— Пошёл ты, — вновь опрокидываю в себя алкоголь и понимаю, что начинаю пьянеть.
Это как раз то, что мне нужно, чтобы ненадолго забыться. Игорь продолжает и продолжает стебаться, вот только мне уже не до шуток. Нахрен. Не хочу больше думать об этом. Как только я хочу закрыть рот другу, он вдруг машет рукой в сторону проходящих мимо девушек и зовёт их к нам.
— Это мои давние подруги, — поясняет, когда блондинка и брюнетка движутся в нашу сторону. — Между прочим, им как раз по двадцать. Жаль только, что без беременных животов.
— Идиот.
Обе разряжены, словно на карнавал: в коротких блестящих платьях, с ярким макияжем. Если с обеих смыть тонну косметики на лице, то, возможно, они и будут казаться одного возраста с Настей. А пока и ведут-то они себя как взрослые женщины. Та, что брюнетка, не стесняясь кладёт руку мне на колено, блондинка прижимается к Игорю.
Когда алкоголь в моей крови становится значительно выше нормы, я беру брюнетку за руку и веду на выход. У бара меня уже ждет такси. Я помогаю забраться на заднее сиденье выпившей брюнетке, сам занимаю место поблизости.
— Как зовут? — спрашиваю, когда машина трогает с места.
— Лида.
— Сколько лет-то тебе, Лида? — она кладет голову мне на плечо и мурлычет.
— Девятнадцать. Вчера исполнилось.
— Девятнадцать… Диктуй адрес, Лида.
— Чей? Мой?
— Твой, твой. Зайду маме твоей скажу, чтобы не отпускала тебя больше в таком виде на улицу. Это может быть опасно, Лида.
Всю оставшуюся дорогу мы едем молча. Лида сидит на другом конце сиденья, сложив руки на груди, и как только такси притормаживает у её дома, выскакивает и бегом направляется в сторону подъезда.
— На Солнечную, пожалуста, — устало откидываю голову на кожаную обивку сиденья и прикрываю глаза.
Открываю только тогда, когда мотор глохнет. Расплачиваюсь с таксистом, выхожу на морозную улицу и непроизвольно поднимаю голову вверх, отмечая про себя, что в окне этажом ниже уже горит свет. Вернулась, значит.
Глава 21
Настя.
Идея остаться на даче вдвоем была изначально провальной. Нам не стоило находиться вместе, но и напрашиваться в автомобиль к Артуру я тоже не хотела. В конце концов, он был не один, и это единственное, что меня смущало.
— Может посмотрим вместе кино? — спрашивает Макс, появляясь на кухне.
Он открывает холодильник, берёт оттуда нарезки из колбасы и сыра и бросает их в рот. От него уже прилично разит алкоголем — за то время, что мы находимся здесь один на один, Максим то и дело такскает пиво из кладовки.
— Что за фильм? — заканчиваю мыть посуду, вытираю руки о полотенце и снимаю с себя передник.
— "Ёлки", — отвечает Макс.
— Ммм, «Ёлки» я люблю, — говорю вполне искреннее и направляюсь следом за ним в гостиную.
На столике уже стоят чипсы в высокой тарелке и несколько банок пива, которые предназначены явно не для меня. Я занимаю место на одной из половин дивана и устремляю взгляд на экран. Макс щёлкает пультом, включает нужный канал, где уже мелькают знакомые фрагменты из российского кинофильма.
Когда рука Максима ложится на моё плечо — я вздрагиваю. Не потому, что он мне неприятен, а потому что не привыкла, чтобы меня обнимали. Тем более, от него данный жест выглядит достаточно неожиданно.
Дальнейшее действие фильма проходит как-то мимо меня. Пальцы Макса щекочут плечо, словно невзначай проходятся по спине, и я напрягаюсь. Сижу с выпрямленной спиной и боюсь дышать. Макс выпил, много выпил. Не знаю какая по счёту идёт баночка пива, но что ожидать от него я тоже не знаю. Почему-то с детства не люблю пьяных людей. Возможно, это идёт откуда-то из детства, когда в нашем городке праздник обязательно ассоциировался с выпивкой.
Когда на экране идут финальные титры, я с облегчением вздыхаю. Это означает, что можно уйти в свою комнату, достать электронную книгу и спокойно почитать. Все же одиночество это моё. Едва я поднимаюсь с места, как Макс дергает меня обратно. Я плюхаюсь на диван и неловко пытаюсь вырвать свою руку из его руки.
— Куда ты спешишь, Насть? Может ещё что-то посмотрим?
— Ты делаешь мне больно.
— О, прости. Я не хотел, — он высвобождает мою руку, но в этот же момент касается пальцами моей щеки.
Кажется, что я совершенно забываю как дышать. Сижу на месте и не двигаюсь, думая о том, на что ещё способен Максим. За то время, что мы были знакомы, мне казалось, что я неплохо успела его изучить, но в состоянии алкогольного опьянения я вижу его впервые.
Когда он приближает свое лицо ко мне, я чувствую как тошнота немедленно подкатывает к горлу. От него слишком разит пивом, но это не единственная причина по которой я не хочу, чтобы это случилось. Он сделал мне слишком больно, чтобы я хотела поцеловать его. Вмиг я вспоминаю всё то, что у меня накипело. Тот самый момент, когда Макс неожиданно исчез; тот день, когда я узнала от сокурсниц, что на меня, девственницу, он просто поспорил. То мгновение, когда я поняла, что рожу ребёнка, который ему совершенно не нужен.
Поэтому, недолго думая, я упираюсь ладонями в его грудь и с силой толкаю. Вскрикиваю и закрываю рот ладонью, когда вижу, что Максим перекидывается через спинку дивана и с грохотом валится на пол. Когда он летит, я вижу как в его глазах мелькает неподдельное удивление. Глаза широко открыты, брови изогнуты в кривую линию. Мне кажется, что я не рассчитала силу толчка, но прежде чем я успеваю извиниться, Макс заговаривает первым:
— Дура ты, Настя. Совсем тронутая, — поднимается с пола, отряхивает брюки, расправляет футболку.
Наверное, за те несколько секунд полёта он здорово протрезвел. В конце концов, я тоже поднимаюсь с дивана и делаю от него шаг назад. Не воспринимаю его оскорбления как что-то серьезное. Возможно, он сказал это сгоряча.
— Ты просто скажи мне, кому ты нужна-то будешь? Беременная, позже родившая и с ребёнком на руках? Думаешь, что за тобой очередь выстроится? Ошибаешься! Ещё приползешь ко мне на коленях, умолять будешь, чтобы я только к тебе прикоснулся и как следует трахнул!
Я не отвечаю ему. Несколько секунд смотрю на его красивый рот с плавными линиями и думаю о том, что он очень похож на рот Артура. Когда наконец-то его гневные слова попадают мне в уши, я закрываю их ладонями, дергаюсь с места и быстрым шагом бегу к лестнице, на второй этаж. За закрытой дверью чувствую себя в безопасности. Знаю, что Макс хоть и достаточно импульсивный парень, но он не тронет меня и пальцем против моей воли. Когда восстанавливаю сбитое дыхание, то кладу руку на живот. Малыш внутри меня шевелится как обычно, и я расслабляюсь. Иду к шкафу, достаю оттуда свои немногочисленные вещи и складываю их в дорожную сумку.
Спустившись на второй этаж застаю Максима на кухне. Он сидит за барной стойкой сложив пальцы в плотный замок и о чем-то серьезно думает. Волосы торчат в разные стороны, а голубые глаза смотрят на меня со щемящей тоской. Он раскаивается, я это вижу.
