— Всегда. Потому что он мой муж.
Я стремительно прошла мимо и толкнула дверь, намереваясь вернуться в зал, но сразу же врезалась в широкую грудь Эмиля. Он поймал меня в объятия на выходе, глаза взволнованно обшарили меня сверху донизу.
— Все в порядке? — поднял мою голову под подбородок, оценил выражение лица, а затем взглянул за спину и сердце забилось, как птичка, пойманная в кулак.
Мы с Андреем были вместе за закрытой дверью, наедине. И сейчас он стоит в проеме.
— Какого черта? — вкрадчиво спросил Эмиль, голос звучал тверже и тише обычного. За талию он демонстративно прижал меня к себе.
Начал говорить таким тоном, значит, вот-вот заорет. Я не дала закончить, пока он не решил разобраться с Андреем на месте. Уперлась ладонями ему в грудь и не пустила, бросив несколько взглядов по сторонам.
Тех, с кем разговаривал Эмиль я не видела. Неужели, отстали? Или нас будут поджидать на улице, как я боялась?
— Эмиль, любимый, все хорошо… У меня голова закружилась, он помог дойти, — чувствуя, как напряглись мышцы под моими ладонями, я добавила. — Мне уже лучше.
Остановись, дурак! Ни к чему устраивать склоку — на нас смотрят. Я не знаю, кто этот Андрей, но его лучше не задирать — он не боится ни Эмиля, ни вообще кого-то в этом зале. А это мало кто себе позволит.
Я клялась, что перестрелки не допущу.
— Ты мне не поможешь, Эмиль? — пошла я на хитрость. — Трудно идти.
— Конечно, — он говорил низким, но уже спокойным голосом. — Пойдем, нас ждут.
Эмиль бережно обнял за талию, второй рукой поддержал под локоть — как тяжелобольную, но любимую супругу, и повел через зал к свободному пространству. Я оглянулась на Андрея — тот подмигнул.
А потом ноги чуть не отнялись — я поняла, куда мы идем.
В конце зала было место для курения. Несколько мужчин в костюмах что-то обсуждали: с важным видом, как обычно в курилках. Одного из них — невысокого, в темном костюме — я узнала даже со спины.
Это он. Тот самый, что отдал меня Эмилю.
Ноги стали тяжелыми, а ладонь Эмиля на талии — жесткой. Я смотрела в пол: на дорогие ботинки мужа и свои модельные черные туфли. Просто иди, Дина. Думай про туфли. У меня таких никогда раньше не было. Легкие, удобные, а стоят, как самолет. Меня до сих пор пугают наши ценники за одежду.
— Эмиль! — смех, веселый мужской голос. Кн иг о ед . нет
Мы остановились. У меня помутилось в голове, но я заставила себя поднять глаза.
Страху нужно смотреть в лицо. Иногда это и есть исцеление.
Мужчина обернулся, смеясь и приветствуя нас. Чувствуя, как гудит от его присутствия голова, я обхватила пальцы Эмиля, надеясь, что это вернет меня в реальность.
А он меня не помнит, вдруг поняла я. Ни в лицо, никак… Пустое место по имени «жена Эмиля».
Они пожали руки. Эмиль смотрел прямо — ему в глаза. Безмятежно, без эмоций. Ловкий бизнесмен — спокойный, успешный, зубастый. Без страшных моментов в прошлом, но со странноватой вечно больной после аварии женой. Горячо любимой, конечно.
Я старалась не свалиться в обморок.
— Рад видеть, Владислав.
Тот нагло выдул дым, и нас окутало клубами. Эмиль и бровью не повел, хотя не любит, когда курят.
— Оставьте нас, — вскользь бросил мужчина, тут же вокруг расчистилось пространство.
Остался только тип в черном костюме, которого я видела там, в доме… Он готовил наши документы на брак. Доверенное лицо?
— Все нормально, Эмиль? Деньги за месяц так и не поступили.
— Сложности с банком… Решим через несколько дней, — муж улыбнулся. — Если хочешь, я привезу деньги налом завтра. Сам.
— Ты бабки-то ищешь? — негромко продолжил он. — Расплачиваться долго будешь, меня не устраивает. Траты у тебя гигантские. Говорят, жене шубу купил. Что за дела, Эмиль?
— Шуба, — усмехнулся Эмиль. — Пустяк.
— Для тебя-то да… Деньги-то не твои. Давай так, со следующего месяца платежи удваиваешь. Не хватает — твои проблемы. Бизнес продай, почку, жену, но мне деньги нужны не через сто лет и не по кускам.
Жену! Я похолодела и уставилась в пол.
— Я бы давно продал, но магазины приносят мало, ЧОП неликвидный. Я уже считал и делаю, все, что могу. Владислав, положись на меня…
— Уже положился раз.
— Ну, слушай, — усмехнулся Эмиль. — Это была не моя вина. Я выплачиваю чужой…
— Свой! — рявкнул он. — Ты выплачиваешь свой долг, гнида!
— Да, конечно… — Эмиль мгновенно пошел на попятный, сделав вид, что обидное слово «гнида» не о нем. — Завтра привезу деньги за месяц, выставлю на торги агентство… Мне нужно время, понимаешь?
— Время всем нужно. Ты говорил, они могли быть у афериста, мы его проверили, Эмиль. Залег на дно, ни одна ниточка к нему не ведет. Деньги в другом месте! Так что шевелись. И сделай так, чтобы деньги оказались у нас, иначе…
Он же про Лазаря. Я стояла, как громом пораженная и боялась выдать себя. Старалась дышать ровно и надеялась, что Владислав не помнит, что я — подружка и подельница «того самого» афериста.
— Я понял, не надо, — Эмиль поморщился, крепко обнимая меня за талию. — Не в клубе. Завтра приеду, поговорим без свидетелей, все решим.
— Жду, — он вновь протянул руку для рукопожатия на прощание. — И хочу прояснить, где бабки. Испарились? Электронных следов не осталось. Кто мог это сделать, а?
— Генка мог, — ответил Эмиль. — Но не я, если ты об этом.
— Будь они у тебя, ты бы их вернул.
— Конечно, — Эмиль холодно улыбнулся. — Мне ни к чему риск.
— До завтра, — бросил мужчина, теряя к нам интерес. — Жене привет.
Неужели все? Мы можем уйти? Не верю. Сердце выпрыгивало из груди.
— Спокойно, — прошептал Эмиль на ухо, как только мы отошли. — Я договорился, нас не тронут. Уйдем спокойно.
Договорился? Договорился продать бизнес, меня в рабство и себя на органы, чтобы рассчитаться? Но сейчас я могла думать только о том, что на сегодня всё закончилось.
Эмиль повел меня к выходу. Голова кружилась, я перепугана до смерти, но мне хотелось жить. Наверное, впервые за последние девять месяцев. В фойе Эмиль заботливо помог мне одеться. Я поправила волосы, глядя в зеркало… Симпатичная брюнетка, почти нормальная, если не присматриваться. И заметила, что у нас с Эмилем одинаковые глаза — недоверчивые, подозрительные. Убитые.
— Пойдем, — он любезно улыбнулся, я взяла его под локоть.
Медленно и чинно мы вышли из клуба. Наконец-то, свобода!
Глава 58
— Мразь! Тварь конченная! — вопли моего мужа, полные слепого гнева, стали хриплыми — он сорвал голос.
