— Я ухожу.
— Постой, детка… Ты не думай, что Глеб много рассказывал… Сам та еще сука! Кац через агентство деньги отмывал. У него печати. Документы. А этим знаешь, как воспользоваться можно? М-м-м! Ты не представляешь, если с умом!
— Например?
— Я тебе не финансист, не знаю. А Глеба на этом циклило! Самого трусит, глаза бегают, а говорит: чья фирма, тот и хозяин в городе!
— Эмиль хозяин, — сообщила я. — И что дальше?
— Я тебе экстрасенс? — он снова чиркнул зажигалкой и усмехнулся. В полумраке блеснули зубы, передних почти не было. — Говорю, что слышал.
Детали я знала, но кое-что не сходилось.
Когда муж переоформил «Парус» на меня, предупредил, что Илья захочет агентство себе. Поставить в Ростове своего человека и продолжить дело. Но мне кажется, тут что-то еще.
Эмиль хочет всего и сразу — это понятно. Расправиться с врагами, получить власть, деньги — не те украденные миллионы, а большие. Хочет возглавить главную финансовую артерию. Это объясняет, почему он скрыл документацию, оставил только белый доход и переоформил фирму на меня.
Но это не объясняет рвения Ильи в попытках заполучить именно «Парус».
Я не разбираюсь в черном нале. Но думаю, что если бы они убили Эмиля, то могли бы найти нового финансиста, открыть еще одну контору, и просто начать заново. Разве нет?
— Ну что, детка? Что скажешь?
Я пожала плечами. И что мне делать?
У меня два пути и оба — дерьмо. Умом понимаю — надо вернуться к Андрею, но вспоминаю медальон, и на душе тяжко. И к Эмилю нельзя — как? Смотреть в глаза и молчать обо всем? В самый сложный момент я осталась одна.
Но Лазарь точно мне не поможет. Я усмехнулась и начала пробираться к лестнице.
— Не понял, детка… Ты уходишь? Ты обещала помочь!
В голос пробилась паника. Понимаю, жутко в одиночестве сидеть в вонючей тьме и не знать, когда кончится эта пытка.
— Пошел ты, — через плечо бросила я.
Я была у подножия лестницы, когда под потолком внезапно вспыхнул свет, тусклый, но меня ослепило. Позади звякнула цепь — Лазарь пригнулся к полу. Я прикрылась рукой, всматриваясь в силуэт на вершине лестницы. Массивная фигура, развернутые плечи — навстречу спускался Эмиль.
— Что ты здесь делаешь? Объясни, Дина! — тон резал меня, как нож. — Почему я должен искать жену по всему городу?
Голос напоминал сжатую пружину, столько в нем было ярости. Она была в раздутых ноздрях, выдвинутой челюсти, собранной фигуре с затвердевшими мышцами. Его вот-вот сорвет. На скуле и вокруг глаза содрана кожа, словно лицом он пропахал стену. Взгляд был полон боли, гнева и разочарования.
— В чем дело… — я начала отступать.
Неожиданно Эмиль выдрал из-под пиджака пистолет. Он шел прямо на меня, выставив зубы. Я даже испугаться не успела, когда он схватил меня за плечо и грубо толкнул к стене. Позвонки заныли от удара, я вскрикнула, но Эмиль оборвал меня, схватив за горло.
Я вцепилась в мощное запястье, но не смогла ослабить хватку. Под пальцы Эмиля попали волосы, скосив мне голову набок. Он намного выше, и я закатила глаза, чтобы увидеть взбешенное лицо.
— Ты предала меня, — прошипел он сквозь зубы, приставляя пистолет к моей голове.
Ствол больно вдавился, оставляя отпечаток на лбу. Мы с Эмилем стояли вплотную, как в танце, гневное дыхание касалось лица.
— Предала! — проорал он. — Даю один шанс рассказать правду. Один шанс и если ты промолчишь… я разорву тебя на части.
Слезы прочертили дорожки на щеках. Человек, для которого я — его все, который доводил меня до исступления в постели, вдруг держит меня на мушке. Бешено смотрит в лицо.
Андрей рассказал о нашей мерзкой сделке?
— Нет, Эмиль! Я люблю тебя… Я бы не…
Он запрокинул мне голову, рассматривая расширенные бездонные глаза. Затылок больно вдавился в кирпич. Я горячо и часто дышала — почти ему в губы. Не знаю, как убедить, какие слова найти… Я впервые так близко подошла к краю с тех пор, как он узнал о моем предательстве в первый раз.
И видела в сумасшедших зрачках: он боится снова быть преданным. Обжегся раз, всю жизнь будет дуть на воду.
— Я лучше умру… — прошептала я, и говорила не словами, а сердцем. — Чем предам тебя. Я так за тебя боялась, что пошла на сделку…
— Ты с ним трахалась?!
— Нет…
Я боялась, он мне врежет. Но Эмиль жадно впился в рот, раня зубами. Неприятный поцелуй. Он не ласкал — метил с облегчением, что не отдалась другому. Опустил пистолет и убрал руку с шеи. Я согнулась, потирая саднящее горло и пытаясь отдышаться. Меня не держали ноги. Муж смотрел мимо, и я все еще чувствовала злое дыхание.
— Прости…
— Я жду, Дина. Ты предлагала Андрею секс?
— Да, но…
Он врезал кулаком в стену рядом со мной. Сбил костяшки, а когда опустил руку, с пальцев капало.
— Дай сказать! — от страха я заныла на одной ноте и выставила перед собой руки, надеясь, что следующий удар не придется по лицу. — Прошу, Эмиль… Умоляю! Ты не справляешься, а я не хочу тебя терять! Прости, я это для тебя делала! Я тебя люблю!
Было безумно страшно, но я говорила правду. Эмиль молчал и стало слышно, как шелестит по мусору цепь. Боже, мы скандалим на глазах у Лазаря… Эмиль обернулся и мой бывший от ужаса припал к полу.
— Давай поговорим наедине, — зашептала я.
— Иди сюда! — зарычал Эмиль, хватая за запястье.
Я застонала — Эмиль чуть не раздавил его. В пальцах чувствовалась едва сдерживаемая ярость, а судя по взгляду, он бы с радостью раздробил мне все кости.
Он взвалил меня на руки, как перышко. По хрустящим кирпичам отнес к лестнице. Я плыла над щербатыми ступенями, пыталась унять колотящееся сердце и не знала, что скажу.
Тихо заплакала в плечо Эмилю — от страха и беспомощности. Обняла его, надеясь хоть так тронуть сердце. Между мной и Андреем ничего не было, но я чувствовала себя виноватой. Изменщицей. А Эмиль измен не прощает.
Далеко мы отходить не стали, только на первый этаж поднялись.
В одной из комнат без окон — в каменном мешке, он поставил меня на ноги и за плечи прижал к стене. Было больно — острый битый кирпич давил в тощую спину, но я молчала.
— Ты понимаешь, что творишь? Ты меня слабаком выставила! Унизила! Как мне в глаза людям смотреть, если у меня жена шлюха!
— Эмиль…
— Таким ничтожеством меня считаешь?! Почему передумала?
Я отвела глаза первой. Не снесла взгляда. Эмиль не верил мне. Однажды я серьезно обманула его. Но это была одна-единственная ошибка. Теперь я не лгу.
Я кусала губы и захлебывалась болью. Мой рок, мое проклятие. Знак, что от мужчин нужно держаться подальше.
