— Мне кажется, я оставила у вас вещи, — начала я. — Это было… в августе.
Сейчас меня прогонят. Я даже не знаю, какую правдоподобную версию выдумать, почему столько времени не возвращалась.
Девушка нахмурилась.
— В прошлом августе? — руки на автомате потянулись к компьютеру, а потом она опомнилась. — Марина! — заорала она. — Тут девушка спрашивает…
К нам вышла администратор. Вторая попытка опозориться.
— Думаю, я оставила вещи. В прошлом августе, — уверенно сказала я и сделала любезно-непроницаемое лицо, как у Эмиля. — Дорожная сумка, в ней документы. Мой паспорт.
Администраторша с озабоченно-непонимающим лицом обернулась к коллеге. «Кого ты мне прислала», безмолвно спрашивала она.
— Я не думаю… — сказала она. — У нас не было невостребованных вещей.
— Вы уверены? Я снимала… одиннадцатый номер, — вдруг вспомнила я. — Только его бронировали на моего друга.
— Проверь, — велела администраторша. Девушка зашуршала клавиатурой.
— Да. Действительно, номер снимали, — она кивнула. — Только вы ошибаетесь, номер был сдан. Двадцатого пятого августа. Никаких вещей не было, и документов тоже.
Она уставилась мне в глаза бесконечно-выжидающим взглядом. «Это все, чем я могу помочь. Проваливайте».
— Так он выехал? — не поняла я. — Вместе с моими вещами?
— Номер был оформлен на него. Девушка, слишком много времени прошло, — она начала злиться, видно, опасаясь, что сейчас на нее что-нибудь повесят. — Забытых вещей в номере не было!
Я выставила вперед ладони — только скандала или вызова полиции не хватало. Похоже, они боялись того же.
— Простите, — улыбнулась я. — Скорее всего, надо мной подшутили. Я пойду.
Я покинула гостиницу и, оглушенная, поплелась по тротуару.
Я была уверена, что все брошено! Оказывается, Лазарь прибрал за мной, забрал документы и вещи и съехал, а меня там словно и не было. Замел следы?
Двадцать пятого августа, сказала она.
Мы приехали двадцатого. Плюс два дня в городе… Получается, Лазарь съехал с моими вещами в день, когда… Это был исход третьих суток с Эмилем. Тем вечером за нами пришли, чтобы бросить в подвал.
Не думаю, что это случайность. Лазарь знал: мы засыпались, мне с Эмилем конец. Только взяли нас вечером, а из номера выезжают в первой половине дня.
Лазарь сбежал, а меня бросил на расправу. Логика в этом была, только жестокая. Пока терзали нас, у него было время уйти. Мстили тем, кто ближе, кто уже был в руках.
Только получается, он заранее знал, чем для нас кончится дело.
Ненавижу эту сволочь… Как я могла ему верить?
Я плюхнулась на скамейку в сквере, чтобы перевести дух.
И что теперь? Документов нет, денег тоже. Уличная табличка сообщала, что я нахожусь на «Большой Садовой». У Эмиля здесь рекламное агентство — то самое, через которое он отмывал деньги.
Мысли снова вернулись к мужу.
«Мужу».
Я рассмеялась и закрыла лицо руками. Неужели второй раз попалась на это? На мужское вранье, которое едва не закончилось изнасилованием и моей смертью.
К побегу Эмиль бы обязательно подготовился. Я могла не замечать, но ему бы понадобились деньги. Знакомые, коллеги могли рассказать, чем он занимался в последние дни. _Читай на Книгоед.нет_ Но телефонов у меня нет, а за агентством могут следить.
Но чем больше я об этом думала, тем лучше понимала, что хочу знать, что случилось. С Эмилем мы были связаны брачными узами, как два арестанта цепью. Вместе невозможно и порознь тоже.
И теперь, когда он исчез, я чувствовала себя осиротевшей. Не знала, кому верить и куда идти. И все бы отдала, чтобы услышать его голос: «все будет хорошо, маленькая». Пусть это неправда. Пусть.
Я понимаю свои шансы. А он бы разобрался, знаю.
Почувствовав, как дубеют пальцы, я выдохнула в ладони. Резко встала и свернула влево — к агентству. Шла, по-прежнему ничего не чувствуя внутри, кроме пустоты. Я хотела выяснить, что с ним случилось.
Глава 63
Около часа я наблюдала за входом.
Охранник на дверях выглядел безобидным, место людное. Я долго сомневалась, вдруг меня там ждут? Даже холод в области поясницы перестал успокаивать. Но других вариантов нет. У меня ни одной зацепки.
Внутрь я вошла в компании трех девушек. Как выяснилось, рекламное агентство было не единственной фирмой на этаже. Оно начиналось слева — коридор отгораживали стеклянные двери с синим логотипом. «Парус». Белые стены и потолок, серый ковер. Тихо, пусто, хотя свет горит. Все с шиком, с претензией. И это принадлежит моему мужу?
— Работает? — уточнила я у охранника.
Тот кивнул. Одновременно в коридоре появилась высокая женщина в деловом костюме и скрылась за соседней дверью.
Я толкнула стеклянную дверь и попала в царство покоя. Сосущая тишина, как в дорогих медицинских центрах. Зимой Эмиль водил меня в один — лечить последствия. Там было тихо, как в гробу и все так организовано, что других пациентов я даже мельком не увидела.
Я преодолела половину коридора. Слева открылся вид на фойе, перегороженное стойкой ресепшен. Шикарная блондинка подняла голову и изумленно уставилась на меня. Сидеть на месте секретаря с королевским видом трудно, но ей удавалось.
— Девушка! — она вскинула идеально накрашенные брови. — Вы куда?
Окинула цепким взглядом, прикрепляя ценник к каждой шмотке: джинсы, ботинки, куртка — все дешевка! Девушка вздохнула с таким видом, словно я причинила ей боль.
Я решительно направилась к стойке.
— Дина… — на миг я замешкалась, но чтобы добиться ответов, придется представиться. — Дина Кац. Я жена Эмиля.
А она красивая. Лицо правильной формы, умелый макияж, огромные голубые глаза. Одета во вкусе Эмиля: белый, бежевый — его любимые цвета. Не к ней ли он ходил ночами?
— О, это вы-ы, — протянула она, округлив глаза.
Ладонь прижалась к открытому рту. Маникюр тоже на пять с плюсом: розовые ногти овальной формы. Взгляд снова скользнул по мне. Она впитывала каждую деталь: будет о чем посплетничать за обедом.
У меня не было на это времени. Сердце заходилось от ужаса, казалось, в любую секунду в стеклянные двери войдут эти, и мне конец.
— Вы знаете, где Эмиль?
Взгляд девушки вернулся к моему лицу — бесконечно пораженный… и неприязненный. Она смотрела с обидой, хотя я ничего ей не сделала. Точно любовники. Так смотрят на соперниц.
— Разве не вы должны знать, где ваш муж? — она не прятала сарказм.
Любовница по-детски пыталась посмеяться над неудачливой женой. Здесь все знают, что Эмиль ходок налево. Пусть насмехается. Плевать я хотела. Это ведь не она стояла у стены со сложенными за головой руками. Тоже мне, предмет для гордости: кто первым мужика обслуживает.
