Я помогаю Максу установить ёлку в алюминиевое ведро с грунтом. Стараюсь не вникать в разговор этих двоих, но слащавый голос брюнетки проникает прямо в уши и мне приходится слушать то, что она говорит.
— Прости меня, дорогой, я вспылила и наговорила тебе много глупостей. Позволишь искупить свою вину? — Алла хитро прищуривает глаза и улыбается, глядя на отца Макса. — Твои слова про семью глубоко меня тронули. Ты даже представить себе не можешь, какая это честь — быть частью твоей семьи в такой особенный день.
Артур молчит, но брюнетку это не останавливает. Она уже скинула шапку, куртку и перчатки и вошла на территорию гостиной.
— О, да это не дача, Артур. Настоящее поместье! И почему ты раньше молчал? — присвистывает Алла. — Кстати, у меня кое-что для тебя есть.
Дальше я уже не слушаю. Тихонько напеваю себе под нос новогоднюю мелодию, помогаю Максиму развесить игрушки на ёлку и когда справляюсь со своей задачей, выскальзываю на кухню, чтобы отдышаться. На часах десять минут первого. Целых десять минут нового года, который начался для меня совершенно неожиданно.
После первого неудачного сексуального опыта я пообещала самой себе, что ни один мужчина меня больше не коснется. Мне казалось, что это гадко и грязно. К тому же слишком пошло, чтобы и дальше этим заниматься. Тогда я пошла на поводу у подруг, которые смеялись над тем, что в свои девятнадцать я была девственницей. Будто это сродни врожденному уродству. В этот непростой момент в моей жизни появился Максим, который был настойчив и ухаживал за мной. И я подумала, почему бы и нет? О чем впоследствии сильно пожалела.
Я поклялась самой себе, что не позволю сделать себе больно, чтобы больше не хотелось убиться от собственной глупости и ненужности. Но сегодня всё произошло по-другому, иначе. Возможно так на меня повлиял праздник или всё на самом деле так и было, но Артур, я это чувствовала, был для меня особенным. Если бы он захотел перейти ту самую грань, я бы вряд ли ему отказала… к собственному стыду он — тот единственный с кем бы мне этого по-настоящему хотелось бы.
— Вот я дурень, праздник пропустил, — на кухню заваливается Максим и встает со мной рядом.
Одной рукой преграждает мне дорогу, а другую руку — кладет на талию. От его прикосновений становится неприятно. В ноздри ударяет запах алкоголя и лимона. Наверное, за столом уже началось веселье и надо бы и мне тоже присоединиться.
— Зато необычно его встретил, — отвечаю Максиму и изворачиваюсь.
Не знаю, что должно случиться между нами, чтобы я захотела чувствовать его прикосновения к себе. Я совершенно не против того, чтобы Максим участвовал в жизни нашего ребёнка, чтобы заботился о нем и любил. Ведь чем больше будет любви у моего пока не рождённого сына, тем лучше. Но речи о том, чтобы между нами с Максом было что-то большее чем дружба, быть не может. И тут дело совсем не в Артуре. Просто я к нему давно перегорела.
В этот самый неподходящий момент на кухню заходит Артур. От меня не укрывается его внимательный взгляд, его карие глаза, которые с удивлением смотрят на руку сына, которая покоится у меня на талии. Мне стыдно — щёки наливаются огненным румянцем, и я отталкиваю от себя Макса. Быстрым шагом поднимаюсь в свою временную комнату, закрываюсь на щеколду и ложусь на кровать. Она мягкая и я моментально чувствую накопившуюся за день усталость. Прикрываю веки, кладу руку на живот, отчётливо ощущая сильные удары ножкой. Силач растёт. С этой мыслью и засыпаю.
***
Открываю глаза, потому что сильно замерзла. За окнами начинает восходить солнце, погода сонная и тихая — ни одного лишнего шума не слышно. Нахожу рядом с собой толстый плед и кутаюсь в него, согреваюсь. Лежу в тепле еще несколько минут и понимаю, что сна ни в одном глазу, поэтому выскальзываю из-под одеяла и иду в душ.
Переодевшись в платье попроще, завязываю влажные волосы в косу и спускаюсь на первый этаж. Дико хочется черного чая и торта, который я так и не попробовала этой ночью. К счастью, торт стоит в холодильнике почти не тронут. Я отрезаю от него огромный кусок и кладу себе на тарелку.
— И мне отрежь, — слышу за своей спиной низкий голос Артура.
Я так и застываю на месте с ножом в руке, словно пойманная преступница. Несколько секунд стою неподвижно, после чего выполняю его просьбу — кладу на другую тарелку кусок побольше. Он же мужчина, ему можно.
— Чай будешь? — мой голос звучит приглушенно, будто вовсе не мой.
Я всё еще стою к нему спиной, а он… находится поблизости, я это чувствую.
— Нет, спасибо. Только торт.
Я поворачиваюсь к нему лицом и встречаюсь с серьезными карими глазами без капли теплоты и огонька. А ведь он ещё был этой ночью, огонёк. Мне не приснилось. Ставлю тарелки на стол, пытаюсь казаться невозмутимой и спокойной, но сердце бешено стучит, а ладони потеют от страха.
Мы садимся друг напротив друга. Есть совершенно перехотелось и я только и делаю, что ковыряю вилкой торт, извлекая из него вкрапления шоколада.
— Настя, — начинает первым Артур.
Голос строгий, словно он собрался отчитывать меня. Что же, вполне заслуженно. Мысленно я была к этому готова ещё вчера.
— Да, Артур, — бросаю на него короткий взгляд, выдерживаю несколько секунд под его напором и вновь опускаю глаза в тарелку.
— То, что произошло вчера — это не более чем недоразумение. Ты девочка юная и неопытная, я же вижу. Приняла мою доброту и уважение к тебе за что-то большее. Да и я дурак, не смог сдержать себя в руках. К сожалению, или к счастью, я совсем не тот, кто тебе нужен. Я старый, ты молодая.
Вдох-выдох. Сердце пропускает удары, а по спине пробегает капля пота.
— Ты не старый, — отрицательно мотаю головой и улыбаюсь.
Отмечаю про себя, что неожиданно перешла с ним на «ты». Не знаю откуда нахожу в себе силы улыбаться, но кажется у меня это неплохо получается. Наверное, потому что к Артуру невозможно испытывать негатив, пусть даже он и отшил меня, но сделал это вежливо и красиво, как и полагается настоящему мужчине.
— Ты всегда сможешь ко мне обратиться. Более того, я буду рад, если ты попросишь помощи у меня, — продолжает отец Макса.
Он складывает пальцы в замок, и я непроизвольно любуюсь крупными вздутыми венами у него на руках. Такие сильные руки и крепкие мышцы могут быть только у настоящих спортсменов.
— И мне бы очень хотелось, чтобы ты не спешила сжигать мосты с Максимом. Знаешь же, что мальчишки немного отстают в развитии от девочек. Сейчас он такой какой есть — ветренный, непостоянный, набивает шишки. Я был точно таким же в двадцать, — пожимает плечами Артур.
Мне становится очень интересно каким он был в двадцать. Не верю я, что он был ветренным и непостоянным — это точно не про него.
— Я не глупая, всё поняла, — поднимаюсь с места, выбрасываю почти нетронутый торт в урну.
Чувствую его взгляд на себе даже из-за спины. Взгляд, который заставлят моё тело покрыться мелкими мурашками.
