Однако именно эта покупка отняла у нас самое большое количество времени. Лошади на продажу здесь были всего в двух местах — в магистрате, и приведенные на ярмарку из какой-то дальней деревушки. В первом случае кобылки были, мягко выражаясь, совсем непрезентабельные. Хилые, и на вид какие-то грустные. Скел отмел их практически сходу, хотя осмотрел каждую. А вот те, которых привели сюда из соседних деревень, были как на подбор — красивые и мощные. Но и среди них достойных кандидатов оказалось всего два — каракулевая кобыла и гнедой жеребец. Остальных лошадей Скел подверг тщательному изучению, и у каждого обнаружил недостаток. А уж когда пришел черед торговаться…
Сознаюсь, я бы выложил за жеребца (хотелось именно его) любую сумму. Тем более, что шестьдесят серебряных монет за животное не показались мне очень уж высокой ценой. Но Скел с таким упоением принялся сбивать цену, что я не стал ему мешать. В итоге ему удалось снизить стоимость коня на шесть серебряных монет, да еще и выбить седло, которое в комплекте не шло. Так что, когда я был, наконец, готов, мы вновь отправились в магистрат. Уже в третий раз за день.
Отправив Скела за собственными покупками, я встретился с чиновником, ответственным за прием приезжих. Объяснил ему, что мне требуется и попытался узнать, как лучше добраться до Риноры. Тот ничуть не удивился такому интересу, и за символическую плату в пару серебряных монет принес мне несколько карт Вольных земель. Внимательно их изучив, я поблагодарил чиновника и оставил ему еще одну монету, за что был награжден легким поклоном. Всё таки, фотографическая память — это очень полезный навык. Даже не пришлось снимать копии.
В последний момент, когда я уже собирался уходить, мне в голову пришла еще одна хорошая мысль. У того же чиновника я решил уточнить — не собирается ли в нужную мне сторону какой-нибудь обоз? Я честно признался, что путешествие в одиночку вызывает у меня определенные опасения. На что получил вполне определенный ответ, что от магистрата в ближайшее время никто в дальний путь не собирается. Однако чиновник посоветовал мне обратиться к владельцу таверны. Поблагодарив его, я покинул здание.
На входе меня уже ждал Скел. Озвучив ему свои мысли по поводу обоза, я предложил заглянуть в таверну и заодно подкрепиться — с самого утра мы так ничего и не съели, а между тем, день уже клонился к вечеру. Крестьянин согласился, посетовав на то, что выезжать на ночь глядя — плохая идея. На что я заметил, что можно переночевать в Корневище еще раз, если так сложились обстоятельства. Немного подумав, он не стал спорить, понадеявшись, что Розанна не будет переживать слишком сильно, если он задержится на день. На том мы и остановились.
В трактире нам сразу улыбнулась удача. Причем — дважды. Для начала мы сняли комнату — оказалось, что эльфы уехали рано утром, и занять их помещение за целый день никто не успел. Поэтому я с чистой совестью оплатил ночь в трактире и заказал нам со Скелом приличный ужин, а затем поинтересовался у трактирщика по поводу обоза. Он очень обрадовал меня своим ответом — как оказалось, через четыре дня (сразу после завершения ярмарки) такой караван отправится на запад, в сторону ближайшего города — Крогенхеста.
Городом, по словам трактирщика, его можно было назвать с натяжкой, но он находился на самой границе Лесного края, и после него места начинались более обжитые, а дороги — более оживленные и удобные. Оттуда можно было спокойно отправиться по Зеленому тракту до самой Риноры — это я помнил по тем картам, что мне показали в магистрате. Правда, путь был отнюдь не близкий. По крайней мере, до Крогенхеста с обозом мне придется добираться не менее двух недель. Я прикинул расстояние. Если масштаб на тех картах хотя бы приблизительно верный, то полный путь до Риноры займет у меня десять недель — при условии, что я не буду особо задерживаться. Хм. Два с половиной месяца… Да уж, вот сейчас я пожалел, что не оказался в далеком будущем. Дорога предстояла действительно долгая.
