– Хорошо. Тогда почему вы звоните мне?
– Потому что она арестована по обвинению в нападении.
Я открываю рот, потом закрываю, не произнеся ни звука. Могу вообразить дюжину достоверных ситуаций, в которых Гвен могла бы применить силу, но я говорил с ней минувшей ночью, и она вела себя совершенно обычно, никуда не собираясь вляпываться. Джи Би не ждет, пока я задам вопрос, и продолжает:
– Та девушка, которую Гвен опрашивала в ходе расследования… Кэрол, кажется. Она подставила Гвен, едва та успела выйти из номера. Сама себе нанесла побои и позвонила в «девять-один-один». В итоге Гвен остаток ночи провела в камере. Кэрол отказалась от медицинской помощи и исчезла сразу же после дачи показаний. Полиция уже подозревает, что все это – подстава. Я сейчас в суде, скоро будет слушаться дело. Не беспокойтесь, скорее всего, оно будет просто закрыто. Детективы, которые этим занимаются, понимают, что к чему.
Я вспоминаю звонок Гвен и то, как беспечно мы болтали с ней. К тому времени, как звонок был завершен, все было в полном порядке, но, вероятно, сразу после этого дела́ пошли наперекосяк. Гвен не так-то легко обмануть или обдурить. Должно быть, эта Кэрол действительно очень хитра, если сумела провернуть такое.
– Сэм… – Джи Би, похоже, совершенно не желает говорить то, что должна сказать. – Вы же понимаете, что история об этом аресте за нападение вот-вот разлетится по всей округе? В нынешних обстоятельствах это будет как ведро керосина в огонь. То, что некая девушка обвинила Гвен, будто та удерживала ее силой…
Я зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох, потом говорю:
– СМИ просто взорвутся от таких новостей. Я понимаю.
– Им не понадобится много времени, чтобы добраться до Стиллхауз-Лейк и взять ваш дом в осаду. Вы можете отвезти детей в Ноксвилл…
– Да, часть проблемы заключается в этом. Нам нужно поговорить с копами в Нортоне. Ланни – свидетельница того, что случилось позавчера вечером, и ей нужно произвести опознание. Мы не можем уклониться от этого. – Я размышляю над этим в течение нескольких секунд. Джи Би ждет. – Хорошо, мы заедем домой, возьмем все, что нам нужно, отправимся в полицейский участок, а оттуда поедем прямиком в ваш офис.
В будущем, похоже, нас ждут новые отели. А может быть, и нет. Может быть, мы просто найдем жилье в Ноксвилле, а телевизионщики пусть поджидают нас у дома. Может быть, это будет то самое избавление, которое нам нужно. Гвен будет трудно пойти на такой шаг, но подобное решение будет более разумным. И при этом мы отделаемся от Бельденов.
Но, черт возьми, мне отвратительно думать обо всех этих репортерах, которые будут на нас охотиться. Джи Би будет защищать нашу тайну, пока сможет, но нас неизбежно найдут. Я уже воображаю их хитрые вопросы: «Как вы, будучи братом одной из жертв Мэлвина Ройяла, относитесь к тому, что Джина Ройял обвиняется в нападении и похищении?» Или: «Учитывая эти новые обстоятельства, вы всё еще верите, что Джина Ройял невиновна в пособничестве преступлениям своего мужа?» Я совершенно не заинтересован в том, чтобы отвечать на подобные вопросы, разве что мои ответы будут состоять из пары слов: «Отвалите на хрен!»
Я завершаю разговор с Джи Би и выключаю аварийные сигналы. Потом выезжаю на дорогу – впрочем, движение на ней сейчас не особо оживленное – и спрашиваю Коннора:
– Ты это слышал?
– Кое-что, – отвечает он. – У мамы проблемы?
– Возможно, ненадолго, – говорю я. Не хочу, чтобы дети тревожились. – Мы увидим ее вечером, и это самое позднее, ничего?
– Ничего. – Он молчит несколько секунд, потом произносит: – Сэм, я… я хотел бы, чтобы все снова стало так, как когда-то.
– Да? И когда же? – Слова слишком резкие, и я жалею о том, что сказал их. – Извини, Коннор, я не хотел. Ты имеешь в виду – как тем летом, когда мы строили веранду?
Именно тогда мы начали знакомиться по-настоящему, и я осознал, каких замечательных детей вырастила Гвен. И какая она хорошая женщина. Да, это было прекрасное, славное время…
– Да, – тихо отвечает Коннор. – Я просто хотел, чтобы все снова было хорошо. Без всех этих репортеров, без людей, которые нас ненавидят и все время выслеживают.
– Нормальная жизнь, – говорю я, и он кивает. – Хорошо. Обещаю тебе, что мы попытаемся добиться этого. Но скучно не будет никогда, ты же это понимаешь, верно?
Он улыбается и смотрит в окно.
– Да. Я имею в виду, с мамой никогда не бывает скучно.
– Никогда. А вот со мной бывает достаточно скучно. Может быть, это и хорошо…
– Я не считаю, что с тобой скучно.
– Рад слышать. – Я взъерошиваю ему волосы, он шутливо тычет меня кулаком в плечо, и все снова в порядке. Пока что. Но парень прав: нам нужна нормальная жизнь. Отчаянно нужна. Учитывая жуткое переживание, которому Коннор подвергся в школе, и то, что Ланни едва не погибла на озере, и то, что Гвен сейчас арестована… не лучшие времена. Я предвкушаю относительный покой, ждущий нас в Ноксвилле, и надеюсь, что Джи Би вытащит Гвен из этих неприятностей и позволит нам просто уладить свои дела.
За несколько миль до Нортона я получаю еще один звонок. Этот абонент числится в списке моих контактов, и хотя разговаривать по телефону за рулем незаконно, я хватаю телефон и подношу его к уху – вместо того чтобы включить громкую связь. Коннор и так уже нервничает, я не хочу усугублять это.
– Привет, – говорю я. – Хави?
Хавьер Эспарца отвечает:
– Чувак, если уж вы влезаете в дерьмо, то по самые уши, верно?
– Ты звонишь, чтобы подбодрить меня, или что?
Хавьер верный друг, славный мужик и отставной морпех. Он называет меня «креслолётом», а я его – «дуболомом», но мы братья по оружию во всех смыслах. Он заправляет местным тиром, и это – одно из моих любимых мест вблизи Стиллхауз-Лейк. Мы с ним по-дружески состязаемся в стрельбе, и пока что за тридцать с чем-то матчей Хави опережает меня на одно очко. В стрельбе на длинных дистанциях он меня превосходит, но на короткой я могу дать ему фору. Хавьер – очень надежный товарищ, который не раз прикрывал нам спины в чрезвычайно тяжелых ситуациях. К слову сказать, я ему должен – мы уговорились, что за проигрыш в матче я буду обязан либо один раз вычистить все туалеты в тире, либо взять у него урок ныряния с аквалангом. Я не имею никакого желания нырять, да и вообще ненавижу плавать. Предпочту драить сортиры.
– Хотел бы я тебя подбодрить… – Хави вздыхает. – Кец беспокоится.
Кеция – девушка Хавьера, обычно она живет у него.
– О чем именно беспокоится?
– Она убьет меня, если узнает, что я тебе обмолвился, так что я тебе ничего не говорил, лады?
– Конечно.
– Она беспокоится, что для Ланни все может обернуться плохо. Понимаешь, Бон и Олли – люди нехорошие, все это знают. Проблема в том, что они рассказывают не противоречащие одна другой истории. А она что-то утаивает.
