— Так как же быть? — еле слышно прошептала Виола.
Она была в таком подавленном состоянии, что даже не посмела затронуть тему, волновавшую ее больше всего, — как этот скандал может отразиться на политической карьере Рейберна.
Он тоже молчал, и через некоторое время, не в силах больше вынести эту напряженную тишину, Виола сбивчиво начала говорить:
— Если бы я… убила себя сейчас… как хотела сделать тогда, в вашем доме… не было бы никакого суда… и, возможно, все решили бы, что я… просто не в своем уме…
Рейберн резко обернулся и взял ее за руку.
— Вы не должны так говорить! — страстно проговорил он. — Слышите — не должны! Даже думать об этом не смейте…
— Но мне невыносима мысль, что вы… пострадаете из-за меня…
— Так вас беспокоит моя судьба?
— Ну конечно! — подтвердила Виола. — Я же знаю, что такой громкий скандал может навсегда погубить вашу карьеру… Ведь именно этого она и добивалась, разве нет?
Хотя Виола не назвала имени леди Давенпорт, оба понимали, о ком идет речь.
— Боюсь, что вы правы, — нехотя признал Рейберн.
— Неужели ничего нельзя сделать, чтобы этому помешать?
Он стиснул ее пальцы.
— Кажется, я кое-что придумал… — задумчиво сказал Рейберн. — Но займусь я этим сам!
С вас, я считаю, на сегодняшний день вполне достаточно, поэтому отправляйтесь домой и постарайтесь хоть немного отдохнуть. Только помните — никому ни слова!
— Даже мачехе?
— Никому!
— Но слуги, наверное, уже сказали ей, что меня забрали в полицию… — неуверенно заметила Виола.
— Объясните, что произошла ошибка, что вас, должно быть, с кем-то перепутали! — нетерпеливо повел плечами Рейберн, поглощенный собственными мыслями.
Виола все еще колебалась.
— Вы должны доверять мне, — произнес Рейберн и слабо улыбнулся — впервые за сегодняшний вечер.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти вас, — заверила его Виола. — Мне так стыдно… Я опять навлекла на вас беду, хотя обещала быть осторожной…
— По правде говоря, у меня такое впечатление, что эту беду я сам на себя навлек, — возразил Рейберн. — Значит, договорились — вы сделаете все так, как я сказал!
— А завтра мне придется… вернуться в уча сток?..
Надеюсь, что нет, — мрачно изрек он. — А поскольку я догадываюсь, что вы не уснете, пока не узнаете, чем все это кончилось, я заеду к вам вечером и расскажу, удалось ли мне чего-нибудь добиться.
Заметив по взгляду Виолы, что она все еще колеблется, Рейберн поспешно добавил:
— Если ваши слуги уже лягут спать, я тихонько постучу по почтовому ящику — вы услышите и впустите меня.
— Я буду вас ждать… — прошептала Виола.
Его пальцы все еще сжимали ее руку, и, растроганная теплотой этого пожатия, она проговорила со страстью:
— Я буду молиться, молиться каждую минуту, пока вас не будет!.. Только бы вам удалось то, что вы задумали… Только бы избежать этого нелепого скандала… Обещаю вам, я буду молиться так, как еще никогда в жизни не молилась!..
— Надеюсь, ваши молитвы помогут, — торжественно произнес Рейберн, и в этот момент экипаж остановился на Керзон-стрит. — Постарайтесь успокоиться и не терзайтесь понапрасну, — ласково попросил он Виолу и открыл дверцу.
Виола шагнула на мостовую. Рейберн за ней не последовал, и она поняла, что он очень торопится.
Проводив взглядом отъехавший экипаж, девушка начала медленно подниматься по ступенькам дома.
— Боже, прошу тебя… помоги ему в осуществлении его замыслов… — прошептала она, чувствуя, что эта молитва рождается в самых сокровенных глубинах ее души.
Рейберн приказал шоферу ехать на Куин-Эннс-гейт. Когда экипаж остановился у его дома, он торопливо вышел, приказав шоферу ждать.
В доме молодой человек пробыл всего десять минут, а вернувшись, попросил отвезти его на Белгрейв-сквер.
— Ее светлость переодевается к обеду, — объявил дворецкий, впустив в дом Рейберна.
— В таком случае попросите ее немедленно спуститься ко мне, Хьюз, — распорядился тот.
Резкость, с которой были произнесены эти слова, заставила дворецкого удивленно взглянуть на Лайла.
Все слуги леди Давенпорт, разумеется, хорошо знали Рейберна и единодушно считали его вежливым и приятным молодым человеком, прислуживать которому — одно удовольствие.
Рейберн тем временем поднялся в гостиную.
В отличие от Виолы, он не обратил внимания на удушливый запах экзотических духов и лилий, царивший в доме, так как слишком к нему привык. Элоиза Давенпорт, как правило, окружала себя подобной атмосферой.
Подойдя к окну, он принялся смотреть на улицу.
Через некоторое время в комнату вошла хозяйка дома, одетая в одно их тех длинных и бесформенных прозрачных одеяний, в которых она обычно принимала Рейберна у себя в будуаре.
Услышав ее шаги, он обернулся.
Свет в гостиной был слегка приглушен, но даже его оказалось достаточно, чтобы роскошные светло-каштановые волосы Элоизы заискрились, словно огненные, а в ее зеленых глазах появился чувственный блеск.
— Рейберн! Какой приятный сюрприз! — воскликнула она.
— Ничего приятного я в этом не вижу, — отрезал он и подошел вплотную к своей прежней любовнице.
Они стояли и молча смотрели друг на друга. Наконец Рейберн проговорил суровым тоном, глядя ей прямо в глаза:
— Как ты могла совершить такой мерзкий поступок?
— Ты это заслужил, дорогой!
— Я — возможно, — нехотя согласился он, — но ведь ты прекрасно знала, что это заденет не только меня одного!
— Неужели ты всерьез полагаешь, Рейберн, что меня интересует судьба этой наивной простушки, с которой ты якобы помолвлен? — сердито осведомилась Элоиза Давенпорт.
— С которой я и в самом деле помолвлен, — невозмутимо поправил ее Рейберн.
Пока она будет сидеть в тюрьме — «а это займет по крайней мере несколько месяцев, — мы могли бы недурно провести время вдвоем, — цинично продолжала леди Давенпорт. — Тебе ведь будет так одиноко без твоей юной очаровательной невесты… А разве кто-нибудь сумеет тебя утешить лучше, чем я?
— Ты часто давала мне понять, что умеешь мстить, — задумчиво произнес Рейберн, — но, по правде говоря, я не очень этому верил…
— Теперь тебе придется поверить! — отрезала Элоиза. — Газеты и так не слишком лестно отзываются о внешней политике, проводимой твоим министерством, а уж этот скандал они раздуют непременно и сделают это с удовольствием! Боюсь, дорогой, что тебе придется уйти в отставку…
