Эльф сдавленно закашлял, а Матильда сжала губы, потом тяжело вздохнула и обреченно махнула рукой.
– Амано, выйдите, нам нужно поговорить.
Ректор спорить не стал, он кивнул Алю, и они оба скрылись за дверью, ведущей во вторую комнату.
– Моя госпожа, – начал Зорг, беря Алестию за руку. – Это честь для меня, но…
– Помолчи, эльф, потом выскажешься, – Матильда протянула руку, и в ней материализовался желтый пергамент, даже на вид очень старый. – Триста двадцать лет прошло. – Ведьма смахнула с глаз слезинки. – Вот все, что у меня осталось в память о сыне, деточка. – Она протянула свиток Алестии. – Читай.
Алестия почувствовала, что ноги ее не держат, и присела на краешек стула. Руки мелко тряслись, сердце билось через раз, она узнала летящий почерк отца.
«…мама, предчувствую скорую кончину и спешу к тебе с нижайшей просьбой. Когда придет время, не оставь мою младшую. На плечи Алестии падет тяжелый груз, но именно ей суждено спасти все то, что я пытаюсь сберечь. Как только минует ее восемнадцатилетие, завеса выпустит детей в ваш мир, и ты сможешь обнять внуков…»
– Внуков?
«…В день своего совершеннолетия Алестия должна выйти замуж за первого наследника дома Амано, за того, у кого будет мой знак на теле. Мама, это крайне важно для будущего. Не могу доверять пергаменту, просто сделай, как я прошу. И попроси за меня прощения у сына. Мы с ним сильно повздорили несколько дней назад, и я запер его, чтобы охладить горячую голову. Надеюсь, Бурнак догадается… Прости, что ухожу в такое непростое время, но обещаю, я вернусь в детях моих детей. Поэтому не прощаюсь.
Твой любящий сын».
Алестия шмыгнула носом и отдала пергамент Зоргу, тот пробежал его глазами и с кривой усмешкой вернул ведьме.
– Бурнак не догадался, отец слишком хорошо прятал бастарда. Но теперь ты понимаешь, что я не могу быть твоим мужем, сестренка. – Он обнял плачущую Алестию одной рукой, а вторую протянул ведьме. – Познакомимся, бабуля?
И он снял щиты с ауры.
– Вот сукин сын! – с восторгом прошептала ведьма. – И ведь ни разу не проговорился! А я все гадала, о ком же речь? Твоя мать была наложницей в гареме владыки?
– Светлая эльфийка, – кивнул Зорг. – Он взял ее против воли, а потом отпустил. Я ее не помню.
– Он всегда тяготел к светлым, это у него от прабабки, – улыбнулась Матильда. – И как твое имя, внучек?
– Зорин. Но меня устроит и кличка.
– Тия, прекращай рыдать. – Матильда налила себе коньяк и залпом выпила. – В моем возрасте стресс может привести к инфаркту. Вы бы знали, чего мне стоило внушить Рю умную мысль о свадьбе! Пришлось придумать эту байку про мужа-наследника. На самом деле я просто выполняю последнюю волю сына. Вы ведь понимаете, что он не просто так просил об этом?
– Отец никогда ничего не делал просто так. Слишком прагматичен был, – кивнул Зорг.
– Ты мне о нем расскажешь? – подняла заплаканное лицо Алестия.
– Я так долго был рядом с ним, а ты его совсем не знала. – Зорг большими пальцами вытер ей слезы. – Это несправедливо.
– Так, а сколько тебе лет, внучек?
– Тридцать семь.
– Тия, теперь ты выйдешь замуж за Аля? – Матильда вновь потянулась к бутылке.
Алестия закусила губу, но потом решительно кивнула. В конце концов, она Темная владычица, а брак по любви – это слишком большая роскошь. А еще Зеркало сказало, что Аль знает, где кристалл Тьмы. Быть может, именно это имел в виду отец?
Она встала и, подойдя к столу, решительно подписала все экземпляры брачного договора.
– Зорин, отведи меня домой.
– Конечно, госпожа моя, – почтительно склонил голову эльф.
Глава 13
Рюноске Амано отошел от окна и повернулся к племяннику, тот стоял в тени, скрестив на груди руки, и хмурился.
– Доволен, что сорвал помолвку? – устало спросил ректор, садясь за рабочий стол.
Еще из мебели в этом кабинете имелись большой диван, шкаф и бар. Иногда Рюноске здесь ночевал, если задерживался в лаборатории, поэтому в шкафу аккуратной стопкой лежали постель и белье, а на «плечиках» висели чистые отглаженные рубашки и пара костюмов.
– Ты же знаешь, мне этот брак не нужен. А еще я заметил, как она смотрит на тебя. Не хочешь жениться, дядя? Ты будешь шикарно смотреться, увенчанный короной и восседающий на черном троне.
– Тонким ободом.
– Что?
– Темного владыку коронуют тонкой золотой лентой… с шипами.
– Наружу? – ухмыльнулся Аль, но, увидев взгляд дяди, поперхнулся словами и уточнил: – Шутишь? Терновый венец?
– Кровавая дань древним силам, – с легкой улыбкой произнес Рюноске.
– Мракобесие какое. Алестию тоже так короновали?
– Думаю, что да. Это испытание и честь. Она тебе не нравится?
– То, что вы рассказали девчонке, ведь ложь? Никакой инквизиции не существует? – Аль провел пальцами по стеклу, за окном стремительно темнело, с моря шли тучи, и, похоже, собиралась гроза.
– Матильда уверена, что существует, и очень старательно убеждала меня в этом, – тонко улыбнулся Рюноске. – Я же думаю, что против рода Дарк играет одиночка.
– Хорошо, допустим, Алестия умрет, и на трон сяду я. Думаешь, я буду послушной марионеткой?
– Нет, конечно, но я рассчитываю на твое благоразумие, тебе придется считаться с Семьей хотя бы первые лет десять… А там будет видно.
– Как всегда прагматичен и расчетлив. Тебе не жалко девочку?
Ректор молча смотрел на племянника, и в его глазах вспыхивали и гасли отблески далекого пламени.
– Тебе ли не знать, что иногда нужно потерять, чтобы обрести большее. На мне кровная клятва ее отцу, я жизнь за нее отдам и очень надеюсь, что наши опасения не подтвердятся.
– Ты не ответил, почему сам не хочешь на ней жениться? Тебе бы она не отказала.
– Ты на самом деле не понимаешь? – Ректор внимательно посмотрел на племянника, но тот выдержал его взгляд. – Мне нужна другая.
– Дядя, ты меня пугаешь. – Аль покачал головой. – Как ты собираешься это провернуть?
– Просто не буду торопить события, время есть. Моя избранница должна сама определиться, но шансов отказаться у нее нет.
Аль согласно кивнул: если дядя чего-то хочет, он это получает всегда. Парень прислушался, пытаясь уловить хоть отзвуки разговора, но из соседнего кабинета не доносилось ни звука.
– Светлая магия, полог тишины, уровень архимага, – ответил Рюноске на не произнесенный вопрос. – Что ты знаешь об эльфе?
– Кроме того, что он прекрасно дерется и пьет не пьянея? – Аль усмехнулся. – Ничего. А! Еще знаю, что Алестия Дарк предпочла его моей скромной персоне.