Но я быстро себя успокоил. Жалеть об этом не стоило — такой путь будет отличной возможностью посмотреть, как здесь живут люди. Единственное, что меня действительно огорчало — то, что я не смогу попрощаться с Розанной. Я попытался объясниться со Скелом во время нашего ужина, но он только улыбнулся и махнул рукой. Крестьянин понимал, что путешествовать в одиночку действительно опасно, а следующего обоза можно ждать очень долго. И видел, что я не был намерен этого делать. Так что просто пообещал передать ей мои извинения и очередную благодарность за спасение жизни. Утром я твердо намеревался купить ей подарок, что и сделал, выбрав на ярмарке несколько цветастых и теплых шалей, заставив Скела их принять.
Самому же крестьянину я купил новенькие сапоги, плащ и целый ворох инструмента, необходимого в хозяйстве — начиная от гвоздей и заканчивая точильными камнями. Скел пытался было отказаться, но я заявил, что все равно куплю эти вещи и выкину, если он их не примет. Крыть ему было нечем. Но вот от серебра, которое я ему предлагал, Скел отказался наотрез.
Задерживаться он не собирался, и еще до обеда отправился в обратный путь, к себе на хутор. Мы тепло попрощались, а я незаметно сунул ему в телегу еще и бутылку вина, купленную у трактирщика утром. Пообещав, что напишу письмо, как только окажусь в Риноре, я обнял мужчину и пожелал ему здоровья. Он посмеялся и, не оборачиваясь, поехал к жене, оставив меня на главной площади Корневища, предоставленного самому себе. Оставшиеся дни я провел, гуляя по поселению, общаясь со стражниками и прибывшими издалека и не очень торговцами. Собирал информацию об окрестностях, проще говоря. Но выяснить удалось совсем немного — большинство местных никогда не покидало пределы своих деревень и Лесного края.
А еще по деревне быстро разнесся слух о парне, который знает эльфийский язык. В какой-то момент это так мне осточертело, что я перестал чесать языком и решил попрактиковаться в стрельбе из лука. Так что, фактически, два дня я пропадал за стенами Корневища, пытаясь приноровиться к своему новому оружию. Получалось не то чтобы плохо — но и далеко не так хорошо, как мне хотелось бы. По-крайней мере я понял, что с пятидесяти метров могу попасть в оленя. Особенно, если он не будет двигаться. А вот с более мелкими мишенями (в качестве которых я выбирал не слишком большие деревья) все было гораздо хуже — в половине случаев стрелы уходили «в молоко». Но я каждый раз успокаивал себя тем, что это просто вопрос практики. И физической подготовки, потому что натянуть мощный лук как полагается у меня не получалось.
Тоже самое касалось и верховой езды. Конь, которого я купил, оказался спокойным, и быстро принял нового хозяина. Но вот с седланием и управлением им мне пришлось повозиться — я имел лишь приблизительное представление о том, как ездить на лошадях. Впрочем, пары дней мне хватило, чтобы за несколько медных монет мальчишка-служка из трактира преподал мне несколько уроков и я освоил азы. Надо было видеть, как парнишка вдвое моложе меня с трудом сдерживает хохот, когда его «ученик» в первый раз пытался взгромоздиться на коня. Даже животное в этот момент повернуло голову, словно говоря: «Ну ты чего? Не позорь хотя бы меня».
Вспоминая этим уроки я улыбался. Сейчас в седле я держался гораздо увереннее и, оглядываясь на наш обоз, медленно ползущий по лесу, жалел только об одном — о мягкой постели. Хоть мне и удалось договориться со спутниками о питании из общего котла (этим я сэкономил себе и своему коню кучу нервов и сил), но вот насчет спального места пришлось заботиться самому.
