В доме стоит абсолютная тишина. Я осторожно спускаюсь по лестнице вниз, на первый этаж, и иду в сторону кухни, по съедобному запаху. Когда я отчётливо слышу, что пахнет шоколадными панкейками, то понимаю, что двигаюсь в правильном направлении. Я бы и кусочка не взяла со стола Рустама, но ребёнок внутри меня наверняка нуждается в пище.
— Доброе утро, — произносит молодая девушка в белом переднике, едва я переступаю порог кухни. — Ваш завтрак уже готов.
Я занимаю место за стеклянным столом и получаю сразу несколько блюд на выбор плюс свежевыжатый апельсиновый сок. В животе настойчиво урчит, поэтому я поглощаю в себя всё, что мне дают, словно до этого голодала и неделю провела без еды.
— Простите, не знаю, как Вас зовут… — обращаюсь к девушке в переднике.
Она смешная — с веснушками на лице и рыжими волосами. Открыто улыбается мне, не забывая при этом помешивать соус на плите.
— Меня зовут Ира.
— Очень приятно, Ира. Я — Лера.
— Я знаю. Рустам Ильдарович предупредил, что в доме будет жить важная гостья.
Недовольно пырхаю. Важная. Это он точно обо мне сказал? Ещё несколько часов назад Рустам собирался оставить меня без ничего. Впрочем, он и оставил без ничего — я теперь бездомная, временная гостья здесь, которая не знает, где может оказаться завтра, если хозяин вдруг выгонит её к чёртовой матери.
— А где сам Рустам Ильдарович? — спрашиваю невозмутимо.
— Уже уехал, — пожимает плечами Ира.
Я благодарю девушку за завтрак, пытаюсь встать у раковины, чтобы помыть посуду, но девушка мягко просит меня не делать так больше, потому что это только её работа.
На улице моросит мелкий дождь. Я надеваю на голову капюшон куртки за неимением зонта и выхожу за территорию коттеджа. Иду, не зная куда, пытаюсь найти хотя бы подобие автобусной остановки, но поселок такой длинный и запутанный, что я никак не могу выйти на нужную дорогу. Вокруг высокие изгороди, дома, детские площадки и парк с сосновым лесом. Я не сразу слышу, что возле меня притормаживает автомобиль. Шарахаюсь, когда меня окликают по имени и немного успокаиваюсь, когда вижу за рулём того самого амбала-разносчика.
— Садитесь, Валерия Алексеевна, — у него глубокий басистый голос, который почему-то не внушает мне страх.
Эдакий мишка-добряк из русских народных сказок.
— Мне нужно в город, — произношу я.
— Садитесь-садитесь, доставлю куда нужно, — кивает амбал.
Я самостоятельно забираюсь на переднее сиденье автомобиля, в теплый прогретый салон, отряхиваю верхнюю одежду от капель дождя и чувствую, как тело постепенно нагревается. Смелею и тянусь к печке, чтобы прогреть окоченевшие руки. Ненавижу осень. Теперь ненавижу.
— Куда едем, Валерия Алексеевна?
— В морг, — отвечаю коротко.
Звучит достаточно двусмысленно, но вопросов амбал больше не задает. Просто плавно трогает с места и везёт меня в город.
***
— Это все вещи, которые были при покойнике, — сообщает грузный высокий мужчина в сером халате и колпаке на голове. — Мой коллега забыл отдать это в день похорон.
Протягивает мне небольшой сверток и закрывает перед моим лицом дверь. Я пытаюсь прощупать, что там внутри, потому что боюсь, что сгорю от любопытства раньше, чем найду укромное местечко, чтобы как следует всё рассмотреть. Начинаю распаковывать пакет, который обмотан скотчем ещё на ступенях. Яростно разрываю его ногтями и успокаиваюсь, когда мне в руки выпадает обручальное кольцо. Неровной формы, немного приплюснутое. Вероятнее всего придавленное после столкновения. Следующим достаю мобильный телефон. Противоударный и водостойкий с немного треснутым стеклом, которое при желании можно было бы заменить… Но желания у меня нет и вряд ли будет.
Нахожу внутри золотую цепочку с крестиком, зажигалку и прочую мелочь. Разочарованно вздыхаю, но воспоминания о муже выбросить на помойку не могу. Спускаюсь вниз, к автомобилю, плюхаюсь на заднее сиденье и сообщаю амбалу, что я справилась и теперь свободна как ветер. Он понимает меня без слов и лишних вопросов не задаёт. Хороший он, мишка из русских народных сказок.
Откинувшись на кожаное сиденье прикрываю глаза. Держу в руках тот самый разорванный пакет с вещами Тимура и пытаюсь представить всю ту боль, которую он испытал в момент удара. Это должно быть было мучительно больно, но, к счастью, долго Тим не мучился — умер сразу же после приезда скорой.
Когда я вновь оказываюсь в своей комнате и ставлю телефон мужа на зарядку у меня возникает острое желание поскорее включить его. Хочется убедиться, что именно я была той, с кем он в последний раз говорил. Когда заряд позволяет, я делаю то, что хочу. Снимаю блокировку с мобильного, захожу во входящие звонки и чувствую как сердце пускается вскачь, потому что я — предпоследняя кому он звонил. Чуть выше меня, последним номером, значится номер его брата.
Глава 6
Я чувствую, как ненависть закипает во мне с новой силой. Почему именно он?! Почему не мать, в конце концов? Зачем Тимур звонил брату накануне собственной трагической гибели и почему не я была последней, кто слышал его голос?
Мне хочется дословно узнать о чём они говорили и по какому поводу созванивались. Тимур не любил разговаривать о брате-близнеце, это была та единственная тема, во время обсуждения которой он становился мрачнее тучи. Говорил, что несмотря на внешнюю схожесть они слишком отличаются характерами и нравами, чтобы дружить. И я понимаю его как никто. Тогда почему в таком случае именно он был последним?
Держать свои эмоции под замком не в моих привычках. Если высказывать, то в лицо, если говорить, то только правду. Я выхожу из своей комнаты и торопливым шагом, насколько позволяет мне моё положение, спускаюсь на первый этаж. В доме стоит пугающая тишина, которая прерывается лёгким постукиванием ножа на кухне.
— Рустам Ильдарович уже дома?
У плиты, занимаясь готовкой одновременно нескольких блюд, стоит Ира и слегка улыбается при виде меня.
— Да, только что приехал. Ушёл к себе в комнату, — произносит она.
— К себе — это куда?
Если я буду искать Рустама в каждой из комнат огромного особняка, то боюсь, что подрастеряю свой пыл.
— Второй этаж, вторая комната от лестничного пролёта, — сообщает помощница по дому, не отрываясь от готовки.
Я благодарю Иру за ответ и вновь поднимаюсь на второй этаж. Надо же, комната Тахирова находится как раз по соседству с той, которую я выбрала для себя. Страшно подумать, что от человека, которого я ненавижу и презираю всей душой меня отделяет лишь одна стена.
Подхожу к двери цвета темного ореха и громко стучу в неё несколько раз подряд. Мне никто не открывает, но я не отступаю и стучу громче, сильнее, чаще. Когда понимаю, что это бессмысленно и никто меня не слышит, то с силой бью дверь кулаком, больно ударяясь костяшками пальцев. Я удивляюсь, когда дверь поддается и слегка приоткрывается.
