Вэн завизжал и попятился.
И врезался прямо в Гальку.
– Бритва! – воскликнула она и пихнула Вэна себе за спину, подальше от блестящих лезвий. – Я прошу прощения! Он от меня убежал. – Она бросила на Вэна наполовину отчаянный, наполовину повелительный взгляд. – Вэн, поднимись на площадку и жди меня.
Возможно, дело было в тоне Гальки, или в лезвиях, или в мрачном лице со шрамами, но Вэн медлить не стал и, не чуя под собой ног, побежал вверх по ступенькам.
Снизу доносились приглушённые голоса. Вэн слышал Гальку, и как ей кто-то отвечает, но не мог разобрать ни слова.
– Кто это был? – шёпотом спросил он вцепившегося ему в плечо Барнавельта.
– Это была Галька. – Белка моргнула. – Разве вы не знакомы?
– Нет, я о том мужчине. Таком огромном, с крюками и сетями.
– О, – Барнавельт опять моргнул, – это Бритва. Он главный в Хранилище.
Холодок в желудке Вэна превратился в ледяной ком.
– Это он… тот вооруженный до зубов громила отвечает за пойманных желаниедов?
Белка взмахнула хвостом.
– Ну да. В смысле да ну?.. Я хочу сказать… что такое желаниед?
К ним метнулся тёмный силуэт. Секундой позже Галька схватила Вэна за рукав. От широкой счастливой улыбки на её лице не осталось и следа.
– Что это было? – прошипела она ему в ухо. – Что ты собирался сделать?
– Я просто… Не туда свернул, – промямлил Вэн.
– Тебе невероятно повезло, что я была рядом, – прорычала Галька. – Идём.
Не выпуская рукава Вэна, она пошла по ступеням вверх.
Вэн обернулся. Бритва и мерцающие огни фонарей успели скрыться в темноте. Похоже, пробраться в Хранилище будет не так-то просто. И возможно, учитывая все те лезвия, ему действительно страшно повезло.
Галька провела его через двойные двери Коллекции.
Хотя он уже видел этот огромный блестящий зал, Вэн всё равно ошеломлённо застыл на пороге. Бесконечные ряды полок, паутины лестниц и платформ, серебристый стеклянный потолок и тысячи бутылок, живых благодаря заключённому в каждой из них загадочному желанию. Вобрать всё это сразу было невозможно, настолько это было грандиозно, красиво и удивительно.
– А! – сказал кто-то.
К ним быстро шёл низкий толстячок – тот самый похожий на пингвина мужчина, которого Вэн заметил на подиуме в центре Коллекции в свой прошлый визит. Его круглые очки серебристо поблёскивали.
– Вот вы где! – Мужчина схватил обеими руками ладонь Вэна и энергично её потряс. – Я Стержень, управляющий Коллекцией. Мы так рады пополнению в наших рядах!
– Я тоже, – сказал Вэн.
– Давайте отойдём, чтобы не мешать. – Стержень указал в угол зала, где спиральная лестница образовывала закуток, и первым направился туда. – Коллекция здесь датируется… более… сотни лет… – До Вэна долетали лишь обрывки его объяснений. – Коллекции… по всему миру… где поток желаний гуще всего… многих столетий. Мы защищаем… втайне. Итак. – Зайдя в закуток, Стержень повернулся лицом к Вэну и хлопнул в ладони. Вэн невольно подумал о плавниках. – Если ты собираешься работать с нами, ты должен осознавать всю важность нашего дела. Какие у тебя есть вопросы?
С языка Вэна готовы были сорваться миллионы вопросов. Где желаниеды? Что вы с ними делаете? Вы их мучите? Но Вэн прикусил изнутри щёку и подождал, пока бурлящий поток слов не утихнет.
– Так… – осторожно начал он, глядя на поднимающегося по лестнице над ними Коллекционера. У неё в руках поблёскивала синяя бутылочка. – Когда кто-то загадывает желание, ваша задача его забрать?
– Далеко не всякое, – сказал Стержень. – Это должно быть активное желание. Живое желание. Настоящее. Уходящее корнями в магию тысячелетия.
– Какие-то желания – это просто слова, – пояснила Галька. – Лишь определённые их виды действительно проявляются.
– О, вроде… – Вэн едва не сказал «тех, о которых рассказывал мистер Фэлборг», но вовремя себя остановил. – Вроде тех, которые загадывают, разламывая вилочковые косточки или задувая свечи на праздничном торте…
– Праздничный торт? – с надеждой переспросил Барнавельт.
– Именно, – подтвердил Стержень. – Сломанные вилочковые косточки, свечи на праздничном торте, падающие звёзды, брошенные в фонтаны или колодцы монетки – всё это активные желания, при условии, что неподалёку есть подземный источник свежей воды.
– А те желания, которые загадывают, сдувая ресничку с пальца?
– Реснички. Хм! – Стержень потряс головой. – Не представляю, откуда взялась эта идея. Нет, это не активные желания.
– А когда часы показывают одиннадцать часов одиннадцать минут?
– Впустую потраченное время. Буквально.
– А когда на тебя садится божья коровка?
– Если только ты не пожелал стать посадочной площадкой для поедающих тлю жуков, а так совершенно бесполезно.
Вэн окинул взглядом зал и теряющиеся в его глубине ряды миллионов зелёных и синих бутылочек.
– Значит, вы собираете желания, и они просто хранятся здесь? Навечно?
– До тех пор, пока существует хотя бы один Коллекционер, – ответил Стержень. – То есть, по сути, да.
– Но если вы собираете желания уже больше столетия, – рассудил Вэн, – получается, кое-кто из тех, кто их загадывал, уже умерли. Такие желания всё ещё могут исполниться?
Пушистые брови Стержня дрогнули.
– Прекрасный вопрос. Нет. Такие желания – мёртвые желания – не могут исполниться. Не совсем.
Он произнёс это с таким выражением, что у Вэна закололо шею.
– Тогда зачем вы их храните?
Стоящая рядом с ним Галька напряглась.
– Затем, – ответил Стержень, – что мёртвые желания представляют наибольшую опасность.
– Опасность? – переспросил Вэн. – Почему?
– Позволь объяснить тебе, как работает желание, – хлопнул в ладони Стержень. – Когда человек загадывает желание, он формулирует, что должно произойти, но не как это должно произойти. Например, ты хочешь пожелать, чтобы тебе не пришлось идти в школу.
Вэну не составило труда это представить. Он кивнул.
– Предположим, ты загадал активное желание, с помощью монетки или на падающую звезду, – продолжал Стержень, – а мы его не забрали, и оно в итоге исполнилось. Затем, – хлопнул он ещё раз. – Ты можешь подхватить лёгкую форму конъюнктивита, что освободит тебя от похода в школу. Или же ты можешь слечь с тяжёлой болезнью. Или на город обрушится страшный буран, и все службы встанут. Или твоя школа рухнет под тяжестью обрушившегося на неё с неба потока из рыбы.
– Рыбы? – изумился Вэн.
