— Спасибо… огромное, Артур. Я даже не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты для меня делаешь, — произносит растерянно.
— Ты главное поправляйся. И ребёнка своего береги, — поднимаюсь с кресла и направляюсь на выход из палаты. — Я поеду, пожалуй. Макс, надеюсь, в скором времени появится в сети и тут же к тебе заедет.
— Это вовсе не обязательно.
— Это не обсуждается, Настя. Это и его ребёнок тоже, — застываю в дверном проёме и смотрю в её широко распахнутые зелёные глаза, которые почему-то вызывают одно только желание — оберегать.
Сую руки в карманы брюк и с силой сжимаю их в кулаки. Порой мне кажется, что я делаю что-то не так. Возможно, зря заставляю и направляю Макса. Видно же, что ему не до ребёнка и Насти — он повёрнутый на музыке чувак и грезит только большой сценой, клипами и славой. Просто вся проблема в том, что его родительские обязанности никто не отменял. Нужно было думать раньше, до того, как к девочке этой прикоснулся.
Настя согласно кивает и опускает голову на подушку. Молча провожает меня взглядом за порог палаты и тяжело вздыхает, когда я плотно закрываю за собой дверь. Перед тем как уехать, я решаю зайти поздороваться к Вадиму Ионину, в чьей клинике сейчас находится на лечении Настя.
Мы знакомы с ним ещё со школы. Вадим учился на три года младше, но это не мешало нам хорошо с ним дружить. После моего совершеннолетия наши дороги ненадолго разошлись — я поступил в строительный, Вадим чуть позже в медицинский. Пересеклись тогда, когда моя строительная компания только начала развиваться. По старой дружбе я сделал Ионину приличную скидку, Вадим же пообещал, что в долгу никогда не останется. Видимо этот момент как раз настал. Сейчас мне требуется его помощь.
— Да-да, войдите, — слышу знакомый голос за дверью с табличкой «Главный врач».
Толкаю дверь от себя и оказываюсь в светлом стерильном кабинете. В центре комнаты стоит письменный стол из светлого дерева, а в высоком кресле из кожи восседает Вадим в медицинском халате и с очками в золотистой оправе на переносице. Он почти не изменился с тех пор как мы виделись в последний раз, разве что волос на голове стало меньше.
— Садись, Артур. Рад тебя видеть, — Ионин приподнимается с места и крепко пожимает мою руку. — Жаль только, что при таких вот обстоятельствах.
Сажусь в кресло напротив и слышу входящее сообщение, которое приходит на мой мобильный. Мельком взглянув на экран понимаю, что это Макс наконец-таки появился в сети. Быстро набираю ему сообщение с адресом и приказываю быть здесь немедленно.
— Я разговаривал с лечащим врачом Насти, — начинает Вадим и я блокирую телефон, чтобы не отвлекаться. — Он вкратце обрисовал мне ситуацию, и я могу заверить тебя в том, что мы сделаем всё что в наших силах и даже больше. У нас большой опыт в ведении сложных беременностей. Скажу так, что сохраняли и не таких.
— Спасибо, Вадим. Счёт только передашь лично мне. Насте не обязательно знать во сколько обходится лечение.
Вадим понимающе кивает и заверяет меня в том, что лечение будет стоить сущие копейки в связи со скидкой, которую он мне любезно предоставит. Постепенно мы перескакиваем на другие темы. Ионин рассказывает о себе и о том, что давно и счастливо женат. Воспитывает двоих дочерей и вот совсем недавно завёл собаку.
— Тебя можно заочно поздравить? — спрашивает Вадим, отпивая глоток свежезаваренного кофе, которое принесла его помощница.
— С чем? — удивленно вскидываю брови.
— Ну как же. Ты скоро станешь отцом, если я правильно понял? — серые глаза Вадима внимательно всматриваются в моё лицо.
— Что? Чёрт, нет, — смеюсь, запрокинув голову. — Настя беременна от Макса, моего сына.
— Не знал, что у тебя есть сын, — озадаченно произносит Ионин. — Всегда думал, что ты сам по себе, эдакий волк-одиночка.
Я почему-то долго не перестаю улыбаться, не понимая как другу детства пришло в голову то, что Настя беременна от меня. Я никогда больше не собирался становиться отцом. Тем более в сорок, тем более тогда, когда моя холостяцкая беззаботная жизнь меня более чем устраивает.
— Это долгая история, Вадим, но Макс появился в моей жизни относительно недавно. Ему двадцать, и он студент. Безумно обожает музыку и, кажется, никак не может смирится с тем, что скоро станет отцом, поэтому часто приходится напоминать ему о своих обязанностях.
— Ясно, — откашливается Вадим и отставляет пустую чашку в сторону. — Прости, я неправильно понял насчёт тебя и Морозовой. Сейчас, знаешь ли, никого большой разницей в возрасте не смутишь.
Я выхожу из его кабинета только спустя полчаса. Сразу же достаю телефон и набираю Максу. Спустя несколько длинных гудков слышу его взволнованный голос.
— Да, пап.
— Где ты, мать твою, пропадаешь весь день?
— Мы с ребятами записали новую бомбовую песню, которая должна занять одно из призовых мест. В случае выигрыша нам светит контракт на пять лет…
— Настя в больнице, — перебиваю её. — И ты, а не я, должен быть сейчас рядом с ней.
— Хорошо… Хорошо, пап, не кипятись. Я уже подъезжаю. Мы просто заработались, и я не видел, что мобильный вырубился, — спешно оправдывается сын.
Он появляется в холле больницы спустя несколько минут. Волосы взъерошены, кожаная куртка расстёгнута настежь. Зато в руке висит пакет, доверху наполненный мандаринами. Молодец, парень. Исправляется и старается. Возможно, не всё так безнадёжно, как я думал.
— Она находится на третьем этаже. Палата номер три.
— Ага, ладно, — кивает сын. — Ты это… не хочешь со мной к ней подняться?
— Нет, Макс. Дальше уж сам давай, — похлопываю его по плечу и разворачиваю в сторону лестничного пролёта.
Глава 25
Настя. Прошло две недели.
Максим сидит в моей палате вот уже полчаса. Активно жестикулируя руками рассказывает о своей новой песне, которая непременно должна стать хитом по его словам. Я ничего не смыслю в музыке, но внимательно и не перебивая слушаю. За время моего пребывания в стенах больницы, поговорить с кем-нибудь мне только в радость. Здесь отличные условия, мне грех жаловаться, но одиночество почему-то переносится особенно сложно.
— Хочешь, я дам тебе послушать песню? У меня на телефоне трек есть! — вспоминает Макс и не дожидаясь ответа, лезет в карман просторной толстовки, выуживая оттуда телефон.
Палату заполняет драйвовая музыка. Я сразу же узнаю приятный голос Максима и внимательно вслушиваюсь в слова на английском языке. Он поет о любви и страданиях и должна сказать, что у него отлично получается. Наверное, когда-то давно именно своим голосом Макс меня и покорил. Когда мелодия заканчивается я вижу, как лихорадочно блестят его глаза — он сам восхищен проделанной работой и влюблен в то, что делает. Это хорошо, когда всё идёт от души. Уверена, что Максима ждёт прекрасное музыкальное будущее.
