались такими теплыми в еще холодном весеннем воздухе.
Эмиль положил руку поверх моей. Не под одеждой, сверху — между нами была ткань. Он сжал пальцы, заставляя и меня сделать то же самое, подарить ему немного ласки.
А он скучал, поняла я. Скучал по нашим постельным играм. По мне.
Но я больше не могла думать о мужчинах. При намеке на близость хотелось плотно-плотно сжать ноги. Не люблю секс. Сожалею, что у людей вообще есть возможность им заниматься. Сколько горя мне принесло мое тело… Красивое, гибкое… Слишком слабое, чтобы защититься.
Губы Эмиля прикоснулись к моему виску, рука скользнула в волосы. Я принимала поцелуи, не показывая, что мне приятно, потому что… Я ничего не чувствовала. Не таяла от его рук, губ. Хотелось плакать и всё.
— Эмиль, — прошептала я.
Я пыталась сказать: перестань. Но вместо этого сама провела ладонями по седеющим вискам.
Меня качало на дурацкой ограде, если бы не он, я бы давно свалилась. Быстрые влажные поцелуи кружили голову, не удовольствием, чем-то еще.
— Я тебя никому не отдам, — хрипло сказал Эмиль.
Я задыхалась, чувствуя себя слабой. А он терся щетиной об мою шею и лицо, гладил, целовал, как одержимый и ему было плевать, что на нас пялятся.
— Эмиль, — прошептала я, ощущая себя в центре торнадо. Ему невозможно сопротивляться, нельзя остановить. — Кому я нужна…
Кто меня отнимет, безумец? Меня застрелить хотели, пока ты меня не забрал.
Несколько секунд мы рассматривали друг друга. В его глазах таяла слепая пелена одержимой страсти. Я мяла сорочку на груди, мне как будто хотелось пальцами добраться до сердца Эмиля. Хоть так достучаться, если иначе не получается.
Иссеченные мелкими шрамами губы накрыли мои в безумным порыве.
Нагретая чугунная ограда подо мной как будто исчезла. Я даже не знала, я еще здесь или в другом месте, только солнце, залившее лицо, весенний воздух и кружащий голову аромат цветущих каштанов напоминали, что я на набережной.
Остался только Эмиль: его грудь под моей ладонью, его губы, его вкус. Он шумно дышал. Языком раздвинул мои безвольные губы в страстном порыве, и я не выдержала — отвернулась. Тело напряглось, как маленький камень.
Он остановился.
— Дина? — он попытался заглянуть в глаза, но я упорно смотрела мимо.
Не надо, Эмиль.
Все что угодно. Только не плотская любовь. Лучше врежь, чем соблазняй. Это не так больно.
Глава 55
— Маленькая? — Эмиль попытался поймать взгляд, а затем взял как ребенка подмышки и поставил на мостовую. — Понятно… Поехали домой.
Мы шли по набережной, держась за руки. Я подставляла лицо весеннему ветру, легко шагая рядом с мужем, даже улыбалась. У меня произошло разделение: я-внутри и я-снаружи не совпадали по настроению. Как и Эмиль, я научилась носить маску.
