Софи пробормотала нечто вроде: «Бойтесь того, что ваши желания могут исполниться», – и заиграла, взяв сначала несколько фальшивых нот, но вскоре ее руки обрели уверенность. Джек сел так, чтобы видеть ее лицо, которое теперь больше не было настороженным.
Он давно уже уяснил, что собственные слабости нужно честно признавать. Так вот: миссис Кэмпбелл очень быстро становилась его слабостью. Он был ею полностью околдован. Джеку хотелось знать о ней больше: начиная с того, что заставляет ее смеяться, и заканчивая тем, как она выглядит без одежды. Однако он точно знал, что подобные желания до добра не доведут.
Но, видит бог, сейчас ему было безразлично.
Софи сыграла первое произведение, автором которого был Моцарт. Поглощенный созерцанием ее лица, он ничего не сказал, когда она закончила играть. Однако вместо того, чтобы подняться со своего места, Софи осталась сидеть. Выражение ее лица изменилось, и Джеку показалось, будто в ее глазах промелькнула тоска. Губы изогнулись в еле заметной улыбке, когда она взяла несколько нот, прежде чем заиграть снова.
Джек чувствовал, что эта музыка имеет для нее большое значение. Если первое произведение миссис Кэмпбелл играла с вдохновением, то второе явно трогало ее до глубины души. Она раскачивалась в такт музыке, а порой наклоняла голову, и звуки на мгновение стихали. Джек мог поклясться, что она вторит аккомпанементу, который слышит только она одна.
– Мне незнакомо это произведение, – проговорил он, когда последняя нота будто растворилась в воздухе, оставив после себя легкую грусть.
– Это была любимая вещь моей мамы, – тихо ответила Софи. Ее взгляд затуманился, словно она находилась где-то далеко отсюда.
– Вы выучили это произведение, чтобы играть для нее?
Софи с благоговением провела пальцами по клавишам, но сделала это так, что они не издали ни звука.
– Это красивый инструмент, ваша светлость, – наконец произнесла она. – Вам необходимо настроить его должным образом. – По телу Софи пробежала еле заметная дрожь, и она вдруг почувствовала, что вот-вот заплачет.
Проклятье! Ну конечно, она упоминала о матери в прошедшем времени. Джек знал, каково это – потерять любимого родителя, а ведь он был гораздо старше Софи, когда умер его отец.
– Мне очень жаль, – тихо произнес он.
Не глядя на герцога, Софи осторожно опустила крышку рояля и поднялась со своего места.
– Прощу прощения, сэр, мне необходимо немного отдохнуть. – Она присела в витиеватом, но вместе с тем грациозном реверансе и вышла из комнаты.
Джек последовал за ней, желая хоть как-то ее утешить, однако вскоре понял, что сам стал причиной ее грусти. Софи шла не оглядываясь, а когда оказалась около лестницы, неожиданно побежала. Ощущая себя полным идиотом, Джек слушал, как ее шаги эхом отозвались под сводами коридора у него над головой.
Глава 9
Софи не виделась с герцогом до ужина. К тому времени она успокоилась и твердо решила никогда больше не играть для него на рояле. Софи не знала, что подвигло ее сыграть отрывок из оперы Томаса Арна «Артаксеркс». Это было любимое произведение мамы, снискавшее ей скромную славу в Европе. Вероятно, виной всему рояль – великолепный инструмент, хотя немного расстроенный. Как бы папе понравилось на нем играть! И как бы мама пела в роскошном музыкальном салоне с прекрасной акустикой!
Однако ей не следовало предаваться подобным воспоминаниям и размышлениям. Если бы родители были живы, они пришли бы в ужас, узнав, во что ввязалась дочь. Софи всегда повторяла себе, что они непременно поняли бы, почему она сделала тот или иной выбор в жизни, но эта… затруднительная ситуация… попросту глупость. Ничего не случилось бы, если бы Софи держала себя в руках. И теперь единственный способ выпутаться из передряги – быть собранной и не терять головы.
Внизу гостью дожидалась миссис Гибсон.
– Его светлость на улице, – сообщила она.
– Под дождем? – удивилась Софи.
Экономка улыбнулась:
– Нет, мэм, на террасе.
Она провела гостью по коридору мимо галереи к широко распахнутым двустворчатым дверям. Поблагодарив экономку, Софи вышла на выложенную плитами террасу, освещенную четырьмя медными лампами, свисающими с крыши.
Дождь превратился в густой туман. Он падал на землю широкими полосами, и со стороны казалось, будто темные облака спускаются на землю. Небо приобрело золотисто-серый оттенок, словно тучи немного рассеялись под натиском заката. Сад, который Софи наблюдала из голубой гостиной, располагался справа от террасы, перед ней раскинулась просторная ухоженная лужайка. Каменная тропинка вела к озеру, его можно было разглядеть из-за деревьев, окаймляющих дальний берег.
– Очень красиво, – произнесла Софи.
Герцог обернулся, посмотрел ей в лицо, а потом на ноги, от вида которых по его телу прошла чувственная дрожь.
– Да. – Он снова перевел взгляд на лужайку, а Софи подошла ближе и встала рядом. – На самом деле озеро – это запруда на ручье, убегающем далеко в лес. В детстве мы с Филиппом часто там гуляли. Под мостиком нас всегда ждал ялик, на нем мы уплывали подальше от дома, чтобы искупаться или половить рыбу.
– Звучит чудесно.
– Так и было. – Герцог немного помолчал. – Я должен извиниться за то, что произошло.
Софи понимала, что он имеет в виду, но машинально одарила его ослепительной улыбкой.
– За то, что похитили меня из Лондона?
Герцог усмехнулся. Нет, миссис Кэмпбелл знала, что он ничуть об этом не сожалеет.
– За то, что попросил вас сыграть.
– Я предупреждала вас, что рояль расстроен… – Софи постаралась придать своему голосу беззаботности, но во взгляде герцога читалось такое участие, что она замолчала.
– Моя просьба пробудила печальные воспоминания, но я совсем не хотел этого и потому прошу прощения.
Софи сглотнула внезапно возникший в горле ком.
– Не надо извиняться. Вы же не знали. Если честно, мне не следовало исполнять это произведение. Так много времени миновало с тех пор, как я сидела за роялем…
– Вы потеряли мать, будучи ребенком? – спросил Джек.
– Да, мне было двенадцать лет.
– Какая трагедия. Мне жаль. Она имела отношение к музыке?
– Да. Если я вела себя грубо или шалила, мама не ругалась, а пела. Наш дом всегда был наполнен музыкой. Я играла ее любимую арию, которую она пела множество раз… до тех пор, пока не лишилась своего чистого высокого сопрано. Думаю, все были глубоко разочарованы, что мне не достался мамин голос. Лишь скромные навыки пианистки. Хотя я много занималась музыкой.
– В школе не было учителя музыки? – спросил герцог, когда Софи замолчала, погрузившись в грустные воспоминания.
– Учитель был. Но это совсем не то, – пробормотала она.
