— А-а-а, — протянул понимающе Марк, — хочешь успеть погладить вечернее платье. Ну давай, давай.
— Вечерние шорты с вечерней футболкой подойдут?
— Не забудь к ним кроссовки, чтобы цветом шнурков сочетались с футболкой. Буду у подъезда уже через двадцать минут.
«Не причесана, — промелькнула легкая паника, — не накрашена, синяки под глазами. Ой мамочки».
— Договорились, — только и сумела проговорить, после чего буквально понеслась к дому. Хорошо еще магазин находился неподалеку. И через десять минут Рина уже влетала в квартиру. Можно было, конечно, задержаться, заставить подождать. Но обстановка в квартире напоминала вулкан, который вот-вот взорвется. Пока Рина металась между ванной и спальней, она то и дело натыкалась на укоризненный мамин взгляд. Папа уже ушел на работу, Андрей собирался в университет, и мама сейчас гладила ему рубашку: белую, в тонкую голубую полоску. При этом следила укоризненным взглядом за Риной. Та предпочла временно оказаться слепоглухонемой. Сделала хвост, протерла лицо тоником и безуспешно попыталась замазать синяки под глазами. Плюнула и стерла все «художество». В такую жару тональный крем, даже самый дорогой, вел себя непредсказуемо.
— Рина, ты надолго? — поинтересовалась обиженным тоном мама, когда девушка уже завязывала кроссовки.
— Часа на два.
«Ну же, поинтересуйся, куда я пошла! Вдруг я узнала, что беременна и побежала к врачу? Ну же, мама!»
— Ключи не забудь, я уйду на работу через час.
Рина молча сунула ключи в сумку и вышла за дверь. Услышала обрывок фразы: мама спрашивала у Андрея какие у него сегодня планы.
Все хорошо, пора бы привыкнуть. Родители только первые две недели после освобождения Рины плясали вокруг нее. А потом Андрей ухитрился подхватить простуду и все. Ну а что, Ариана то выбралась живой и здоровой, работорговцев накрыли. Значит, дочь в безопасности.
Рина старалась во всем видеть хорошее. Зато она привыкла все делать сама. И не отчитывается куда и зачем пошла.
Хотя вот даже иногда хочется отчитаться, честное слово!
* * *
Марк ждал в тени огромного клена, чуть в стороне от подъезда. При виде Рины махнул рукой и крикнул:
— Отличный вечерний наряд.
Рина заметила, что пара прогуливающихся неподалеку молодых мамочек с любопытством стали оглядываться: где тут девушка в вечернем платье?
— У тебя тоже смокинг ничего так, — заметила, разглядывая светлые летние брюки и голубую футболку с воротником. На шее все так же болталась подвеска в виде клыка.
— Видишь, как мы совпали по стилю, — рассмеялся Марк, беря ее за руку и ведя к машине. Пальцы у него были теплые, надежные. И запах парфюма, легкий и ненавязчивый, Рине понравился.
— Куда мы едем?
— Мне нравится одна кофейня, — сообщил Марк, осторожно выруливая со двора, — надеюсь, тебе тоже придется по вкусу.
— Типа кофе должен быть только хорошим, надо себя уважать и так далее? Если что, я растворимый тоже не пью.
— Просто там бармен — гений, — откликнулся собеседник и поинтересовался. — Ты чего дергаешься?
— На слово «гений» у меня аллергия, — буркнула Рина, понимая, что рассказывать про Полкана и его мамочку не стоит. Сама разберется, не маленькая девочка.
Кофейня оказалась в старой части города. В еще дореволюционном доме: бледно-голубом, с белой лепниной и необычной формы окнами. Внутри же все сделано по современным стандартам: небольшой зал в бледно-коричневой и бежевой гамме, столики, мягкие стулья, точечные яркие светильники и упоительный запах кофе. Он буквально проникал в каждую клетку тела, заставлял чувствовать себя кофейным маньяком.
— Марк, — протянула Рина, разглядывая меню, — А что ты посоветуешь? Я даже растерялась.
— Смотря какой кофе любишь: крепкий, средний, слабый. Сладкий, с лимоном…
— Поняла, буду делать методом тыка.
Рина наугад ткнула пальцем и прочитала:
— Ванильный кофе. О, вроде неплохо. А ты что будешь?
— По-турецки.
— Бр-р-р, он крепкий.
— Так и я не слабый, — чуть хрипло рассмеялся Марк. И у Рины внутри что-то опять дрогнуло. Все же симпатичный мужчина, и вроде характер нормальный. И смотрит так, что вот прямо чувствуешь себя желанной интересной женщиной.
Кофе был таким…ну просто восхитительным. Рина сразу ощутила себя гораздо бодрее и веселее. Хотя и само присутствие Марка значительно сняло накопившееся внутри напряжение. Болтать с ним было хорошо и легко. Как с близким другом.
Флиртовать тоже оказалось весело.
— А что за подвеска? — спросила Рина, отставляя пустую чашку, — Ты все время ее носишь?
— Если не на задании. — кивнул Марк.
Он коснулся указательным пальцем клыка, чуть улыбнулся.
— Этого волка добыл мой дед, когда ему было всего четырнадцать. Заблудился в лесу, наткнулся на голодного зверя, который решил, что справиться с человеком.
— И как твой дедушка справился? — ахнула Рина.
— У него ружье было, — хмыкнул Марк. — Дед обиделся на что-то за родителей и решил уйти из дома. Стащил ночью ружье и удрал. Обращаться с ним он умел, думал уйти из деревни и дойти до города. Короче, нафантазировал. Плюс еще зимой ушел, в холод. В общем, вернулся в обед, когда уже народ собирался на поиски отправляться. Еще и волка притащил. С тех пор клык переходит по наследству в нашей семье, от мужчины к мужчине. Считается, что он дарит удачу в делах, гармонию в семье и так далее.
— И как, помогает?
— Тебя же встретил.
— Думаешь, амулет помог? — прищурилась Рина, — А я думала, нагло ушедший автобус.
— В любом случае я уговорил тебя на свидание, — усмехнулся Марк, постукивая пальцами по поверхности стола, — Кстати, помнишь, что сегодня в пять часов встречаешься с моим другом?
Рина порадовалась, что уже выпила кофе и съела изумительное и нежное пирожное. А то бы точно могла поперхнуться.
— Может, не надо?
— Надо, — нахмурился Марк, — сейчас девушке лучше уметь постоять за себя. Я же не всегда рядом. Поверь, для девушки в наше время ходить вечерами одной нефига не безопасно. Два месяца вон назад гнездо работорговцев накрыли. Жаль я тогда в больничке валялся. А то бы с удовольствием в рожи бы их посмотрел. Ты чего, Рин?
— Жарко, — выдавила побледневшая Ариана, у которой упоминание о работорговцах всколыхнули глубоко запрятанные страхи.
А ведь Марк прав. Где гарантия, что она опять не влипнет во что-то подобное? Или что на нее не нападут однажды вечером. Или даже днем.
— Может, сам позанимаешься со мной?
— Я бы рад, но, Рина, из меня никудышный преподаватель. Быстро выхожу из себя, не умею объяснять. Наорать могу. А Адриан он как скала. Все объяснит, покажет. Ты его не бойся, он только с виду мрачный. А на самом деле у него с чувством юмора все полный порядок.
