— Прошу прощения, — Антон кивнул своим, мол, на выход. Охрана вышла, прихватив с собой тюльпаны.
Антон уходил последним.
— Зайдите ко мне вечером, — тихо попросила я, и он кивнул.
Допивать кофе не хотелось. Я вернулась домой, переоделась и расчесала щеткой намокшие волосы. Сидела на кровати и смотрела в пасмурное окно.
После встречи с Андреем стало легче. Желтые тюльпаны вынули меня из кокона, в который я угодила после развода. А еще он сказал, что женщин, которых закрывали собой, не бросают.
Эмиль столько отдал за меня, включая свою жизнь, что внезапный развод вызвал вопросы. Как ты, Эмиль? С тобой все хорошо? Тебе больно? Что с тобой творится, что тебя прозвали Зверем?
Вопросы, вопросы. Ни одного ответа. У меня странное сердце, чувства неправильные. Но, боюсь, я никого не смогу полюбить, как мужа. Когда я остыну, а это уже начало происходить, я вообще не захочу любить.
Я заглянула в шкаф, готовясь на вечер. Вытащила новое платье, взглядом зацепившись за сорочки Эмиля в глубине шкафа. Его вещи все еще здесь. Хотела выбросить — рука не поднялась.
В его одежде я спала, когда становилось плохо. Меня беспокоили кошмары. Снилось, что я стреляю в Илью, а он не умирает и хрипит, пялясь на меня красными глазами, пока мужчины душат его. Я просыпалась в панике, в холодном поту, и прятала нос в манжету сорочки, крутилась, и снова засыпала, радуясь, что у меня остались вещи, которые хоть чуть-чуть пахнут мужем…
Мне трудно без него. Тяжело. Не буду скрывать.
Проблема в том, что рядом с ним не легче.
Антон позвонил ближе к вечеру: согласился встретиться после работы и заехать около семи. Я оделась и вышла заранее. Центр стоял в пробках, а мы договорились пересечься на Ворошиловском. Снова сходила в кофейню за латте взамен утреннего, но передумала и взяла травяной чай: ромашка, мята, и нет сахара.
На улице я несколько минут смотрела на плетущийся поток красных стоп-сигналов и ярких фар. Черный джип припарковался под фонарем неподалеку. Я быстро пошла к нему, чувствуя, как развевается красный подол платья, а за спиной длинные волосы. Мельком заметила, что из машин, стоящих в пробке за мной наблюдают мужчины.
— Добрый вечер, — я села рядом с Антоном, и тот мрачно кивнул.
— О чем вы хотели поговорить? — доброжелательно, но устало спросил он.
Больше всего я хотела знать, почему меня бросили, но здесь только Эмиль ответит. Если захочет.
— Об Эмиле. Я слышала, он ведет себя агрессивно. У него проблемы?
Антон невесело усмехнулся, глядя на поток машин. Задумчиво побарабанил по рулю костяшками пальцев.
— Время напряженное, — скованно признался он. — Город наш, но в Москве из-за смерти Федорова начался передел. Не знаем, чего ждать, все на нервах.
Андрей говорил об этом.
— Из-за этого он психует? — внимательно следя за реакцией Антона, я отхлебнула чай. Приторный яркий вкус ромашки оказался тем, чего мне не хватало.
— У него много причин, госпожа Кац. Впереди большие дела. На Андрея мы так и не вышли… — взгляд Антона скользнул по моим пальцам. Заметил, что нет кольца. — И он волнуется из-за вас.
— Он со мной развелся, — усмехнулась я. — Даже не поговорил…
— Он вас любит. Не сомневайтесь.
Я промолчала, но заинтересованно повернула голову. Совсем чуть-чуть, показывая, что слушаю.
— Он… — Антон осекся, видно, что ему непривычно говорить о чувствах. — Он запил… Часто психует… Бросается на людей.
— О чем вы? — нахмурилась я.
Антон облизал губы, ему не хотелось продолжать.
— Сегодня, когда вам принесли цветы… Эмиль сказал взять курьера.
Я слушала с похолодевшим сердцем.
— Я говорил — это просто курьер. Но Эмиля заклинило. Избил его, угрожал оружием… Я боялся, пристрелит этого несчастного… Бог отвел. Но избил жестоко.
— За что?
— Просто так. Он вас ревнует, Дина. Несколько дней назад напился, орал, что не может без вас жить. С той ночи в цехе он какой-то другой.
— Свихнулся, — пробормотала я под нос.
Чай остывал и я крепче сжала стакан, чувствуя озноб — мне хотелось согреться.
Андрей предупреждал: можно слететь с катушек после того, что он пережил. Помню, каким он был, когда его нашли. Невменяемым, диким — он бросился на меня, не узнав. Иногда боль делает людей безумными. Жестокими.
— Где он сейчас? — тихо спросила я.
— В «Фантоме», — тон стал осторожным.
Понятно, муж отдыхает в клубе. Наверняка не один — с девушками. Удивительно, как много женщин готовы приголубить богатого мужика после развода. Больно уже не было, но на языке возникла горечь. Я запила ее глотком травяного чая. Ромашка и мята не спасут от разбитого сердца, но успокоят нервы.
Я отвернулась, глядя на шумный Ворошиловский.
Опять не заметила, что оговорилась… Эмиль мне больше не муж.
Если смотреть правде в глаза — я должна радоваться. Он преступник, безумец и убийца. Он поднимал на меня руку. Он не умеет держать член в штанах. Он псих. Теперь еще и негласный хозяин Ростова. Любого из этих пунктов достаточно, чтобы держаться подальше.
А сердцу все равно. Я его никогда не забуду. Он перевернул мою жизнь.
— Отвезите меня в «Фантом», — решила я. — Я хочу его увидеть.
— Госпожа Кац…
Ну вот, опять. Я по тону догадалась, к чему ведет Антон: нельзя, не стоит, хозяину не понравится. Стоило ли ради Эмиля рисковать жизнями, чтобы теперь так его бояться?
— Он разозлится, — продолжил он. — Вы понимаете, что он сейчас даже на собственную тень кидается?
Понимаю. Эмиля и прежде называли бешеной собакой. Теперь он главный, так что всем приходится под него подстраиваться, нравится им это или нет. Это то, чего он хотел, чего добивался — всех поставить на колени, как его когда-то, отыграться за унижения. Ни боже мой не подчиниться — этого он не стерпит.
Я жила с ним почти год, так что прекрасно все понимаю.
— Я хочу с ним поговорить, — сказала я. — Если боитесь, просто отвезите и все. К нему я пойду одна.
Глава 52
Антон припарковался и, пока обходил машину, чтобы открыть мне дверь, я пялилась на дорожку, ведущую к клубу.
Все началось с этого долбаного «Фантома».
Внутренним взором я видела себя со стороны. Юная, задорная, в шикарном красном платье. На мне сексуальные чулки, босоножки с высокими каблуками. Я чувствую себя неотразимой: искусный макияж, великолепный педикюр с бордовым лаком, который так понравился Эмилю…
Иду, уверенная, что сейчас обведу вокруг пальца крутого мужика. Еще не знаю, что меня ждет. В голове ветер и веселье, а в душе нет боли. Удивительно: я даже не знала, что это.
