– Мария Ивановна, – представилась смущенно. – Спасибо, что спасли мою Олюшку. – Мать потянулась к Чапаю и, обняв, поцеловала.
– Вы к нам в гости? – просто поинтересовалась она.
– Я за Ольгой, – сразу заявил Чапай. – Хочу на ней жениться.
Потом всей квартирой долго сидели за столом. Соседи кричали «горько!», а Архипов обнимал невесту и крепко целовал. И казалось, этому не будет конца. Тактичная теща, постелив им на раздвинутом диване, ушла спать к соседке. И Чапай, нависая над женой, тяжело дыша, прошептал ей в ухо:
– Больше бегать за тобой не стану. Этот раз первый и последний. Уйдешь, пеняй на себя.
Чапай, отогнав воспоминания, охнул, повернулся на бок и со вздохом мысленно отметил, что следующий раз случился через три месяца, когда выяснилось, что жена беременна. Он тогда сразу велел: «Увольняйся!», но его тихая Олюшка категорически отказалась.
– Мне нужно доработать до конца учебного года, – попыталась объяснить она. Но Архипов даже слышать об этом не желал.
– А если кто-то толкнет? – взревел он и сам, заехав к директору школы, все решил полюбовно. Василий Иванович наивно полагал, что жена обрадуется, и очень гордился собой, когда, вернувшись домой, сообщил ей, что вопрос улажен. Ольга взглянула на него отрешенно и кинулась в комнату. Чапай зашел следом и, увидев, как она достает из-под кровати коричневый чемоданчик, процедил:
– Я тебя предупреждал. Помнишь?
Жена кивнула надменно.
– Только на это и надеюсь!
Даже сейчас, по прошествии чуть меньше сорока лет, Василий Иванович почувствовал, как грудь распирает от ярости.
Он тогда шагнул в коридор и сорвал с телефонного аппарата трубку. Вызвал Кузнецова с машиной на ночь глядя.
– Отвези на станцию Ольгу Сергеевну, – велел он и, дождавшись, когда жена уедет, выскочил из квартиры. Его душила злоба, и от охватившего бешенства, казалось, сейчас остановится сердце. Остаться дома, где только что разрушилась его семейная жизнь, Чапай не мог даже на минуту. Он быстро накинул на плечи шинель, водрузил на голову фуражку и быстрым шагом направился в штаб. У себя в кабинете Архипов посидел в задумчивости несколько минут, а потом сделал глубокий вдох, затем выдох, и объявил учебную тревогу. А ранним утром следующего дня полковник Архипов приказал начать марш-бросок. К концу месяца он получил благодарность от штаба округа и несколько телеграмм от матери. «Приезжай. Срочно!»
Чапай хотел сразу вызвать к себе Кузнецова и отправить его к своей малахольной мамаше узнать, какого лешего она закидывает и без того занятого сына дурацкими записками, но в этот момент в кабинет заглянула Люська.
– Я вам супчику принесла, товарищ полковник, – пропела она. И Чапай решил, что мамаша подождет. А зря.
Но и с Люськой все пошло наперекосяк. Архипову в кои веки не хотелось никакой женщины, кроме Олюшки. Вероломной и бесчувственной. Ни семьи теперь, ни ребенка.
«Еще одному бедолаге алименты слать, – в сердцах поморщился Чапай, разрешая Люське любить себя. – Может и нужно жениться на таких вот бесхитростных простых бабах, – попенял он и тут же одернул сам себя:– Это Люська простая и бесхитростная?»
Перед глазами снова встала жена, теперь уже бывшая, и Архипов застонал, закряхтел под навалившейся на него поварихой и жалобно пробормотал чуть слышно:
– Олюшка моя…
Глава 14. Часть 3
И отпрянул от вопля лежащей рядом бабы.
– Что?! Да ты… – завизжала Люська.
– Убирайся, – велел Чапай, внезапно придя в себя. – И чтобы больше я тебя не видел.
– Васенька, я … – запричитала она, опомнившись.
– Уходи, – тихо отрезал Архипов.
Потом он долго сидел, положив голову на кулаки, сжатые до боли, и только сейчас понял одно. Придется снова ехать к теще и забирать жену.
Он словно очнулся, когда на пороге возник Сказочник.
– Ты чего к матери не едешь? – накинулся он. – Она уже и мне из сельсовета позвонила.
– А чего там? – пробормотал Чапай, не поднимая головы. – Кому-то роды принять? Так это без меня…
– С Ольгой там беда приключилось. Надежда Никитична ее травами отпаивает и лежать заставляет…
– Она на Выселках? Не уехала?– поднял голову Архипов и застыл, словно зверь, приготовившийся к прыжку. – Что с ней?
– Вот поезжай и через полчаса сам все узнаешь, – хмыкнул Сказочник, потом повел носом. – Душ прими, а я пока Кузнецова твоего найду. Негоже к жене сразу после шлюхи являться.
Чапай заскрежетал зубами от досады, когда из памяти, словно по команде, всплыли картинки. Сердитая мамаша, сразу понявшая, где прохлаждался ее Васенька. И бледная Ольга, лежащая на высоких подушках.
– Угроза выкидыша, – пробормотала мать, когда он только ввалился в сени. – Никуда до самых родов не отпущу. Пусть здесь лежит, у меня под присмотром, – отрезала она. А он спорить не стал. Мамаша считалась лучшей акушеркой в районе. И умудренные опытом врачи приходили к ней советоваться. Архипов прошел в крошечную комнатенку, где почти четыре месяца назад он позвал Ольгу замуж и она согласилась, но что же случилось потом…
– У нее гормоны играли, а ты вздумал характер показывать, – устыдила его мать. Но Чапай уже и не слышал ее. Он, подхватив табуретку, уселся рядом с постелью жены. Взял за руку, заглянул в глаза.
– Олюшка, – прошептал нежно. – Никогда не бросай меня.
– Не буду, Васенька, – пробормотала жена, крепко сжав его руку. – Прости меня.
Уже поздно ночью, когда Ольга уснула, он вышел на кухню к матери и поинтересовался растерянно:
– Что случилось все-таки?
– Оленька попрощаться заехала, – насупившись, протянула мамаша, не отвлекаясь от своих трав и снадобий. Что-то толкла в ступке, подливала туда водицы, снова в кашицу добавляла какие-то порошки, а потом закрыла чистой тряпицей и повернулась к сыну. – Ее твой Кузнецов на минутку завез, а я сразу поняла, что может беда случиться…
– Как, мамаша, вот всю жизнь я удивляюсь? Ты как будущее видишь, что ли?
– Откуда я знаю, – хмыкнула мать и велела: – В чулане ложись или тут на полу. Ольгу не тревожь. Дай Бог, чтобы до семи месяцев доходила. Это ж надо додуматься ругаться с беременной женой! В кого ж ты у нас такой недоумок? Вроде и не роняла тебя…
А где-то через год он и сам задался этим вопросом. Ольга родила Сережку семимесячным, как и предсказывала мамаша. Она долго выхаживала младенца, обкладывая его отрубями. Зато через месяц-другой Сергей уже орал басом и мало чем отличался от других младенцев. От того же Витольда, рожденного чуть раньше. Теперь, словно пупсы, мальчишки сидели в манеже и делили погремушки. Архипов налюбоваться не мог на эту картину. Только идиллия длилась недолго. Мать снова прислала телеграмму, и Чапай, бурча про себя, что находится у мамаши на побегушках, отбросив все дела, отправился к ней.
