— Но ведь не все же приехали этим автобусом?
— Совершенно верно, шеф. Ночью прибыли двое русских и утром следующего дня — французская делегация.
На экране ветераны готовились посетить временную резиденцию норвежского короля. Они ждали автобус около отеля. Хальворсен что-то рассказывал Саре Митков и обаятельно улыбался.
Рядом с ним стоял плотный лысый мужик лет шестидесяти и что-то озабоченно искал в своем кейсе.
— Вот этот парень совсем не тянет на ветерана войны. Ему лет шесть тогда было или восемь.
— Точно. Это Юхан Смолвиль, приемный сын Беренджера, я не знаю, зачем его пригласили.
— А из организаторов кого-то видно в кадре?
— Англичане мне не сообщили приметы участников, дорогой Ватсон. Но в конце, куда я уже заглядывал, будет пресс-конференция, и у них на столе будут стоять таблички с именами. Я уже некоторых запомнил, а с остальными встречался на поминках.
— У тебя хорошая память, Адриан.
— Это потому, что я не часто пью эту гадость, — Якобсен поморщился и допил свой виски, — предпочитаю хорошее красное вино.
Действие продолжилось в стенах резиденции, где ветеранам устроили экскурсию. Здесь группа была заснята со спины. В кадре сыщики увидели Беренджера, который наклонился к уху Хальворсена и что-то шептал ему, чтобы не мешать экскурсоводу.
— Надо отдать экспертам и вытащить каждый звук из этой пленки, также пригласить специалиста, который бы по губам прочитал все сказанное здесь. Вот все эти исторические факты, — сказал Торгвальд, — надо отсечь.
— Не скажи, дальше пойдут интересные тексты, — Якобсен перемотал пленку немного вперед.
Экскурсовод начал рассказывать о событиях, произошедших 9 апреля, о подготовке выезда короля и стортинга в Хамар, о вывозе ценностей из дворца и операции по перемещению золотого запаса страны из Банка Норвегии в Великобританию. Эта часть экскурсии сопровождалась показом слайдов с фотографиями, картами и рисунками. Здесь зрителей почти не было видно из-за темноты, зато их отдельные голоса можно было разобрать. В тот момент, когда показывали пострадавший пароход “Дрива” камера захватила в кадр двух норвежских стариков, оживленно обсуждающих конкретные события того дня. Были слышны только отдельные слова, их речь заглушал экскурсовод.
— Суть дела такова, переводил с английского Якобсен, — в порт Молде прибыли грузовики с золотом в ящиках. Их начали грузить на пароход, но начался налет немецкой авиации и пароход был серьезно поврежден. Пришлось срочно перегружать ящики и бочки на несколько рыбацких лодок.
Они и доставили груз на британский корабль. Экскурсовод упоминает Беренджера, который являлся активным участником тех событий. Вместе с водителями грузовиков и солдатами экспедиционного корпуса они доставили в общей сложности около 200 ящиков золота в Молде для дальнейшей отправки в Британию. Собственно, дальше не интересно, пропускаем эту сцену, — Якобсен еще перемотал пленку вперед. Экскурсовод перечисляет людей, организовавших спасение секретных документов министерства иностранных дел утром 9 апреля 1940 года. Здесь и далее фамилия Хальворсена не упоминается.
Следующие кадры показывают музейные экспонаты, демонстрирующие быт королевской семьи в горькие годы изгнания. Экскурсанты устали, старенький офицер в инвалидном кресле спит.
Хальворсен и Беренджер отошли к дальнему окну и что-то обсуждают. Несколько слов удается разобрать, англичанин переспрашивает: вольво, две с половиной тонны? Хальворсен опускает руку с указательным пальцем вниз, но его голоса не слышно. Потом они улыбаются и англичанин трясет седой головой. Лысый, который Юхан, рассказывает экскурсоводу про поезд. Тут запись обрывается, далее смонтирована запись торжественного собрания.
— Жаль, на самом интересном месте. Теперь они во второй раз всю историю будут пересказывать, — давай сделаем перерыв на обед, а то Ингрид нас ждет. Он открыл дверь, и на пороге тут же возник любопытный Александр с кассетой.
— А когда можно будет мультики смотреть? Мне мама “Том и Джерри” принесла.
— Через часик, дружок. Мы скоро закончим, а сейчас обед.
Они прошли в гостиную. Супница источала удивительные пряные запахи, в большой тарелке лежали сочные бараньи ребрышки, отдельно были подан фаршированный картофель со сметаной и тонкие норвежские хлебцы “флатбрё”.
Слово взяла хозяйка дома:
— Господа, за обедом мы о работе не говорим.
Сыщики переглянулись и отдали должное еде.
Раздел 30
Март 1990. Марика
Марика была смышленой девушкой, настолько смышленой и продвинутой, что ей не нужно было объяснять, как раздобыть необходимые сведения о финансовом состоянии того или иного физического или юридического лица. Без всякого смущения она воспользовалась оставленным без присмотра компьютером в отделе массового сектора. Пароль из десяти символов, записанный на липком стикере, хозяин, отчаливший на обед в ресторан, неосмотрительно спрятал под клавиатурой.
Финансы доктора философских наук, зав. кафедрой университета Осло, господина Хальворсена составляли в общей сложности около восьми миллионов крон. Марика аккуратно вышла из программы просмотра и вернулась на свое рабочее место регионального менеджера по работе с общественностью. От отпуска оставалось три дня, но ее заявление об уходе с должности уже лежало в отделе кадров. Ей останется только получить полный расчет, и наслаждаться жизнью домохозяйки, забыв про рекламу различных акций и встречи с жадными на подарки журналистами глянцевой прессы. Она никогда не забывала аккуратно использовать в своих целях остатки бюджета и отчитаться за них перед вышестоящим менеджером. Но сейчас все. Она уходит. Нельзя быть женой депутата и работать. Пусть теперь другие ломают себе мозги на этой собачьей должности, куда ее по знакомству устроил предыдущий любовник.
Она набрала телефон подружки и договорилась о встрече.
— Алло, Ивета? Привет. Идем в индийский? Нет? Хочешь суши? Отлично, подгребай к семи на Дроннинг. Тур вылетел по делам в Лондон, я одна. Ну все, буду ждать. Вспомнив про мужа, Марика сидела некоторое мгновение в нерешительности, а потом сорвалась с места. До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут.
Что же это я раньше не сообразила, — подумала молодая женщина. Она пересекла комнату конференций и снова оказалась в общем зале. По-прежнему никого не было, и она быстро вернулась на рабочее место, где только что смотрела счет Хальворсена. Быстро вошла в программу, введя знакомый пароль, выбрала нужный раздел и ввела идентификатор Ларсена. То, что она увидела, не поддавалось осмыслению. Почти ничего. Депутат был гол как сокол. Нет, конечно, какие-то объяснения сему были, фирма и бывшая супруга требовали денег. Возможно, на счете фирмы “Мобил сан”, формально принадлежащей Сюнневе Больгер есть приличная сумма, и все не так плохо. Марика глянула на большие цифровые часы над входом в зал. Пора выходить отсюда, сейчас владелец компьютера вернется на рабочее место, она нажала кнопку выхода из программы и быстро покинула зал. В голове крутились три слова “гол как сокол”. Да, котик, ты сумел запудрить мозги бедной девушке, которая решила разделить с тобой жизнь.
