— О чём? — поинтересовался он.
— О том, правильно ли я выбрала специализацию, — выпалила я первое, что пришло в голову.
— Ты сомневаешься? — удивлённо переспросил Тео.
— Иногда, — пробормотала я. — Ведь на магию во многом действуют законы физики, а, как известно, энергия не может взяться из ничего и пропасть в никуда. Так откуда же берётся всё то, что я создаю, и что будет, если однажды я не смогу восполнить свою энергию?
— Ты не пробовала спрашивать об этом у преподавателей?
— У мистера Питерса? Он бы сказал, что это не должно меня волновать. По-моему, он вообще предпочитает не посвящать студентов во многие детали того, что составляет основу нашей специализации.
— Знаешь, в моей семье многие выбирали магию созидания, — ненадолго отвлекшись от дороги, чтобы бросить на меня внимательный взгляд, проговорил Тео. — Говорят, даже мои дальние предки это делали, а они-то и вовсе не задумывались о физических законах. У них были другие проблемы — как избежать инквизиторов и просто охотников на ведьм.
— Тогда законы физики и термодинамики ещё не открыли, — резонно заметила я, но последняя фраза собеседника об Инквизиции и прочих желающих погубить род магов заставила меня поёжиться. — На них охотились? Кого-то… поймали?
— Насколько я знаю, нет, — отозвался он. — Нашу семью словно что-то хранило. Поговаривали даже, будто кто-то из моих предков пошёл на сговор с демонами ради этого, но я думаю, им просто повезло, что удалось обойти все ловушки и сохранить фамилию Тревельян до наших дней. А сейчас и вовсе некого бояться. Инквизиторы действуют куда более цивилизованно, да и охотники на ведьм присмирели, когда люди поняли, что мы — неотъемлемая часть этого мира.
Дальше Тео начал рассказывать то, что он знал о своих предках от отца и его родственницы, к которой мы в настоящий момент ехали. Дорога заняла почти три часа, но прошла почти незаметно. Увлечённая разговором, негромкой музыкой и живописными пейзажами за окном автомобиля, я чувствовала всю большую заинтересованность в том, чтобы узнать историю семьи Тео, а заодно — и своей собственной.
Сомерсет, усеянный цепями зелёных холмов, оказался графством с богатой историей. Стоянки первобытных людей в пещерах, древние кромлехи, форты железного века, отголоски войн между римлянами, кельтами и англосаксами. Я пожалела о том, что у меня не будет достаточно времени для того, чтобы осмотреть все те свидетельства истории, которые хранило это место. Как бы мне ни хотелось вернуться, к Британии я успела привязаться, и немало ещё достопримечательностей здесь желала бы увидеть. К тому же, на английском я теперь говорила практически без акцента — куда лучше, чем Тео на русском, хоть он и тренировался.
В Сомерсете особенно много легенд было связано с аббатством Гластонбери. Как выяснилось, именно недалеко от него находился дом, в котором жила родственница Тео. Он оказался старинным — шестнадцатого века, а то и раньше. Неизвестно, что удерживало его целостность: магия владельцев, периодические ремонты или же крепость постройки. Как бы то ни было, дом производил впечатление настоящей крепости, уютной и тёплой для своих, но неприступной для врагов.
Леди Гвендолин выглядела приятной пожилой дамой, одетой вовсе не в строгое чёрное платье, в котором я её почему-то представляла, а в удобные вельветовые брюки и просторную блузку-тунику в светло-синих тонах. Эти цвета отлично подходили к её ярким синим глазам, и даже седина в густых тёмных волосах её ничуть не портила. Улыбка у неё тоже оказалась хорошая — открытая, белозубая, располагающая.
После чая с домашним печеньем родственница Тео повела меня показывать дом и портреты предков, развешанные по всем его коридорам. Сам Тео от этой экскурсии отказался — заявил, что уже множество раз всё это видел и теперь хочет просто отдохнуть после нескольких часов за рулём. Я не возражала и лишь в глубине души понадеялась, что леди Гвендолин окажется достаточно тактичной женщиной и не станет расспрашивать меня о подробностях моих отношений с её племянником.
