Дарий заметил подъезжавшую к зданию машину, которая могла бы сойти за полицейскую, но он знал, что это служебный автомобиль инквизиторов. Выходит, Верховный Инквизитор всё же получил сообщение, которое Княжевич отправил по дороге сюда. Теперь этот человек знал, кого нужно искать.
Инквизиторы направились прямо к нему, и через некоторое время Дарий, забрав из своей машины пальто и другие нужные вещи, уже находился в их автомобиле. Из сказанного ими он узнал, что Верховный Инквизитор уже направил людей на поиски Розенберга, но пока не поступило никакой информации о том, вышел ли кто-нибудь на его след. Княжевич надеялся, что тот со свойственной ему самоуверенностью решил, будто находится в безопасности, поэтому не стал прятаться. Тем не менее, не следовало забывать о том, сколько раз Карлу Розенбергу удавалось выходить сухим из воды.
В офисе Инквизиции, куда его привезли, Дария осмотрел штатный врач, обработал ожоги какими-то мазями, перевязал их и заявил, что пациенту ещё повезло. Княжевич и сам так считал. Ему повезло, что он не умер от магии Розенберга и сумел выбраться из огня, вызванного магическим воздействием, поэтому гораздо более сильного, нежели обычный пожар. Но он был зол на себя за то, что ему не удалось выполнить задуманное и арестовать Карла Карловича. Поэтому, когда врач покинул кабинет, и в него вошёл Верховный Инквизитор, первые слова Дария были о том, что он хотел бы принять участие в ведущихся поисках.
— Лучше будет, если останетесь здесь, — проговорил Верховный Инквизитор. Он в своей чёрной одежде выглядел всё таким же собранным и невозмутимым, каким был обычно, но за этим его поведением прорывалось беспокойство и нетерпение. — К тому же, вы ещё плохо себя чувствуете, — добавил он, скользнув взглядом по белоснежным бинтам на руках Княжевича.
— Я в порядке, — ответил Дарий. Прозвучало это фальшиво, будто в типичном диалоге из американского фильма. — Сейчас главное — найти Розенберга, пока не сбежал.
— Мои люди умеют находить магов, — холодно отозвался Верховный Инквизитор. — Мне по-прежнему нужна от вас информация. В своём сообщении вы назвали только его имя и общие детали, а мне необходимо узнать подробности.
— Это были чары забвения, как я и думал, — произнёс Дарий, отворачиваясь к окну, за которым уже почти стемнело. — Запрещённые, редкие, снять их крайне сложно. Постепенно ваша антимагия начала сопротивляться им, и тогда появились эти сны. Что же касается Карла Розенберга, то он умеет убивать людей быстро, но, судя по всему, не всегда к этому стремится. Меня он собирался сжечь заживо. Вас же предпочёл держать в плену, морить голодом и пытать. Когда ему это надоело, он выпустил вас, заставив забыть обо всём, что случилось.
— У меня есть возможность всё вспомнить?
— Да. Если вы этого захотите. Я выяснил, как.
— Когда я смогу это сделать?
— Думаю, лучше выбрать специальный день, желательно в полнолуние, — отозвался Княжевич.
— Только что стало известно, — произнёс собеседник, потирая лоб. — Ваш начальник Аркадий Фогль… Его больше нет.
— Что с ним случилось? — спросил Дарий, слишком уставший для того, чтобы изображать удивление.
— Он покончил жизнь самоубийством. Застрелился. Была найдена предсмертная записка.
Весьма похоже на Мартина Шталя. Когда Фогля обнаружили, он наверняка был уже далеко. Заключал сделки в офисе Розенберга, плавал в бассейне в спортклубе или гулял по магазинам со своей невестой.
Княжевич вспомнил магические ловушки, на которые они с Вероникой натолкнулись, когда отправились на поиски амулета её матери. Кто их расставлял — Фогль, Мартин? Или же их оставила Мелина, когда прятала амулет?
— Я сожалею, — произнёс Верховный Инквизитор.
— Фогль работал на Розенберга. Я не доверял ему. По-настоящему я мог доверять только тому, кто был до него, — добавил Дарий, и отзвуки старой боли снова начали оживать в нём.
— Я знаю, — удивив его, сказал собеседник. — Очень хорошо помню того человека. С ним можно было работать. Когда его не стало… — выдохнул он, но замолчал, не договорив фразу. — Чего добивался Розенберг?
— Ему заморочил голову миф об Исключительной Власти, когда в руках одного могла бы сосредоточиться власть над всеми магическими существами, — ответил Княжевич. — Вы могли о нём слышать. Маги вообще очень любят власть. Но мы думали, что времена изменились, а маги стали более цивилизованными и научились договариваться между собой. Оказалось, не все. Чтобы держать под своим влиянием Университет Магии, Карл Розенберг убил прежнего декана. Также он подкупил Фогля и, возможно, кого-то из ваших подчинённых тоже.
— Я этим займусь, — отозвался Верховный Инквизитор, но было заметно, что его мысли занимало другое. — Об этом я уже думал. Кто-то ещё в МН с этим связан?
— Женщина, которую Розенберг туда устроил, — произнёс Дарий, нехотя вспоминая, как Велимира целовала его.
— Неприятная история, — проговорил собеседник, переводя взгляд синих глаз на лицо Княжевича. — Такого больше нельзя допустить. Когда вы встанете во главе Магического Надзора, вам придётся этим заняться.
— Я? — переспросил Дарий, и Верховный Инквизитор усмехнулся при виде отразившейся на его лице растерянности.
— А кто же ещё?
— Не думал об этом, — признался Княжевич. — Ведь в МН есть специалисты старше меня. У них больше опыта и…
— Иногда это не главное, — мягко произнёс сидящий напротив него человек. — Когда я стал Верховным Инквизитором, тоже был молод. Поэтому я буду поддерживать вашу кандидатуру, если уж Инквизиция и Магический Надзор должны эффективнее работать вместе.
— Спасибо, — ответил Дарий, осмысливая его слова.
— Вы знаете, что я должен вспомнить? — неожиданно спросил Верховный Инквизитор.
— Я знаю также то, что было дальше, — проговорил Княжевич, в очередной раз пытаясь решить, каким образом ему поступить с этим. Как человек, посвятивший значительную часть жизни службе в Инквизиции, отнесётся к тому, что у него есть дочь, рождённая ведьмой? Юная, способная, единственная в своём роде, несмотря на то, что признаки антимагии в ней пока не обнаружились. Может быть, Верховному Инквизитору просто не следует об этом знать? Возможно, и для Вероники так было бы лучше.
Телефон на столе издал громкий звук, и собеседник потянулся к трубке.
— Судя по всему, им удалось выйти на след Карла Розенберга, — произнёс он, выслушав сообщение. — Я давно этого не делал, но, думаю, нам с вами уже пора его арестовать. Идём?
Они покинули кабинет, проследовали по коридору и вышли в пахнущий морозом вечер.
Эпилог
Вероника
Я торопливо собиралась в университет, где намечался окончательный выбор будущей специализации. Откладывать дальше было нельзя. Наступил один из самых важных и непростых моментов, который делал нас гораздо ближе к старшекурсникам и будущим специалистам в разных областях магии. Мы с Шейлой готовились к этому довольно тщательно, даже придумали речи на случай, если придётся их сказать. Я побаивалась, что от волнения забуду или сами слова, или и вовсе английский язык.
