⁂
…Уф! Приснится же такое! Я даже приоткрыла окно, чтобы глотнуть свежего воздуха, а то голова чугунная после такого сна. И главное, спала всего каких-то минут десять. Уже второй раз такой яркий и реалистичный сон, да ещё с теми же самыми нелепыми персонажами, я уже молчу о фантастическом сюжете. Кто этот парень? Невысокий, худой, темноволосый… И девушка… Я точно не видела их раньше. Тогда что они забыли в моих снах? И почему снится, что именно они влезли в мою квартиру? Нет, надо собраться и вернуться в работу, пока никто не заметил, что со мной что-то не так.
Я решительно села за стол и вернулась к злополучной статье. Её пришлось забраковать. Велела Стасу ничего не трогать, пока мы не утрясём окончательно с «Вояджером». Он, конечно, побухтел, как обычно, но смирился. Вообще, Стас – парень талантливый, но рассеянный и ленивый. Всё время приходиться пинать, чтобы ускорился.
Я боялась, что из-за непогоды он опоздает, но Турецкий пришёл на встречу, как часы, ровно в два и ни минутой позже, даже завидно. Маша пригласила войти седеющего, но подтянутого мужчину, манера одеваться которого, как всегда, не соответствовала занимаемой должности. Правда, всё равно видно, что джинсы и модный джемпер он купил не на рынке, а в дорогом фирменном бутике.
– Добрый день, Ольга Марковна! С наступающим Вас!
– Здравствуйте. Благодарю. И вас с наступающим, Максим Леонидович. Присаживайтесь.
«Эх, красивая баба. Жаль, колючая, не подкатишь».
И улыбается как ни в чем не бывало.
– Давайте сразу к делу. Времени мало, – скороговоркой сказала я, стараясь контролировать выражение лица.
«О, и сразу к делу? Хм, закрутил бы я с тобой дело. Может, прямо на этом столе?»
В голове мелькнуло, что так я долго не выдержу, и поэтому я сказала как можно чётче:
– Я вас слушаю.
И тут начались самые странные переговоры в моей жизни. Турецкий принялся излагать концепцию нашего сотрудничества. Он был красноречив, как и положено заместителю директора по развитию. Но его слова, произнесённые вслух, резко диссонировали с мыслями, которые я никоим образом не должна была слышать, но почему-то слышала. Я запуталась.
– Подождите. Я могу ознакомиться с вашим предложением, так сказать, лично?
Он охотно разложил передо мной документы. Я попросила Машу сделать два кофе и стала читать. На первый взгляд предложение выглядело симпатично. В двух словах: хвалебная статья о «Вояджере», как мы и договаривались предварительно, плюс реклама их еженедельных мероприятий. С их стороны – 20-процентная скидка на распространение. Решила, что стоит уломать его хотя бы на тридцать пять процентов.
– Максим Леонидович, а что если вы пойдёте нам навстречу и поднимете скидку до тридцати пяти процентов?
В этот момент (клянусь!) у меня что-то щёлкнуло в голове. Я буквально физически почувствовала, как звуки, извлекаемые мной, проникают в его сознание и обволакивают, словно кисель. Ощущение, скажу вам, не самое приятное – всё равно что вляпаться в вязкую жижу.
– Мы согласны на тридцать пять процентов, – произнёс он немного заторможено. При этом поток его любвеобильных мыслей резко прекратился.
Несколько секунд я тупо смотрела на него, отказываясь верить в это. Но потом…
– А что если мы увеличим скидку до пятидесяти?
– Хорошо.
– То есть, вы согласны?
– Да.
– А как же Борис Ефимович?
– У меня есть доверенность на право первой подписи.
И прямо у меня на глазах он открыл ноутбук и внёс в договор новые условия. Затем распечатал в двух экземплярах с флэшки и тут же подписал, не забыв шлёпнуть печать. Я машинально поставила свою подпись.
– Ещё раз с наступающим Новым годом, Ольга Марковна! И поздравляю с удачной сделкой!
Он улыбался неестественно широко, словно загипнотизированный… Стоп! Выходит, что же? Это я его загипнотизировала? Но так же не бывает?! С другой стороны, как ещё объяснить, что он согласился на эти чудовищные условия? Представляю, что с ним сделает Борис Ефимович, когда узнает! Впрочем, не всё ли равно? Главное, чтобы он не понял, что произошло на самом деле.
Когда машина Турецкого скрылась из виду где-то в конце Благовещенского переулка, приютившего наше офисное здание, я, наконец, очнулась.
– Ольга Марковна, – пресно поинтересовалась Маша, заглядывая в кабинет, – вам ещё что-нибудь нужно?
– Ладно, – весело бросила я, довольная собой, – идите уже домой. С наступающим!
Машина физиономия мгновенно просияла.
– И вас с наступающим, Ольга Марковна! Сейчас…
Она исчезла за дверью и через секунду вернулась с небольшой коробочкой в новогодней обёртке с колокольчиками и шарами.
– Это вам.
– Маша…
– Это костяной фарфор, – тараторила она, разворачивая упаковку, – дядя Слава из Китая привёз. Ручная работа. А я знаю, вы очень любили ту чашку, что разбилась на днях.
– Да, она была мне дорога.
– Вот!
Маша отодвинулась, демонстрируя великолепную работу китайских мастеров. Не то чтобы я была поклонницей фарфора или китайцев, но ту разбитую чашку мне подарила Эмма ещё в детстве. По правде сказать, это был набор – чашка и блюдце с нежной веткой сакуры (или что у них там растет?), а вторая чашка с блюдцем была у Нины. Эмма заказала их какому-то очередному родственнику, который не то ехал в Китай, не то проезжал через Китай. И вот эта самая чашка разбилась на днях, причем совершенно нелепым образом. Я к ней даже не притрагивалась, только протянула руку. А она вдруг треснула и распалась на две половинки.
– Спасибо, Маша. Очень мило.
Я, конечно, со всей этой суматохой о подарках забыла. С этой мыслью села в свежеоткопанный с помощью Вадима фольксваген и отправилась по магазинам. Накупила кучу барахла сотрудникам, не забыла и о Петре Семёновиче. Но самое главное – Эмма.
Доктор Качарян с утра сообщил, что ей стало лучше. Прямо камень с души свалился. Поэтому еду к ней с лёгким сердцем с цветами (она очень любит розы) и очаровательным итальянским зонтом в подарок. Попробую уговорить доктора закрыть глаза на мое присутствие в честь праздника.
Со всеми хлопотами у больницы нарисовалась только часам к восьми. Конечно, посещения уже закончились. Хорошо, именно сегодня дежурил доктор Качарян. Недовольная девушка из регистратуры с трудом согласилась его вызвать.
– А, это вы, – недружелюбно поздоровался он.
– С наступающим! – протягиваю ему пакет с интересным содержимым: бутылка французского коньяка «Камю» восьмилетней выдержки и бутылка шампанского «Боланже».
Судя по ошалело засиявшему лицу доктора, он хорошо разбирается в элитном алкоголе.
– Вы… Спасибо…
