И тут я теряюсь. По-настоящему. Чувствую, как все мои доводы моментально испаряются, а логика и хоть какое-нибудь понимание происходящего весело машут мне ручкой, заставляя сходить с ума в одиночку.
Я лишь развожу руки в стороны и спрашиваю то, что давно крутилось у меня на языке.
— Я не пойму, зачем это всё тебе? Бескорыстная помощь мне и Надюше?
Челюсти Рустама плотно сжаты. Зрачки мутнеют и затягиваются беспросветной густой дымкой.
— Потому что теоретически, Надя может быть моей дочерью, — произносит строгим тоном Тахиров.
Глава 38
— Потому что теоретически, Надя может быть моей дочерью, — произносит строгим тоном Тахиров.
В кабинете возникает минутная пауза, во время которой сотни вопросов один за другим проникают в мою голову. Я открываю-закрываю рот словно рыба и не знаю какой вопрос из интересующих хочу задать первым. Несмотря на то, что я достаточно неплохо знаю Рустама и понимаю, юмор — не его конёк, я всё же мечтаю о том, чтобы его слова были странной непонятной мне шуткой. К счастью, через пару минут Рустам заговаривает первым.
— Я понимаю, что ты удивлена, — он не отводит от меня свой взгляд и, кажется, пытается понять мою реакцию на собственные слова. — Воды?
— Да, — прокашливаюсь и киваю в ответ. — Да, воды.
Тахиров неторопливо проходит по комнате, берёт в руку полную бутылку воды без газа и протягивает её мне. Наши пальцы соприкасаются в момент передачи, и я чувствую, как по коже проходит лёгкий электрический разряд. Открыв крышку, присасываюсь к горлышку и жадно пью воду до тех пор, пока полностью не утоляю жажду.
— Готова слушать дальше? — спрашивает вполне дружелюбно Рустам, присаживаясь на край стола.
— Да, готова. Со мной все нормально.
Тахиров кивает и отводит взгляд куда-то в сторону.
— Ночной клуб в котором ты выступала всегда принадлежал мне. Именно я заключал договор с вашей танцевальной студией. Я совру сейчас, если скажу, что влюбился в тебя с первого взгляда, — без тени улыбки произносит Рустам. — Просто захотел и взял тебя. Увидел, как красиво ты танцевала на сцене, как плавно и изящно двигалась и во время выступления смотрела прямо на меня. После ночного концерта, когда все твои коллеги разошлись, я случайно проходил мимо гримерки и увидев, что ты там одна, не смог не зайти.
Да, так всё и было. Я облизываю вновь пересохшие губы и опускаю глаза в пол. Значит мой первый раз произошёл с Рустамом, а не Тимуром. Трясу головой и пока выбрасываю оттуда какие-либо мысли о произошедшем, потому что мой моральный облик рушится сейчас прямо на глазах.
— Наши отношения были без обязательств, да ты и сама всё знаешь, — произносит Тахиров ровным хрипловатым голосом. — А потом я улетел по делам. Надолго, потому что открывал в Германии один важный для меня проект. Там я полностью растворился в работе, лишь изредка созваниваясь с Москвой, и узнавая, как идут без меня дела.
— А Тим… встал на твоё место? — спрашиваю дрожащими губами.
— Тим встал на моё место, верно, Лера, — кивает Рустам.
Внутри меня будто что-то обрывается. Последняя ниточка, которая держала мои хорошие воспоминания о муже. Теперь и её нет и всё, что возникает внутри меня по отношению к Тиму — злость и раздражение. Господи, с кем я жила всё это время? Надеюсь его поступку найдется логическое объяснение и однажды я перестану чувствовать себя так гадко как сейчас.
— С братом мы никогда не были дружны. Чушь всё то, что говорят об однояйцевых близнецах. Никакие мы не родственные души, ничерта мы не чувствуем друг друга, — лицо Тахирова становится серьезнее, а брови хмурятся, когда он начинает разговаривать о брате. — Мы были чужими, разными. Вся наша жизнь — сплошное соревнование друг с другом. Тим с самого детства пытался дотянуться до меня, доказать себе и окружающим, что многим круче. В школе, университете, в бизнесе. Он топтался за мной по пятам, ввязывался в сомнительные аферы, раздражался, что у него не получается и пробовал снова и снова. Думаю, когда он понял, что у нас с тобой была связь, Тимур не смог устоять перед тем, чтобы насолить мне, воспользовавшись тобой. Так уже бывало раньше.
Тахиров приподнимается с места и начинает медленно расхаживать по комнате. Руки по-прежнему в карманах, он не спешит раскрывать передо мной все карты, постепенно подготавливая меня к тому, чего я больше всего боюсь услышать. Всё это время я жила с чужаком. Засыпала в объятиях мужчины, которого не знала. Боготворила того, кто этого не заслуживал.
— Когда я активно работал в Германии, оказалось, что главный управляющий ночного клуба увольняется. Именно в этот момент мне позвонила мать и слёзно попросила дать Тимуру шанс, сославшись на его нестабильную финансовую ситуацию. Я дал ему работу и последнюю попытку на то, чтобы реабилитировать его в собственных глазах. Эту попытку он всё же провалил, связавшись с наркотой и сделав из клуба притон.
Сердце стучит то чаще, то наоборот замирает. Я сижу напротив Рустама и чувствую, как лицо покрывается красными пятнами от стыда. Что со мной? Мне стыдно за человека, которого я называла мужем?
— Звонок о помощи от брата прозвучал накануне его смерти. Тимур поставил меня перед фактом — он переписал своё имущество на меня, потому что у него очень большие проблемы. Жизнь висит на волоске и единственное за что он волнуется — это за собственную задницу. Я пообещал ему помочь, попросил старого знакомого со спецслужб узнать подробности и был в бешенстве, когда понял, что в его проблемах замешан мой ночной клуб. На следующий день Тимур разбился в автомобильной аварии.
Тахиров замолкает, а я почти не дышу. Боюсь спугнуть его откровения. Возможно, он впервые так глубоко открылся мне.
— Я вернулся в Москву как только смог. Был зол на Тимура за то, что он проворачивал за моей спиной. Думал, что его супруга с ним заодно и заранее знал, что её я оставлю ни с чем. Правда, когда увидел, что женой Тимура являешься ты — сильно удивился.
— Ты ничем не выдал своего удивления, — слабо улыбаюсь я. — Выглядел достаточно грозно и устрашающе.
На лице Тахирова мелькает лёгкая улыбка.
— Ты не выгнал меня только потому, что я была беременна? — спрашиваю тихим голосом и тут же замечаю его кивок. — Почему не сказал обо всём сразу? Ты ждал родов?
— По моим подсчетам ты вполне могла быть беременна от меня. Но после смерти Тимура с тобой было непросто разговаривать, поэтому я не хотел шокировать тебя преждевременно. Да и… мои догадки могли быть только догадками. Я предпочёл бы говорить обо всем по факту. Ты любила мужа и, как оказалось, искреннее считала, что твой ребёнок неоспоримо — его. Затем были сложные роды, реанимация, долгий период восстановления и реабилитации, поэтому установление моего отцовства затянулось на более длительный срок.
Я делаю глубокий вдох и выдох. Как я могла не заметить разницы? У них было столько схожего, что, впрочем, немудрено. Это сейчас, узнав Рустама и Тимура ближе, я смогла бы безошибочно угадать кто есть кто. Но в тот момент я только начинала знакомство с братьями. Чувствую, как кружится голова и единственное, чего я никак не пойму — зачем я нужна была Тимуру?
