— Спасибо, — прошептала я, из-под ресниц глядя на расстегнутый воротник сорочки.
Стыдясь взгляда в глаза, я смогла взглянуть только на губы. Они блестели в полумраке, скользкие и влажные. Эмиль прижал меня к стене, и мы слились в поцелуе. Язык был с солоноватым вкусом, а подбородок влажным от моего сока. До сих пор между ног пульсировало ощущение его языка — горячего, влажного и очень сильного. Внутренняя поверхность бедра стала липкой.
Соленый терпкий поцелуй длился на одном дыхании.
Эмиль утолил мой голод, но сам остался возбужден. Я почувствовала, когда он прижался во время поцелуя — с непривычки член показался слишком большим. Обмирая от страха и удовольствия, я заставила себя положить руку на пряжку ремня, повинуясь внутреннему зову.
— Не надо, маленькая, — Эмиль убрал руку. — Я сейчас пойду к ним. Мне нельзя расслабляться.
В груди возникла тупая боль, и я вздохнула, прижавшись к его груди.
Я мысленно шептала «не уходи», затихнув в руках. Сердце бухало прямо под ухом, а в теле таяли остатки эйфории и покой, который я давно не испытывала.
Я согласна быть твоей. Я выбрала. Даже если весь мир окажется против.
— Ну все, хватит, — Эмиль завел руку за спину и вытащил пистолет. Подал рукояткой вперед и держал, пока я не забрала. — Что бы со мной ни случилось, беги, если я не вернусь через десять минут. Никому не верь. Выберешься за границу, там тебя ждет офшорный счет. Пятидесяти миллионов тебе хватит до конца жизни. Не думай обо мне.
— Эмиль, не надо, — застонала я.
— Хватит ныть, Дина, — лицо стало жестким, Эмиль силой усадил меня на диван и вытащил из-под полы пиджака свою пушку. — Уже ясно, что договориться не получится. Если я их не пришью, они убьют нас.
Неожиданно он опустился на колено и взял мои руки в горсть. Я умоляюще смотрела в серые глаза, но они ничего не выражали. Он ничего не делал, не говорил, просто смотрел. Наверное, так прощался.
Нам давно не нужны слова.
— Я люблю тебя, — в последний момент сказала я и привстала, когда он поднялся. — Люблю, слышишь? Вернись живым!
Эмиль уже не слушал меня. Он хлопнул дверью, оставив меня в полумраке одну, оглушенную и растерянную. По щекам текли слезы. Холодный диван нагревался от моего собственного тепла. Один чулок порвался, белья вовсе не было. А еще меня знобило, то ли от холода, то ли от переживаний. Ощущения, как в плохом сне. Я была опустошена, все, что произошло в этой комнате, потрясло меня до глубины души.
Не знаю, как выйду отсюда.
Растрепанная, раскрасневшаяся, вся в его поцелуях… Они поймут, чем мы занимались, а чувства нам раскрывать нельзя. Но ждать я не могу. Не могу думать, что в следующий раз рискую увидеть его мертвым.
Не чувствуя под собой ног, я медленно встала, подобрала оружие и пошла к двери.
У меня не было плана. Но я шла, чтобы увидеть Эмиля, какой бы ни была развязка. Если его убьют, пусть это случится на моих глазах.
Глава 22
Детские воспоминания самые сильные.
Я возвращалась в кабинет по обшарпанному коридору, а видела другое. Мне пять и через поле я бегу навстречу солнцу: мне вольно и смешно. Я так ясно это представила, что услышала в воображении детский смех.
Почему я это вспомнила? Из-за света дневных ламп, что накатывал на меня волнами? Или пытаюсь так отвлечься из-за дикого страха за него?
Еще поворот и я увидела вход.
Охраны нет, дверь приоткрыта. Сердце взволнованно екнуло. Почему так тихо? Стараясь не дышать, я приблизилась, спрятав оружие у бедра.
Услышала голоса и сквозь щель различила очертания в комнате. Силуэт на диване — Илья, Андрей стоит напротив. В углу смутная тень — Дэн, или как его там.
Эмиля не было.
Мы разминулись? Здесь два входа — через зал и служебный. Он пошел другим путем или выжидает? Не верю, что за несколько минут с ним что-то случилось.
Я остановилась, понимая, что нельзя входить. Нельзя, чтобы меня видели.
У меня горят щеки, а длинные волосы спутались. Губы, истерзанные ртом и щетиной мужа, пылают. От меня пахнет сексом, я дрожу. Через минуту в комнату может ворваться Эмиль и открыть огонь.
Я щурилась в темноту, в любой момент ожидая увидеть вспышки выстрелов.
Где же ты?
— Если тебе нужен «Парус», я уговорю девочку отдать… Нежная, артачиться не будет. Вместо Эмиля поставим твоего человека…
Я затаила дыхание. Андрей тихо и четко излагал план. Не наш — новый, и от деловитого тона стало не по себе. Я надеялась, что это притворство.
Вдруг они замолчали. Сначала испугалась, что услышали меня, но они повернулись к другой двери и в ту же секунду она отлетела в сторону. В комнату хлынул шум из зала — не обычный клубный гудеж. Шум драки.
Втолкнув перед собой незнакомого мужчину, в комнату вошел Эмиль. Я видела только силуэт, но безошибочно его узнала.
— Руки за голову! — проорал он и врезал под колено своему «живому щиту», целясь в Илью.
Охранник рухнул на колени. По теням в зале я видела, что за дверью кто-то есть, и поняла, почему опередила мужа: охрана Ильи его зажала. Он пришел не один, за ним двигался другой мужчина — телохранитель? Он взял на прицел комнату, а Эмиль стремительно подошел к дивану и упер ствол Илье в голову.
На лицо попал свет настенного светильника. Я вздрогнула: Эмиль часто дышал, словно после драки или погони. Губа рассечена, на подбородке кровь. Он вспотел — волосы облепили лоб.
Андрей поднял руки, не спуская глаз со второго, и тихо отступил в тень.
Я увидела мужа словно со стороны. Чужими глазами. Передо мной был ожесточенный человек, готовый идти до конца.
Презрительно вздернутая губа, напряженное запястье — все говорило, что он едва сдерживается, чтобы не разрядить магазин Илье в морду. Тот подобрался и поднял руки с растопыренными пальцами, поблескивая кольцами в полумраке.
— Имена, — вдруг процедил Эмиль. — Кто в ту ночь был в доме? Отвечай, сволочь!
Он уперся ногой в диван, напирая стволом. Вел себя так, словно один в комнате — не замечал никого.
— Отвечай, быстро! — проорал он.
У него не было времени.
— Быстро, сказал!
Я разволновалась — в голосе Эмиля была неподдельная паника. Ему срочно нужно уходить, а он тратил время на допрос. Важный, но не все ли равно, когда угрожает опасность? Я помню, как он хрипло клялся, что найдет последнего и заживо сдерет с него шкуру. Пытался отыскать тех, кто нас терзал, но потерял след. Ему нужны новые ниточки.
— Брось, — одними губами выдохнула я, чувствуя боль в горле. — Не тяни…
Неожиданно Илья улыбнулся, сверкнув зубами.
