– Что себе позволяете? Куда вы ее несете? – раздались неуверенные голоса из очереди.
– Я из святой инквизиции, – рыкнул Стрельников, усаживая родственницу на заднее сидение. Запрыгнул в машину и дал по газам.
– Ты редкий идиот, – в изумлении пробормотала Лида, поправляя юбку и снимая парик.
– Машка в коме, – огрызнулся он, глядя на нее в зеркало заднего вида. – Ты просто обязана помочь.
– Если смогу, – обреченно бросила она.
– Сможешь, куда денешься, – воинственно бросил Витольд, прибавляя скорость.
– Заткнись, дай мне сосредоточиться на сестре, – оборвала его Иллария. Стрельников мимоходом кивнул, моля всех святых, чтобы жена очнулась.
Войдя в палату реанимации, Лида быстро подошла к кровати и поразилась бледному и спокойному лицу сестры. Та словно спала. Но Лида столько повидала на своем веку и могла точно утверждать, что Маша уже не здесь. Она, сдержавшись, чтобы не закричать от отчаяния, мягко прикоснулась к голове сестры. Провела рукой по спутавшимся волосам.
– Субарахноидальное кровоизлияние, – пробормотала негромко, но так, чтобы услышал Стрельников.
– Да, – рыкнул он и тут же поинтересовался недовольно: – Как ты узнала?
– Увидела, – пожала плечами Лида и, оглянувшись по сторонам, добавила требовательно: – Ее нужно убрать отсюда. Здесь плохая энергетика. Любая другая палата подойдет. Я должна быть неотлучно с сестрой. И кровать оставь эту, с опускающимся механизмом.
– Хорошо, – кивнул Витольд и со страхом в голосе осведомился: – Ты справишься?
– Не знаю, Вит, – тяжело вздохнула Лида. – В любом другом случае я бы даже не взялась.
– Говори, что нужно, я все сделаю, – махнул он рукой и отправился давать распоряжения.
Лида смотрела вслед человеку, знакомому всю жизнь. Она видела его в момент радости и ликования. Восторженного и гордого. Стояла рядом с ним в минуты безутешного горя. Ни слезинки не проронившего на похоронах отца и молча шмыгавшего носом, когда хоронили Еленочку. Но в первый раз довелось наблюдать растерянного и почти сломленного Витольда. Опустошенного от надвигающейся трагедии. Но в глазах Стрельникова еще мелькала решимость и последняя надежда. На нее одну. На ее дар.
Разместив жену в ВИП-палате, Витольд с удивлением наблюдал, как Лида устроилась в изголовье сестры и нежными движениями принялась массировать голову. Сначала ему показались эти поглаживания хаотичными.
"Толку в них, лишь время теряем, – ругнулся он мысленно, но тут же оборвал сам себя. – Современная медицина все равно бессильна".
А потом понял, что в действиях Лиды есть своя система.
– Мы сможем потом сделать УЗИ? – прошептал он, когда сестра жены, тяжело вздохнув, отошла к окну.
– Да, – хрипло бросила Лида, усмехнувшись. – Обязательно. Ты ведь ничего не воспринимаешь на веру?
– Я предлагаю заключить перемирие, Лид, – примирительно пробормотал Стрельников и тут же оказался рядом, открывая объятия.
Лида, как птичка, уткнулась на секунду в его плечо и тут же отстранилась.
– Мир, Виташа, – чуть слышно согласилась она сквозь слезы, понимая, что ради сестры должна простить своего давнего врага.
– Мир, Лидка, – мягко заверил он. Витольд еще собирался сказать, что склоняет голову перед ее даром. Но в этот момент у него в кармане завибрировал сотовый. Звонили из министерства. Стрельников пулей выскочил из палаты и оказался нос к носу с мамОлей и Чапаем.
– Витольд Александрович, нам тут поступил сигнал, что в больнице для оказания помощи вашей супруге находится целительница Иллария, – донеслось из трубки.
– С моей женой в палате сидит ее сестра, в холле наши родственники. Никого посторонних тут нет и быть не может, – отрезал Стрельников и, не дождавшись ответа, отключил сотовый. Но, оглядев собравшихся, понял, что ошибся. В небольшом коридорчике собрались все. Архиповы всей семьей, Сказочник с Майей и даже Эльза со своим Ромочкой. А вот в стороне, ближе к выходу, прислонился к стене незнакомый тип.
– Вы кто? – шагнул к нему Стрельников, понимая, что те, кто угрожал Маше, и не думали останавливаться.
Мужик замялся, отвечая что-то невразумительное.
– Да я это... – пробубнил он, растерявшись от неожиданного напора.
– Документы, – рыкнул Стрельников, хватая незнакомца за грудки. – И пропуск...
– Это муж Лиды, – крикнул Никита и, доковыляв к Витольду на костылях, представил: – Андрей это.
– А-а, извините, – пробормотал Стрельников, отпуская перепуганного мужика. – Сейчас позову.
Он повернул обратно в палату, куда моментально набились родственники.
– Выходи по одному, – пробурчал недовольно, лишь заметив, как рыдает мамОля, опустив голову на плечо Чапаю. А тот механически гладит ее по голове. А у самого в глазах стоят слезы.
"Упаси бог пережить своих детей", – пронеслось в голове, и, отведя взгляд от родни, Витольд отошел к окну, повернувшись спиной к окружающим. Утешать никого не хотелось, равно как и выслушивать слова поддержки. Дождавшись, когда за родней закрылась дверь, он в приступе отчаяния опустился на колени перед кроватью и, взяв жену за руку, попросил громко:
– Просыпайся, Марусенька, прошу тебя!
Но Маша лежала, не пошевелившись. Да и глупо было бы ожидать другого.
Он прижался лбом к ее ладони. Потом поцеловал каждый пальчик. И снова велел жене:
– Машка, вернись ко мне! Умоляю тебя!
Она брела среди зеленых лугов, наслаждаясь внезапно наступившими тишиной и спокойствием. Трава, кое-где доходившая до пояса, казалась свежей и сочной, несмотря на яркое солнце. И птицы. Чудесные птицы радовали многоголосьем. Она повернула к блестевшей невдалеке ленте реки и, выйдя к белой воде, опустилась рядом на колени. Ни ветерка, ни легкой волны. Сплошная благодать. Маша, вздохнув полной грудью , зачерпнула в ладонь белую как молоко воду. Вот только вода ли это? Она пропустила жидкость сквозь пальцы и вытерла руку о ночную рубашку, чуть не порванную... Кем? Она не могла точно вспомнить, да и не хотела.
– Вот ты где, – раздался сзади знакомый голос.
Маша, обернувшись, увидела пожилую женщину с седой косицей, уложенной на затылке. Бабушка Надя.
– Там без тебя многим плохо, – пробормотала Надежда Никитична. – Васятке моему, Ольге... Да и Витольд твой в отчаянии.
– Он не любит меня, бабушка Надя, – по-детски пожаловалась Маша, в одночасье вспомнив, кто такой Витольд. – Мне и здесь хорошо. Тихо очень...
– Рано тебе еще, – ласково пробормотала баба Надя. – Еще лет пятьдесят, как рано.
Они еще не успели отойти от реки, как кто-то закричал надрывно:
– Машка, вернись ко мне! Умоляю тебя!
