– Мама, я хочу пиццы, – протянул сын.
– Дома закажем, – отмахнулась Маша.
– А можно шашлыки пожарить, – как ни в чем не бывало предложил Витольд.
Маша поморщилась.
«Просто сумасшедший талант любую ситуацию поворачивать себе на пользу, – мысленно усмехнулась она и махнула на все рукой. – Шашлыки, Барселона, совместное проживание на Суворовской. Все, что угодно, Витольд Александрович, но только без меня».
Она всмотрелась в зеркало заднего вида и заметила, как в соседней машине, идущей почти вплотную, машет руками отец и что–то кричит брат.
Она задержала взгляд всего лишь на долю секунды, но это не осталось незамеченным.
– Что там? – лениво поинтересовался муж. Наглец и бабник.
– Наверное, папа с Сережкой обсуждают твое второе пришествие. Им просто слов не хватает от счастья!
– Мэри, – хрипло заметил Витольд. – У тебя начал портиться характер.
Маше очень хотелось ответить, что вольному воля и вообще скатертью дорожка. И послать мужа куда подальше, но сзади с напряженными мордашками за ней наблюдали дети. И если Ленька только прислушивался к перепалке родителей, то губки Евы уже поползли вниз, а глаза наполнились слезами.
– Ева, – ласково позвала Маша, глядя на дочь в зеркало заднего вида. – Пойдем вечером лошадок смотреть. Агата рассказывала, что у Любки, рыжей кобылы, родился жеребенок. И еле стоит на тоненьких ножках. Представляешь?
– Да! – взвизгнула дочка. – Лошадки! Папа, ты пойдешь с нами?
– Конечно, котенька, – тут же заверил Витольд.
– А ты, Леня?
– Пойду, пиявка, – пробурчал старший брат и принялся уточнять: – Только я хочу еще покататься на Громе. Папа, а ты точно с нами пойдешь?
«Дети словно с ума посходили от радости. Папа–папа! – въезжая в поселок, раздраженно подумала Маша.– Лечи их, води на тренировки, отдавай им всю себя, не спи ночами, а как только на горизонте замаячит «папочка», так оба бегут сломя голову. А мама лишь бы находилась рядом».
Она затормозила рядом со знакомой калиткой.
– Заезжай в гараж, Мэри, – велел Витольд, щелкая пультом.
Маша, наблюдая, как разъезжаются по сторонам кованные створки ворот, мотнула головой.
– Я боюсь, – призналась она. – Плохо чувствую габариты.
– Не бойся, я подскажу, – предложил муж. – Бери чуть правее.
Когда автомобиль уже стоял в гараже, Витольд наклонился к жене и медленно провел пальцем по щеке.
– Ты хорошо водишь машину, солнышко, – прошептал ласково. Маша вздрогнула от неожиданности. Или все–таки сказались два года монашества? Она негодующе воззрилась на мужа.
– Что и требовалось доказать, Мэри, – довольно хмыкнул Стрельников, выходя из машины.
Глава 7. Часть 1.
Операция закончилась. Маша с примесью ужаса и отвращения наблюдала, как Витольд вычищает рану от гноя. Легко и виртуозно. Лампа у нее в руках задрожала лишь на секунду, и тут же послышался грозный окрик мужа:
– Мэри!
«Как хорошо, что я не врач», – с немалой долей облегчения подумала она, когда Стрельников наложил повязку на тонкий шов и надел сверху трубчатый бинт.
– Теперь нужно поспать, батя, – ласково велел он тестю, помогая подняться с кушетки и перелечь на кровать.
– Можно было и дома сделать, а не тащиться в такую даль, – пробурчал тесть, но, словно одумавшись, добавил: – Спасибо, Виташа. – Маша заметила, как отец крепко сжал руку зятя чуть пониже локтя.
– Выздоравливай, Чапай! Ты нам нужен живой и здоровый, – улыбаясь, попросил Стрельников.
– Обязательно, – заверил Архипов. – Мне еще нужно вам задницы надрать. Взрослые люди, а ведете себя как дети малые. Ни мозгов, ни страха.
Витольд хмыкнул, понимая, что это отповедь по его душу, и, услышав, как завибрировал в джинсах телефон, быстро выскочил из процедурной. Сбежал.
Маша, как настоящая санитарка, собрала весь мусор в пакет и направилась к выходу. Но прежде чем уйти, потянулась к отцу, намереваясь чмокнуть его в щеку.
Чапай раздраженно отмахнулся.
– Я с тобой еще поговорю, – устало пригрозил он своей любимице.
Маша, даже не подумав узнать, чем прогневала родителя, высоко подняла голову и вышла. Она спустилась по ступенькам и остановилась на лестничной площадке, увидев, как муж большими шагами меряет гостиную.
«Лучше подождать, пока Витольд поговорит по телефону и уйдет куда–нибудь», – решила Маша. Слышать его разговоры с подружками не хотелось, оставаться в комнате один на один тоже. Маша заметила, как дорогой супруг мечется по гостиной и раздраженно отвечает кому–то. Она сделала шаг назад и снова оказалась на лестнице, ведущей в процедурную.
– Зла не хватает, – услышала она недовольный голос отца. – Если бы не ты!
– Если бы не ты, мы бы не попали в такую дурацкую ситуацию, – огрызнулась мать.
– Если б не я, – лениво заметил отец, – уже бы и забыли, что ты, такая хорошая, жила на белом свете.
– Спас, молодец, – вскинулась мать. – Но даже не знаю, что лучше– гнить в сырой земле или до самой старости терпеть твои выходки?
– Что ты там такое терпишь? – огрызнулся отец. – Всю жизнь на всем готовом прожила.
Маша, поморщившись от очередной ссоры родителей, решила вернуться и попросить не ругаться. Но мать, тяжело вздохнув, добавила:
– Лиду твою терплю!
– О ней уже лет тринадцать ни слуху, ни духу, – фыркнул отец.
– Сам факт, Вася, – прошипела мать. – Постоянно на глазах. И сейчас Маша с ней общаться стала. Спасибо, Виташа сказал.
Последняя фраза покоробила. Лучше уйти, а не подслушивать. Но Маша не могла сдвинуться с места.
– Если эта дрянь убьет Машу, мне точно не жить.
– Что ты несешь? – взвился отец. – Как убьет?
– Зарежет, как Марка! – вскрикнула мать и зарыдала. – Это все ты виноват!
– Не я, а мамаша. Это ей взбрело в голову после Люсиной гибели забрать Лиду к себе.
– А что делать оставалось? – сварливо вскинулась мать. – В детдом сдать? Дочь полковника Архипова живет в детском доме? При живом отце?
Мать снова зарыдала.
– За Машу боюсь.
– Перестань, Ольга, – тихо попросил отец. – Ну, иди сюда. Что придумала, голова с ушами?
На миг все стихло, и только Маша собралась покинуть укрытие, найти детей, выйти на солнышко, как в гостиную вернулся Витольд и, увидев через дверной проем жену, застывшую на ступеньках с мусором в руках, изумленно вытаращился.
«Что?» – молча кивнул ей.
