Когда за Архиповым закрылась дверь, Иллария гневно уставилась на мужа.
– Как ты мог? – возмутилась она. – Теперь Никита обидится!
– Меня давно бесит этот тип, – хмыкнул Андрей.
– Он и Маша – мои единственные друзья. Не смей с ним ругаться!
– Ага, – пробурчал муж. – Морду в следующий раз набью, чтоб не тискал тебя, и все дела.
– Не вздумай даже, – пресекла его угрозы Иллария. – Он тебя точно прибьет.
– Этот задохлик? – усомнился Андрей, гримасничая. – Да ему до меня...
Иллария смерила грустным взглядом крупную фигуру мужа и добавила печально:
– Никита служил в морской пехоте. Он обучен убивать голыми руками.
Глава 24. Часть 1.
В аэропорту по заведенному порядку их встречал Вадим. Хмурый и мрачный. Он сразу отвел Витольда в сторону и зашептал что-то, взмахивая руками. Маша увидела, как кратко и емко выругался муж. Она всмотрелась в лица старшего брата и супруга, в одночасье ставшие темнее тучи, и поспешила к ним.
– Что случилось? – осведомилась строго, чтобы не думали ее провести.
– Никиту сбил грузовик. Чуть больше часа назад.
– Как?! – вскрикнула Маша.
– Сейчас выясняют, – пробормотал ее самый старший брат.
– Где он? – рыкнул Витольд.
– В центральной больнице, – отчитался Вадим.
– Едем туда, – велел Стрельников и, подобрав с пола багаж, первым бросился к выходу.
В больнице уже, как куры на насесте, сидели все родственники. Агата, мамОля, хмурый Чапай и Сказочник. Майка и Серый в дальнем конце коридора. Мэри тут же подскочила к родителям, сжала в объятиях мать, а потом просто положила голову отцу на плечо.
– Ну-ну, дочка, все обойдется. – Почти не надеясь на чудо, Чапай огромной лапищей провел по светлым волосам Маши и незаметно сморгнул слезу.
Стрельников рванул дверь в реанимацию.
– Там заперто, Вит, – устало сообщил Сережка.
– Откроют, – упрямо рыкнул Витольд и нажал на кнопку звонка.
– Ну сколько можно тарабанить? Людей от работы отвлекать? – раздался недовольный голос за дверью, повернулся ключ, и в коридор вышла толстая грубая бабища.
– Нечего тут трезвонить почем зря… – затараторила она, смерив недовольным взглядом Машу и мамОлю. – Люди работают, а вы мешаете!
– А кто сегодня в лавке, Федоровна? – небрежно поинтересовался Стрельников.
– Ой… – лицо санитарки расплылось в глуповатой улыбке. – Витольд Александрович, миленький! Здравствуйте!
– Архипова уже оперируют? – осведомился Стрельников, проходя в отделение.
– Так нет еще, – залепетала Федоровна. – Галина Владимировна репозицию сделает, а ждут Ефимчука, там внутренние разрывы…
– Я вместо него, – поморщился Витольд. – Давай готовь мне пижаму и позови Голумбовскую. А то как не допустит к операционному столу…
– Как же такое возможно? – искренне изумилась Федоровна и поспешила в оперблок.
Витольд прошел в ординаторскую и взял наскоро заполненную историю болезни.
«Архипов Никита Васильевич». Он всмотрелся в рентгеновские снимки. Раздроблены кости голени на правой ноге и бедро на левой. Плюс внутреннее кровотечение. Повреждены почки и селезенка.
За спиной послышались быстрые шаги, и в кабинет ворвалась Галка Голубовская, бывшая сокурсница. Худая, с впалыми щеками и ежиком черных волос, заядлая курильщица и страстная матерщинница.
– Мать твою за ногу, Стрельников, – беззлобно ругнулась Галка, обнимая незваного гостя. – Тебя сам бог послал. У нас по общей хирургии молодой сопляк, а тут дело серьезное. Ефимчук пока доедет, больного потеряем.
– С тобой мы его не потеряем, – улыбнувшись, заметил Витольд. – Просто обязаны выцарапать. Помоги мне, Галка!
– Ты его знаешь?
– Вместе выросли, – бросил Стрельников и обратился к Федоровне: – Ну, что там? Готово у тебя?
– Пять минут, Витольд Алексаныч! – пропела санитарка.
Стрельников вышел в коридор, где на него сразу уставились несколько пар глаз.
– Что? – выдохнула Мэри, умоляюще глядя на мужа.
– Все под контролем, – тут же заверил Стрельников и, обняв ее за плечи, повернулся к Архиповым. – Никитка поломался маленько. Но ему не привыкать. Не в первый раз. Сейчас все косточки соберем, что оторвалось, пришьем, и будет как новенький.
– Ты правду говоришь? – с сомнением протянула мамОля.
– Я сделаю все, что в моих силах, – ушел от ответа Витольд и тут же велел: – Бать, мамОля, там внизу дети в машине. Вы бы с ними поехали в Кирпичники, а? Майя, забирай дядю Колю и Агату. – Потом перевел взгляд на жену и друга и заметил чуть тише: – Останьтесь.
Сергей сразу все понял и поморщился, словно от боли. Кровь! Если потребуется переливание, то родные брат и сестра окажутся лучшими донорами.
– Бать, я прошу, – повторил Витольд, собираясь вернуться в отделение. – Нечего тут сидеть, после я все сам расскажу.
– Я останусь, Виташа, – отрезал Чапай. – Оля, езжай с внуками домой, они там извелись в машине поди.
– Уснули дорогой, – вставила Маша и тихо позвала мужа, уже открывшего заветную дверь: – Вит!
– Мэри, – пробормотал Стрельников, обнимая ее. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже, – всхлипнула Маша. – Спаси его, пожалуйста!
– Постараюсь, мое сердечко, – тихо заверил Витольд. – Он еще должен переломать мне ноги.
Маша горько усмехнулась, услышав давнее обещание брата.
Витольд слегка дернул ее за нос и скрылся в отделении.
Маша тупо уставилась на белую деревянную дверь с маленькими стеклянными филенками.
«Вот она граница между явью и навью, – в сердцах подумала она. – Именно там, за порогом, решается судьба каждого. Кому пожить еще, а кому сыграть в ящик. И Витольд, ее собственный муж, как наместник бога на земле или его орудие, помогает больным избежать смерти».
Маша повернулась к родственникам, все еще решающим, кому уезжать в Кирпичники, а кому оставаться.
– Вы как цыганский табор, – беззлобно пожурила она и глянула на лестничную клетку, где около окна, сжавшись от горя, обнимала себя обеими руками Миля.
Маша подскочила к ней, затормошила в руках.
– Как ты тут оказалась? Иллария знает?
– Да, это случилось у меня на глазах, – прошептала девушка. – Он меня в кино пригласил, а по дороге пришлось остановиться, колесо спустило. Никита вышел подкачать, а в это время мимо пронесся грузовик. И даже не остановился… Как будто специально! – Миля тихонечко заплакала, прикрыв глаза ладонью. Но, быстро взяв себя в руки, уставилась на Машу глазами, полными слез. – Я прошу тебя, позволь мне остаться. Я санитаркой работала, могу за тяжелыми больными ходить. Мне нужно быть рядом, Маша. Пожалуйста!
