Теплое прикосновение к моей коленке согревает меня, и я перестаю мелко дрожать от страха. Открыв глаза замечаю руку Артура, которая поглаживает меня вверх по ноге.
— Всё будет хорошо, Насть. Ты же мне веришь? — спрашивает негромким хрипловатым голосом.
Эх, мне бы хоть каплю его уверенности и спокойствия.
— Верю, Артур, — немного расслабляюсь, полностью доверившись ему.
Одновременно с нами у подъезда останавливается неотложка. Осмотр показывает, что у малыша банальная простуда и нет смысла везти его сейчас в больницу. Нам назначают адекватное для такого возраста лечение и оставляют дома.
Алёшка немного капризничает у груди. Его жар то спадает, то опять поднимается, заставляя меня паниковать половину ночи, бросаясь к его кроватке при каждом шорохе.
— Насть, ты ляг поспи, — предлагает Артур, притягивая меня к себе. — А я пока присмотрю за ним.
Киваю и чувствую неимоверную усталость. Веки наливаются свинцовой тяжестью, а Морфей утаскивает меня в своё царство. Засыпая, я думаю о том, что если не Артур, то кто? Кому ещё я смогла бы доверить жизнь и здоровье своего малыша? Только ему, Артуру.
Мне кажется, что я закрываю глаза только на секунду. Ну ладно, так и быть, на минутку. А открываю только тогда, когда на улице уже светло и в комнату нашу ласково светит зимнее солнышко. Артур сидит на краю нашей кровати и качает люльку, где засыпает мой сын.
Господи, я проспала половину ночи, а он… как и обещал, присматривал всё это время за Алёшкой.
Артур переводит свой усталый взгляд в мою сторону и, несмотря на спокойное лицо, я понимаю, что он волновался тоже. Возможно даже не меньше меня, просто брал себя в руки и выполнял за меня мою же работу.
— Алексей только что уснул, температуры нет, — отчитывается, когда я целую его спину и обхватываю руками за талию.
На нем нет футболки и я могу беспрепятственно касаться губами его обнаженного тела.
— Знаешь, Насть, я ещё вчера тебе хотел сказать, но не до этого было — отъезд Максима не означает, что у твоего сына не будет отца. Я принял для себя одно очень важное решение и осталось только услышать твоё одобрение на усыновление мною Алёшки.
— Усыновление? — на миг замираю и ощущаю, как губы сами плывут в довольной улыбке.
В голову приходят стихи, которые буквально недавно попались мне в интернете:
Не тот отец, кто только жизнь ребёнку дал,
а тот, кто, как и мать, ночей не досыпал.
Кто, не жалея времени и сил,
заботился, воспитывал, растил.
Пока Максим переживает о группе, Артур вместе со мной не спит ночами, охраняя сон и спокойствие малыша. Он по-настоящему волнуется о его самочувствии. И не только словом, но и делом доказывает мне то, что лучшего отца, чем он просто быть не может.
— Да, усыновление, — отвечает Артур. — Макс улетает надолго. Думаю, что он не будет прилетать к сыну так часто, как тебе хотелось бы, — продолжает после секундной заминки. — Я хочу семью с вами, Насть. Чтобы ты, я и Алёшка. Чтобы вместе и навсегда. Чтобы вопросов о нас с тобой у него не возникало, когда вырастет.
В уголках моих глаз появляются слёзы, которые я стараюсь сдержать. Сентиментальная я стала, однако. Крупные капли падают его спину, оставляя влажные дорожки. Слёзы, смешанные со счастливой улыбкой. Радуюсь тому, что Артур не видит сейчас моего лица, потому что на нем эмоции вперемешку. На разрыв.
— Это ты мне сейчас предложение сделал, что ли?
Он усмехается, поворачивается ко мне лицом и вытирает подушечками пальцев мои слёзы.
— Я совсем не романтик, Насть, поэтому прости, уж какое получилось.
— Самое лучшее получилось, — касаюсь губами его губ, вкладывая в свой поцелуй всю свою нежность. — Самое лучшее предложение какое только может быть. И да, конечно же, я согласна.
Глава 48
Артур.
— Я закажу для нас ужин из ресторана. Прошедшая ночь была сложной, — обращаюсь к Насте, собираясь уходить. — Поэтому не утруждай себя готовкой.
Сегодня к Алёшке приедет доктор. Самочувствие малыша значительно лучше, но лишняя консультация квалифицированного врача ему не повредит.
Настя провожает меня на пороге. Она явно волнуется, потому что знает, что сегодня тот самый день Х, когда мы встречаемся с Аллой и получаем результаты анализов. Моей личной инициативой было то, чтобы нам огласили их одновременно. Потом уже будем решать, как нам быть дальше, отталкиваясь от ситуации.
Я смотрю на часы и беру с собой ключи, лежащие на комоде в прихожей. Притягиваю к себе Настю, смотрю в её испуганные зелёные глаза и кладу одну руку ей на талию. Она держится молодцом. Мудрая не по годам девочка.
— Не знаю только как скоро получится освободиться. Сейчас я в клинику, а потом в офис нужно заскочить, где накопилось много работы.
Настя понимающе кивает и приподнимается на носочках, чтобы достать до меня. Её руки касаются плеч, ванильный запах проникает мне в ноздри, а губы нежно касаются моих губ.
— Артур, я хочу, чтобы ты знал — я не сомневаюсь в тебе. Вне зависимости от результата с Аллой для меня ничего не изменится. Я приму любое твоё решение и буду любить тебя так же сильно, как люблю сейчас.
Её голос слегка дрожит от волнения. Настя только что призналась мне в своих чувствах и это достаточно смелый поступок с её стороны. Она вновь меня целует. На этот раз долго, чувственно и горячо, словно не хочет отпускать меня вовсе. Я не тороплю её. Глажу руками по спине и ягодицам, давая ей ощущение того, что ради неё весь мир подождет.
Отстраняется она только тогда, когда на кухне слышится звонок её мобильного. Кажется, к Алёшке приехал доктор.
***
— Неинвазивный анализ ДНК на отцовство абсолютно точно определяет, является ли предполагаемый отец биологическим отцом ребенка. С точностью до 99,9 процента. Тест анализирует свободно-циркулирующую ДНК плода в материнской плазме и сравнивает ее с предполагаемым отцом для определения отцовства. Тестирование выполняется по технологии…
— Можно, пожалуйста, побыстрее, — Алла требовательно перебивает Ионина и тот замолкает.
Кажется, что нервы у неё на пределе. Ионин кивает и достает из ящика конверт и протягивает ей прямо в руки. Я не стремлюсь заглянуть в него первым, передавая первенство будущей матери. Меня любой результат устроит.
Алла шустро вскрывает конверт и достает оттуда листик, сложенный надвое. Дрожащими от волнения руками раскрывает его и, щурясь, вчитывается в буквы.
— Чёрт… чёрт… этого не может быть… — выражение её лица резко меняется, превращаясь из взволнованного в поникшее.
Алла протягивает результат и мне. Отводит взгляд в сторону, тяжело дышит. Я бегло пробегаюсь по печатным буквам и, когда взгляд цепляется за нужную строчку, вполне понимаю её бурную реакцию на прочитанное.