Разглядывая портреты, я пыталась отыскать в них черты Тео, его родителей и сестры, но все лица, смотрящие на меня с полотен, были разными. Некоторые из них приковывали взгляд, заставляя задержаться. Немалое впечатление производила и надетая на людей на портретах одежда, по которой можно было изучать веяния моды различных веков.
— Это Вивиан Тревельян, — проговорила леди Гвендолин, когда я остановилась перед портретом красивой молодой женщины в красном платье. — Именно её семье когда-то принадлежал этот дом. Он стал её приданым и собственностью после замужества. Кстати, она практиковала магию созидания. Как и ты, моя девочка.
— Я всего лишь оканчиваю университет, — смущённо пробормотала я в ответ на её слова.
— Но специализация — это на всю жизнь, — заметила собеседница. — Говорят, леди Вивиан была лучшей в своём деле. Это её и погубило.
Я хотела поинтересоваться, что именно произошло с Вивиан Тревельян, но тут у леди Гвендолин зазвонил мобильный телефон, и она, извинившись, отошла в сторону, чтобы ответить на звонок.
Глава 8
Сомерсет, 1612 год
Вивиан проснулась и несколько мгновений неподвижно лежала, наслаждаясь лучами солнца, которые, словно последний подарок ушедшего лета, заливали комнату. Затем осторожно, чтобы не потревожить спящего мужа, выбралась из постели и, закутавшись в наброшенную поверх ночной рубашки шаль, вышла в коридор, чтобы заглянуть в соседнюю комнату и проверить детей. Оба мальчика ещё крепко спали, поэтому, желая ещё немного отсрочить наступление шумного дня, она вернулась в спальню и встала у окна, наблюдая за кухаркой, которая как раз отправлялась на соседнюю ферму, чтобы купить молока к завтраку.
Обычное утро, всё те же люди вокруг, такой же день, как и всегда. Легко представить себе, будто ей всё приснилось. Представить, что она никогда не склонялась над телом умершего мужа, что не было её пути по лондонским улицам в поисках человека, который скрылся с созданным ею артефактом, что этот магический предмет и вовсе никогда не появлялся из-под её рук.
Но как выбросить из памяти то, что всего лишь несколько дней назад она присутствовала на похоронах друга мужа — молодого мага по имени Эндрю? Джон тяжело переживал его безвременную гибель, и, как ни старалась Вивиан подобрать слова утешения, он продолжал мучиться при мысли о том, что не успел спасти друга. Её муж никогда не узнает, что он сделал это ценой собственной жизни, и только её вмешательство помогло ему вернуться в мир живых.
Какой удачей было отыскать шерифа Андервуда в ту ночь! Должно быть, само провидение помогло ей вспомнить, у кого из магических семей он мог бы остановиться в Лондоне. Вот только Вивиан никак не могла ожидать, что этот человек не пожелает попросту одолжить ей изготовленный её же руками предмет, и новый договор с ним окажется немногим предпочтительнее сделки с демоном.
Но ради спасения супруга и ради того, чтобы её дети не остались сиротами, Вивиан Тревельян была готова и на большее. Если шерифу нужны такие залоги с её стороны, то так тому и быть. Значит, это её судьба и её наказание за то, что она создала магический предмет столь же сильный, сколь и разрушительный. Неизвестно, как распорядится им владелец, одним лишь высшим силам ведомо, что станет с этим предметом в будущем, она больше никогда не прикоснётся к нему. Теперь её долг — продолжать оберегать мужа и детей, но, может быть, то, что она создаст впоследствии, поможет искупить её вину перед нарушенными ею законами и теми последствиями, которые могут случиться. Возможно, остановить их в её силах, и это место как нельзя лучше подходило для того, чтобы попытаться. Но в этом Вивиан вовсе не была уверена.
