Вазу с фруктами ухнула на письменный стол, на праздничный она уже не помещалась. Предложила Вере включить телевизор, а сама достала из шкафа праздничное платье, единственное, – надевала его всего пару раз на корпоративы, но из присутствующих и приглашённых на мне его видел только Тим, а он не считается. Далее нашла коробку с новыми не разношенными ещё туфлями, тонкое бельё и колготки. И пошла в санузел наводить красоту. На это дело я потратила полчаса, из них минут двадцать ушло на макияж. Причём половина этого времени – на поиск косметички, так как пользовалась я ею, наверное, только на прошлый Новый год. Надела линзы, подкрасилась, придала причёске лёгкую небрежность с помощью геля и решила, что осталось время привести ещё и ногти в порядок. Взяла лак, растворитель, набор для маникюра и ушла на кухню.
Судя по шуму, друзья Тимки уже пришли. Михаил с женой Мариной и неженатый Вася, который традиционно приглашался как бы для меня, как бы для пары.
Ну, пришли и пришли. Подождут. Им там и без меня, наверное, весело.
Я разложила маникюрное хозяйство на кухонном столе и только взяла в руки пилочку, как в кухню шумно ввалилась Марина. Миловидная шатенка среднего роста, полненькая, с красивой грудью, подчёркнутой сегодня идеальными линиями вечернего платья.
– Не, ты её видела? – с порога вопросила она возмущённым тоном.
– Здравствуй, Марин, – спокойно ответила я, нанося на ногтевую пластину первый вдохновенный мазок. – Я так понимаю, ты о Вере?
– Эту самку Верой зовут? Миленько… У тебя нет сигареты?
– Ты же два года как бросила, – напомнила я.
– Бросишь тут, как же… Они все втроём вокруг неё кружатся, как мухи над кучей… органического удобрения. Мишка даже не заметил, что я ушла! Дай сигарету!
– Там, кажется, на холодильнике какая-то пачка была, если Тимка не скурил.
Я закончила красить ногти на левой руке и вытянула её перед собой, любуясь результатом. Потом взялась за правую. Маринка между тем нашла искомую пачку, вытащила предпоследнюю сигарету, включила газ с автоматическим розжигом и прикурила. Выключила газ, сделала пару затяжек и только после этого смогла спокойно произнести:
– Где он откопал эту… хм… женщину?
– Говорит, в областной администрации работает, что-то вроде специалиста по связям с общественностью при губернаторе. Тим с ней случайно познакомился, она его на машине зацепила на пешеходном переходе.
– Знаю я её связи с общественностью, – ядовито хмыкнула Марина. – И что ей нужно от Тимки? Ты же видишь? Это же бомба массового поражения!
– Сама задаю себе этот вопрос, – вздохнула я, крася последний ноготок. – Такие с начальниками «ай-ти» отделов не встречаются, такие с ними даже не здороваются. У неё на лбу написано: «отдамся за ОЧЕНЬ большие деньги». Но, может, я ошибаюсь? И вдруг это просто любовь?
– Нин, такая большая, а в сказки веришь, – нервно засмеялась Марина. – Ей явно что-то нужно, только что? Кому интересен Тим? Агентам вражеских разведок? Конкурентам его фирмы? ФСБ?!
– А ты, похоже, начиталась политических детективов, – усмехнулась я.
– Марин, вот ты где! – нарисовался Мишка в дверном проёме.
– А что, ты меня потерял? – съязвила она. – Кажется, тебе и так не скучно было. Без меня.
– Мариш, ты что?
– Ничего. Нин, ты идёшь?
– Иду.
Стоило войти в комнату, чтобы понять, чем вызвано негодование Марины. Тим и Васька плотно придвинулись к Вере с двух сторон, наперебой развлекая её шуточками, с энтузиазмом подкладывая салатики и подливая вино. Не, ну Тимка-то понятно – он же её и пригласил. А вот Вася как бы должен был за мной ухаживать. Не то чтобы я ревновала, просто странно. Это хоть и была такая игра, но Васька всегда следовал правилам и ничего подобного себе раньше не позволял.
Впрочем, Тим тоже вёл себя как-то уж слишком необычно. Такого фонтана плоских шуточек я не слышала от него никогда в жизни. Глаза у всех троих странно блестели, как у наркоманов. И нас с Мариной они просто не видели.
Бедная Марина совсем сникла, когда Мишка присоединился к дуэту ухажеров – то вставит несмешную остроту, то заливисто захохочет над глупым, откровенно пошлым замечанием красавицы. Мы с Маринкой вяло жевали салатики, наблюдая этот театр абсурда. В общем, как говорила Алиса: «всё страньше и страньше».
И вот президент в очередной раз рассказал, как хорошо жила страна весь год, и пообещал, что следующий год будет ещё лучше. Потом били куранты. Мы встретили Новый год залпом шампанского по многострадальному потолку, и Мишка вдохновенно позвал всех смотреть салюты, заглядывая при этом Вере в глаза, как больная собака. Я отказалась. На улице холодно, а я не любитель прогулок по морозу, и салюты меня волнуют мало. К тому же этот цирк меня порядком утомил.
Гости всей толпой вывалились наружу, а я осталась убирать со стола, чтобы накрыть его затем горячими блюдами. Задумчиво собираю тарелки, как вдруг раздаётся звонок в дверь. Странно. Не ждала их раньше, чем через час, – горячее только начало запекаться в духовке.
Я взгромоздила стопку тарелок в прихожей на тумбочку и щёлкнула замком. К моему удивлению, за дверью оказалась Вера. Одна.
– Ты чего? Уже нагулялась? А где остальные?
– Кто? Мальчики? Мальчики пошли за клубникой.
– За какой клубникой?!! – оторопела я.
Какая может быть клубника ночью первого января? Она бы их ещё за подснежниками в лес послала!
– За свежей, – невозмутимо улыбнулась Вера. – А я замёрзла. Холодно там. Непривычно. У вас вообще тут холодно.
Она вдруг решительно ринулась внутрь, бесцеремонно отодвинув меня, и захлопнула за собой дверь.
– Где это «у вас тут»? – развернулась я к ней в замешательстве: она иностранка, что ли.
– На вашей частоте, – охотно пояснила красотка, буравя меня острым пронзительным взглядом почти чёрных глаз. Я невольно попятилась в комнату, пока не упёрлась спиной в зеркальную дверцу шкафа. Мне на плечо сползла мишура, а гладь зеркала неприятно холодила сквозь тонкую ткань шёлкового платья.
– А… Э-э-э… На твоей частоте, значит, тепло?
Где-то я слышала, что с психами нужно разговаривать спокойно и во всём соглашаться. Тогда есть шанс, что они не начнут буянить. Не знаю, срабатывает ли приём со всеми психами, и это мне просто не повезло с единственным исключением, или метод в принципе не работает, но Вера буянить начала. Её тон резко приобрел металлический оттенок:
– Ладно, у нас мало времени. Отдай Знак, и мы расстанемся, сохранив друг о друге самые приятные воспоминания.
– Ты о чём? – моя рука инстинктивно метнулась к груди, где под платьем висела на цепочке мамина собачка, но я ещё не была уверена. Кроме того, никому ничего отдавать не собиралась.
– Ага, значит, кулон, – заметила мое невольное движение Вера. – Неоригинально.
