И продолжает так думать, не желая признавать очевидных вещей. У каждой своя цена — это факт. Никто из них просто так не полюбит. Особенно Беса. Хватит, уже разочек обжегся — больше не верит ни единому слову этих продажных сучек. Только бабки качать и могут, а вот понять…
“Саша не продажная!” — тут же взбунтовалось нутро, когда Карим стоял под холодной водой с закрытыми глазами. Оперся ладонями о стенку, а ледяные струи хлестали по спине.
Все равно не попускало. В груди жгло, как на пожаре. Эти глаза, будь они неладны, вторые сутки преследовали.
Вот Саша посмотрела, когда он зашел в подсобку. Маленькая, запуганная, но все равно вызов бросала.
А вот из душа вышла в перепачканном кровью белом полотенце.
Да и ночью, когда утешала — даже в темноте ее глаза не отпускали. Так и видел их блеск.
“Все пройдет, это просто плохой сон”, — ее нежные ручки гладили Беса по голове, а тихий голосок успокаивал.
— А-аа! — проревел и треснул кулаком по стене.
Да пошлó оно всё!
Ночевать в мотель Бес не пришел. Лучше дома, от греха, так сказать, подальше.
Закиру он девчонку не отдаст — просто поможет той свалить из города, если она захочет. Денег подкинет, попрощается и выбросит всю эту чушь из головы.
Лежал на кровати в собственной квартире и плевал, что называется, в потолок.
Наваждение какое-то, но Бес переживет. Завтра оторвется на вечеринке, которую частенько в мотеле устраивают. Друзья теперь женаты, но он-то до сих пор холост. Трахнет какую-нибудь более-менее смазливую красотку, расслабится… от одной только мысли скривился.
Не встает у него на этих красоток, хоть ты тресни. Пресные, приторные, слишком вульгарные и наглые. Надоели до чертиков. Бесят просто!
Интересно, а Сашка устроила его парням истерику, что Карим запер ее в четырех стенах? Эта может, у этой шило в одном месте. И язык слишком длинный, вот бы его…
— А-аа! — снова проревел, переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку.
Да пофиг на нее и ее язычок вкупе со стройной фигуркой и слишком аппетитной попкой! Пару дней, и даже не будет дожидаться возврата долга. Девочку отправит куда подальше, и точно тогда выдохнет со спокойной совестью.
Не помогла и вечеринка. Слишком скучно. И все настолько предсказуемо, что волком выть захотелось. Сбежать бы, только парни неправильно поймут. Давид и так весь вечер его развлекает, но все равно на Беса апатия напала. Лениво смотрел то на одну крашеную блондинку, то на другую. Даже пару раз улыбнулся — безразлично.
Пока боковым зрением не выловил знакомый силуэт.
Как будто эта несносная пигалица специально его провоцировала! Такое чувство, что нарочно судьба их носами сталкивает.
Надо же, строптивая какая. И чего, спрашивается, не сидится ей в номере?
Чего и следовало ожидать, один из парней полез к ней. Понятное дело — здесь, на вечеринке, хороших и примерных девочек нет. И быть не может.
Здесь только алкоголь, секс и полное расслабление. Чтобы забыться хотя бы на время и пар спустить.
— Я на минуту, — буркнул стоящему рядом и Давиду и направился к Саше. Вырывается, а это может плохо кончиться. Мало ли, у кого какие тараканы в голове ползают.
Чуть не взревел, когда паренек замахнулся, а малышка зажмурилась. Вовремя успел — схватил парня за руку, слегка выкручивая кисть, при этом глядя на Сашу.
— Не тронь ее! — грозный рык вырвался на автомате, перекрикивая музыку, а девушка открыла глаза.
— Бес… — проблеял паренек, но Карим только скривился, правда, руку отпустил:
— Вали отсюда!
Тот ретировался, но Бесу было пофиг. Глаз не отводил от этой малолетней строптивицы.
Вот какого хрена она сюда выперлась?
— Что ты здесь делаешь? — немного другую фразу произнес, все еще пылая гневом.
— Тебя искала, — она задрала голову и впилась в Карима своими огромными глазами в ответ. — Ты где был?
— В номер иди, — сквозь зубы прошипел и легонько подтолкнул малышку к выходу. — Иначе точно сейчас нарвешься на кучу неприятностей.
— Я задолбалась сидеть в четырех стенах, — она попыталась повернуться и жалобно взглянуть на мужчину, но он не повелся. — Почему я не могу здесь побыть? С тобой! — добавила, вроде как с невинным взглядом чистых глаз.
Прямо покорность в чистом виде, мать ее, но Бес лишь сильнее челюсти сжал. Нет, нет и еще раз нет! Только не сейчас. Он не хочет целый вечер провести в напряжении, постоянно вытаскивая эту дуру малолетнюю из неприятностей, которые та с лёгкостью находит.
И нянькой на весь вечер не нанимался — пусть лучше валит от греха подальше в комнату.
— В номер ее отведи и не выпускай, — крикнул охраннику, который подбежал. А после перевел взгляд на девушку. — Я скоро приду, — подмигнул и, делая глоток из стакана, направился к Давиду, демонстрируя малышке спину.
— Б**ть, как же она меня достала! — ворчал себе под нос, только вот в памяти так и осталась эта сгоряча брошенная им же самим фраза:
“Я скоро приду!”
И ведь пошел, хотя еще около часа боролся с собой. Надежда теплилась, что Саша уже спит. И совесть у Беса будет чиста, вроде как слово не нарушил. Просто хотел взглянуть. Еще раз прижать ее к себе. Вдохнуть аромат волос, дотронуться до шелковистой кожи и, черт возьми, все-таки вспомнить, где глаза ее видел.
Серые. Практически стальные. Только немного странные.
Бес не мог описать свои ощущения, пока списывал их на эмоции.
Но он обязательно вспомнит — это теперь дело принципа.
“Я сделаю для тебя всё, что захочешь”, — еще одна фраза уже который день сидела в голове.
Смешная.
Только Бес её не тронет. Он же может остановиться в любой момент. Хотелось просто посмотреть, до чего же ее фантазия дойдет. Неужели готова отдаться первому встречному?
А интересно, как часто она таким способом благодарила своих вроде как спасителей?
По идее, Бес от такой мысли злиться должен, но как ни странно, нутро молчало. Такое чувство, что и не колышет это Беса совсем. Он был уверен — Саша не такая, какой хочет показаться.
Но это “всё” не давало покоя.
— Ой! — девушка вышла из душа и выпустила бокал из рук и тот с грохотом упал.
Бес усмехнулся, опираясь о дверной косяк. А после, когда свет включил, офигел.
Не мог взгляда оторвать.
Но он же все равно сможет остановиться… Ведь сможет же?
Глава 19
Александра
— Ты бы поаккуратнее, — мужчина первым прервал затянувшуюся молчаливую паузу, кивнув на осколки.
